Выбери любимый жанр

Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник) - Точинов Виктор Павлович - Страница 21


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

21

Любой крестьянин такие вещи знает с детства, его сказочки Киплинга о серых братьях не умилят. Но кто же из городов к крестьянам прислушивается? В городах показывали трогательные передачки о прирученных лобастых волчатах, журналисты марали газетные полосы доказательствами волчьей необходимости и полезности… Нарасхват шли Фарли Моуэтт, Сетон-Томпсон и Джек Лондон. Высоцкий хрипел о гордых волках и паскудах-егерях. В кинотеатрах крутили «Лобо» – вершину волкофилического маразма, усугубленного прогрессивной идеологией (в фильме эксплуататоры-скотовладельцы притесняли свободолюбивого волчару, а пролетарии прерий, значит, выступали с ним в союзе – это надо было видеть!).

И процесс пошел.

Премии за убитых волков стали мизерные, дефицитных товаров в обмен на сданные шкуры уже не продавали. Прекратились многолюдные облавы, отстрел с самолетов и вертолетов; свернули выпуск волчьих капканов и ядов.

Да еще, как на грех, в те же времена поход на нарезное охотничье оружие объявили, – и в самом деле, недосмотр выявился. В стране два миллиона охотников, у половины, помимо дробовиков, есть и нарезные стволы. Шестьдесят дивизий полного состава вооружить можно! А ну как не туда стволы повернутся? Где-то наверху все посчитали, схватились за голову, срочно приняли меры – карабины с мелкашками изымали, у тройников рассверливали нарезной ствол… Промысловикам, правда, оставили, и на том спасибо.

Но волки только радостно скалились, когда с полутора сотен метров по ним пытались лупить из гладкостволок…

Короче говоря, результаты не задержались.

Спохватились лет через двадцать, когда стало не до умиления – серые собирали жатву скота обильнее, чем все болезни и эпизоотии, вместе взятые.

И – гибли люди.

Попытались раскрутить маховик обратно, волки отчаянно сопротивлялись – самый пластичный вид, выживают всюду, в пустыне, в горах и в тундре – а подаренные двадцать лет использовали на всю катушку. Истребляли глупых – выжившие меняли тактику. Учились не бояться флажков, не трогать отравленные приманки, обходить капканы. Появились молчаливые волки – вопреки природе абсолютно не выли, не выдавали логово. Самые наглые селились буквально на городских окраинах, промышляли на зловонных свалках мясокомбинатов – и благоденствовали, кто же из городских не примет волка за бродячую крупную собаку?

Возобновившаяся война шла с весьма переменным успехом…

2

Всех этих подробностей старик не знал. Но с детства усвоил твердо: видишь волка – стреляй!

Но! Про волков в окрестностях Александровской старик не слышал. Вернее, слышал один раз. От Васи – так и только так называли все знакомые весьма уже пожилого рыболова, постоянно ловившего на Кузьминской дамбе. Не по имени-отчеству, и не просто по отчеству, – Вася и все.

Вася утверждал, что видел волка. На зимней рыбалке. Всего в паре километров от поселка. Серый перемахнул замерзшую Кузьминку и залег в кустах на правом берегу. Затаился. Вася, упорно сидевший в полное бесклевье на водоеме в гордом одиночестве – подумал, подумал, да и засобирался домой. Кто его знает, какие у нежданного соседа планы на ближайший ужин. Вот и вся история. Не слишком авантюрно-героическая – и поэтому вполне возможная.

Больше никто и никогда в последние годы волков здесь не встречал. Что, конечно, ничего не значит. За четыре ночных ходки серые могут пересечь область с севера на юг – легко. И все равно сомнительно. Подобные переходы они совершают лишь в зимний голод, – старик знал точно. Летом же далеко от логова не уходят – пестуют волчат… Или логово где-то здесь, под боком?

Совсем исключить такой расклад нельзя. Но и рассматривать не стоит – маловероятен. Значит, остается только последний вариант. Самый хреновый из всех возможных. Самый пакостный…

Старик одолел наконец ведущий от выпаса косогор, вышел на натоптанную тропу. Постоял, пережидая колотье в боку. И сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Не ту вы выбрали корову, суки.

Не грозил, не пугал, просто проинформировал.

3

– Не понимаю одного – почему их так мало? – спросил Капитан, словно все остальное в этом мутном деле было ему понятно. – Если бы сработал весь контейнер, началось бы такое… А тут всего один, много два…

– Тебе мало? – недобро удивился Генерал. – Может выпустить еще несколько для комплекта?

И добавил серьезно:

– Не ломай голову. Можно придумать с десяток вполне правдоподобных версий – а что толку? Ничем они нам не помогут. Какая разница на данном этапе? Что имеем, то и имеем…

Они не знали, что больше месяца назад…

…от всего увиденного у Зуева перехватило горло – работал он первый год, и это дело оказалось лишь третьим на его счету, связанным с трупами. Но те, первые два жмурика, ни в какое сравнение не шли: первый убит током в результате преступной халатности, второй – жертва бытовухи, банального убийства кухонным ножом после совместного распития… Труп того зарезанного алкаша тоже, конечно, не картина Рембрандта, но сегодняшнее зрелище… Никакие фотографии из старых дел, никакие казенные строчки протоколов не передают, к примеру, запаха – тяжелого запаха смерти… А уж вид… Зуев старался, чтобы взгляд не захватил сразу всю картинку, специально фокусировал его на отдельных деталях кровавого месива – и все равно через пять минут не выдержал, ушел в дом, оставив хлопотать у трупов экспертов и фотографа…

Дикий разгром внутри не добавил ему душевного спокойствия – следы первобытного, просто животного буйства действовали угнетающе – но здесь по крайней мере не было крови и разбросанных по траве частей тела. И сдавившая глотку невидимая петля понемногу ослабла… Зуев сглотнул комок в горле, подошел к раковине, повернул кран – легкое шипение, бульканье где-то в глубине труб… Ему повезло, ему несказанно повезло, не иначе как родился под счастливой для прокурорских работников звездой, – вода из брошенного отвернутым крана ушла в канализацию. Не вся – на дне водонапорного бака оставалось около ста литров, резерв на случай непредвиденных поломок системы, но чтобы добраться до них, надо было завернуть один и открыть другой вентиль, – наверху, у бака… Зуев всего этого не подозревал, как и не подозревал о своей счастливой планиде – увидел пластиковую пятилитровую бутыль с водой, отыскал целый стакан в груде битой посуды, налил и выпил. Присел на стул с измочаленной свинцом спинкой, задумался…

Работу с отпечатками здесь уже закончили, хотя она казалась чистой формальностью, картина и так ясная – сосед бизнесмена не уследил за крупной и опасной собакой, буквально разодравшей мальчика… Не уследил и схлопотал заряд в картечи в голову от озверевшего при виде такого зрелища отчима пацана. Да тут и озвереешь… Зуев готов был прозакладывать все свои шансы дослужиться до прокурора района за то, что отпечатки на брошенной «Сайге» принадлежат хозяину дачи, и никому иному. Осталось только взять убийцу. Особо сложной его поимка не представлялась, очень даже может быть, что успокоится, все обдумает и явится завтра с повинной… И если хороший адвокат построит защиту на том, что убитый натравил пса на мальчика и пытался натравить на Колыванова… Да, тут можно отделаться дешево…

Зуев выпил еще стакан воды и неохотно вышел на улицу…

Всего этого Капитан с Генералом не знали. Сводку, где упоминалась трагедия в Редком Кузьмине, Капитан видел, он поглощал тогда огромные массивы информации, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Но – прочитал на лету, в полном смысле слова, через час после взлета борта Печора – Усть-Кулом, и внимания она не привлекла. Да и с чего? Мало ли убийц и грабителей, мошенников и аферистов объявляют в розыск? Про обстоятельства, предшествовавшие убийству, сводка умалчивала…

Дело Колыванова всплывет несколько месяцев спустя, когда Катя, жена бизнесмена, (так ни разу с тех пор и не побывавшая на заколоченной даче), отчается в способности следствия дать приемлимые для нее объяснения случившемуся – и обратится к частным сыскарям…

21
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело