Осень и Ветер (СИ) - Субботина Айя - Страница 24

— Последние дни такие тяжелые, — говорю я, наблюдая, как ладонь Яна медленно скользит по столу, а сам он откидывается на спинку стула. — Не принимай на свой счет.

— Ева, что ты как маленькая? Я могу помочь решить практически любую твою проблему. Ну, разве что если она не касается летящего в нашу сторону метеорита, но в таком случае, боюсь, помочь тебе сможет разве что господь бог.

Мне приятно его желание принять участие в моей жизни. Наверное, я просто отвыкла от того, что рядом есть человек, готовый взять на себя часть моих повседневных забот. Отвыкла до такой степени, что перестала воспринимать это как что-то нормальное, естественное, что должно быть в природе любого сильного морально зрелого мужчины.

Ловлю себя на мысли, что если бы причина моего плохого настроения действительно крылась в бизнесе, я бы, не задумываясь, рассказала все Яну. Но я не могу и не хочу втягивать его в свои проблемы с Андреем. Потому что и сама до конца не понимаю, что мне делать с ним, мной, нами и Маришкой. Может быть, я не права, запрещая ему видеться с дочерью, и во мне говорит лишь обида брошенной женщины? Но что он может дать моей дочери сейчас? Просто появиться на пороге и сказать: «Привет, я твой папа, прости, что вспомнил о тебе только через пять лет, а не когда ты две недели была на грани жизни и смерти»?

Картина в голове получается такой живой, что у меня перед

— Это личное, Ян. Извини, но если ты хочешь и дальше развивать эту тему, то лучше остановимся на этом.

— Я не хочу, но просто имей в виду: я всегда могу помочь. Даже с очень личным.

— Значит, я знаю, у кого взять тазик с цементом, — без улыбки шучу я.

— И не только тазик и цемент, — так же без улыбки подшучивает он.

Официантка появляется вовремя, расставляет перед нами чашки с кофе. От десерта я отказалась, попросив к кофе ореховое ассорти. Тот кусок «Эстерхази» в воскресенье я слопала с настоящим удовольствием, но был особенный повод и особенная компания. Сейчас же я думаю только о том, что сладости пагубно влияют на мою фигуру.

— Хоть ты один раз уже отказала мне, — начинает Ян, разглядывая меня озорным синим взглядом, — я попробую снова.

— Ян, послушай… — начинаю я, но он не дает мне закончить.

— Мы едем кататься на лыжах.

Я мысленно вздыхаю, напоминаю себе, что собиралась сегодня расставить все точки над «i». Но в голове так все перемешалось, что я больше не понимаю, что мне нужно. Андрей — человек, которого я не знаю, хоть была его женой три года, Ветер — которого я тоже не знаю, но с которым мне так хорошо, как ни было ни с одним другим мужчиной. И Ян: красивый, идеальный, внимательный Ян, который, не считая нашей первой встречи, ведет себя как сама галантность. И выглядит таким искренне мной увлеченным, что одинокая женщина во мне буквально вопит: «Я устала от одиночества, Ева!»

— Буду я, парочка моих женатых друзей с их женами и детьми, пара не женатых, но очень положительных. Я настаиваю, чтобы ты взяла Марину и сестру. Три дня гор, снега, глинтвейна, уроков фигурного катания и посиделок у камина. А чтобы ты совсем-совсем не волновалась, я уговорил Наиля поехать с нами.

Почему-то имя его друга отзывается где-то внутри меня дрожащим волнением. Как будто я проглотила маленький автоматический колокольчик, чудесным образом реагирующий на имя «Наиль». Практически силой заставляю себя молчать, не произносить имя вслух.

Я знаю, в чем магия, хоть это полный бред. Почему-то, по совершенно непонятной и необъяснимой для меня причине, у Ветра лицо этого мужчины. Буквально «прилипло» к нему. Может быть потому, что они оба — парни с горячей кровью горцев?

Я пытаюсь сосредоточиться на словах Яна, но карий взгляд под длинными черными ресницами маячит перед глазами и мешает собрать мысли в кучу, подвести их к общему знаменателю.

— Почему присутствие твоего друга должно меня успокаивать? Он гипнотизер? Психоаналитик?

— Он детский врач, Ева. Ну, детский хирург, если быть точнее.

Наиль — хирург?

Сглатываю — и в голову разом, словно цунами, вторгаются все слова Ветра, которые он рассказывал о своей работе. Мой Ветер — тоже детский хирург. Может быть, поэтому провидение так упорно складывает их в одно целое?

Я умалчиваю о том, что детский хирург — не то же самое, что педиатр, который знает, как максимально эффективно лечить насморк или первые признаки простуды, но с этим я и так научилась справляться. Хотя Ян прав: мне будет спокойнее.

«Тебе просто хочется его увидеть», — шепчет внутри меня одинокая женщина, и у нее ничего не ёкает от смехотворности всей ситуации в целом. Я хочу поехать с Яном, чтобы забыться после разговора с Андреем, но уже сейчас все мои мысли все равно крутятся вокруг другого мужчины.

Он не Ветер, конечно же не Ветер — таких совпадений просто не бывает, но если я рассмотрю его немножечко лучше, мне будет проще представлять с его лицом другого, невидимого мужчину. И это в самом деле звучит как бред сумасшедшей.

Каким образом в моей спокойной жизни, из которой я выкорчевала всех мужчин, их вдруг стало сразу так… много?

— И куда же мы поедем? — спрашиваю я, наконец, чувствуя некоторое расслабление.

Пытаюсь убедить себя, что дело просто в ароматном теплом кофе со вкусом молотого фундука, но в действительности я просто пытаюсь представить, что было бы, окажись Ветер и Наиль одним человеком. Готова ли я увидеть за красивым голосом реального человека? И почему наша реальная встреча, пусть и невозможная, даже сейчас вызывает у меня грусть?

«Потому что он сказал, что реальность все испортит».

— Мы поедем в Аспен, — говорит Ян. В подробностях расписывает прелесть нескольких горнолыжных курортов, прекрасный сервис, вкусную еду и супервежливый персонал. Говорит, что снял кондо-хаус, потому что компания будет большая, и что с отдельной кухней и несколькими ванными нам с Мариной будет комфортно, как дома. Он предусмотрел абсолютно все. Как будто знал, на чем я могу споткнуться. Фактически, не оставил мне выбора, кроме как согласиться. И хоть отказать я все равно могу, это будет сильно смахивать на истерику.

— Мне с дочерью нужна отдельная комната, — говорю я. — И мне бы хотелось оплатить свою часть раходов.

Ян смотрит на меня так, будто я предлагаю устроить оргию и требую для себя главную роль. Ему требуется минута или даже больше, чтобы переварить мои слова.

— Ева, ты меня в тупик ставишь, — говорит немного раздраженным голосом. — Я приглашаю — я оплачиваю. В чем проблемы?

Проблема только одна: я не хочу быть обязанной. Мне не шестнадцать лет, чтобы не понимать — Ян собирается уложить меня в постель. Эта настойчивость не может быть просто ради выражения платонических чувств. А я буду чувствовать себя комфортнее, если буду знать, что никому ничего не должна, и в любой момент могу собрать вещи и уехать.

— Никаких проблем, Ян, это просто условие моего душевого спокойствия и залог хорошего настроения.

— И никаких компромиссов, я так понимаю? — продолжает хмуриться он.

Я отвечаю спокойной улыбкой.

— Иногда я ненавижу эмансипацию, — бормочет он. — Хорошо, Ева, если ты согласна поехать только на таких условиях, а я хочу, чтобы ты поехала, пусть будет по-твоему. Но имей в виду: обычно я не так легко соглашаюсь на подобные глупости. Потому что, извини, но это чушь. Я же не папик, который собрался раскрутить малолетку на секс покупкой айфона.

— Ну какой же ты папик без живота? — шучу я, чтобы сгладить напряжение.

Остаток нашей встречи мы посвящаем обсуждению деталей поездки: мы летим чартером без пересадок, а из аэропорта еще несколько часов на машине. Хорошо, что я давным-давно сделала нам с Маришкой загранпаспорта: прошлым летом мы ездили в Грецию, плескаться в море — у дочки, как и у меня, фантастическая способность подхватывать простуда даже там, где ее нет и в помине. Вопрос с разрешением решился просто: заявлением в милицию о поисках отца. Сразу после нашего развода Андрей укатил в Италию, и я прекрасно знала, что никакая полиция его не найдет. Поэтому сразу выложила все, как есть. Получила справку — и концы в воду.