Сердцебиение (СИ) - Ш. Наталья "natali-sh" - Страница 11

— Пока это все. Можешь отдыхать. Не смею тебя больше задерживать, — мне ни хрена не нравится его слишком приторный и дружелюбный голос. И я до сих пор не могу понять цель своего визита к нему домой. Раньше он вызывал меня в свой офис или в один из своих ресторанов. К чему сегодня нужен был весь этот цирк?

— Как мама? — с интересом спрашивает он, когда я допиваю свой виски и поднимаюсь с кресла.

— Хорошо, — сухо отвечаю я, стараясь держать себя в руках, и не выдать волну раздражения, которая идет по моему телу, перерастая в ярость.

— Хорошо, когда все хорошо, — отвечает Ваха, произнося свою любимую фразу, от которой меня тошнит. Покидаю его кабинет и спешу прочь из этого пафосного, до неприличия дорогого особняка, построенного на чужой крови. Мразь. Мог бы и не трогать мою мать. Не упоминать ее своим поганым ртом.

Всю дорогу гоню домой, еду на полной скорости, дрифтуя на поворотах, сжимая руль до хруста. Завтра я должен был навестить мать. Но чертова девчонка перевернула все мои планы. Злюсь почему-то именно на нее, маленькую, беззащитную, голубоглазую девочку. Хотя она здесь ни при чем. Не виновата она в том, что вся моя гребаная жизнь складывается именно так. Но с ее появлением, в моей жизни прибавилось еще больше проблем, как будто их до этого было меньше. Сука! Кричу на весь салон, и добавляю газу, словно за мной гонятся. Наверное, впервые в своей новой жизни теряю контроль, не в силах оценить ситуацию здраво. Впервые вообще не понимаю, что делать и как действовать.

Сбавляю скорость только когда въезжаю в привычно темный двор своего неблагополучного района. Вылетаю из машины, будто все это время не дышал и только сейчас вышел на воздух. Глубоко дышу, жадно глотая воздух, и не могу надышаться. Смотрю на свои окна и вижу только мелькание телевизора сквозь темные шторы. Как бы смешно это ни звучало, впервые за несколько лет меня кто-то ждет. Хотя вряд ли девочка будет рада меня видеть. Но маленькая пристегнутая ручка уже явно затекла от неудобного положения.

Поднимаюсь на свой этаж, прохожу в квартиру, слышу, как из комнаты доносится музыка. Тихо прохожу в спальню, и вижу, что малышка спит. Вода выпита, все печенья из пачки съедены. Есть она не хочет. Усмехаюсь, замечая, что кровать немного сдвинута. Наивная, вырваться пыталась. Спит беспокойно, длинные ресницы подрагивают, губы розовые приоткрыты, волосы растрепались по моей подушке. Убавляю звук телевизора, убираю пустую бутылку и упаковку от печенья убираю на тумбу. Аккуратно отстегиваю ее руку от кровати. Злата шевелится, переворачивается на спину, раскидывая руки в стороны, но не просыпается. Это все стресс, он погружает ее в глубокий сон. Организм бережет ее от негативных эмоций.

А потом она спала, а я сидел на подоконнике, курил и смотрел на нее, изучая ее тело под задранной рубашкой, стройные ножки, в меру округлые бедра, белоснежную кожу, красивые белокурые волосы. Не знаю, какой черт меня дернул через пару часов созерцания, я просто укрыл ее одеялом и лег с ней рядом. Прикрыл глаза, вдыхая ее чистый запах, от которого становилось легче дышать, и неожиданно почувствовал, как она во сне повернулась и закинула руку на мою грудь. Все, Златовласка, конец нам. Мы себе сегодня подписали приговор, осталось только ждать, когда его приведут в исполнение.

Я давно к этому готов, а вот ты нет. И лучше, наверное, тебе этого не знать.

ГЛАВА 4

Злата

В восьмом классе я влюбилась в парня из одиннадцатого класса. А он, наверное, даже не знал о моем существовании. Я наблюдала за ним издалека, и выводила в тетради его имя. И вот однажды, на новогоднем вечере, я решила первой признаться ему в любви, наивно полагая, что мое признание сблизит нас. Я передала ему бережно свернутую записку с признанием. А он лишь посмеялся надо мной и выкинул записку в урну. Все новогодние каникулы я рассматривала его фото в социальных сетях и рыдала в подушку, когда он выложил кучу фотографий с девушкой из своего класса. Мама тогда мне сказала, что это не настоящая любовь. А я кричала, что она ничего не понимает и он — моя любовь. Я давно забыла про этого мальчика и даже как-то долго смеялась вместе с Катькой, когда рассказывала ей историю своей первой детской любви.

Сегодня мне снился Никита, так звали этого мальчика. Мне снилось, что он гладит мои щеки кончиками пальцев, а мне щекотно и смешно. Когда я проснулась и открыла глаза, то поняла, что мои щеки щекочет глубокое размеренное дыхание Яра. Он спит рядом со мной, а моя рука накрывает его грудь. Я боюсь пошевелиться, отодвинуться и разбудить его. Я просто замираю, затаив дыхание, и рассматриваю его лицо: нос с маленькой горбинкой, густые длинные ресницы. Почему у большинства мужчин всегда такие красивые ресницы? Смотрю на его мужественные скулы и ловлю себя на мысли, что хочу обвести их пальцами. Зажмуриваю глаза, пытаясь отогнать от себя навязчивые, неправильные мысли об этом мужчине. Что со мной происходит?

Я сошла с ума на фоне стресса?! Меня тянет к человеку, который хотел меня убить?! Боже!

Медленно убираю руку с его груди, пытаясь бесшумно подняться с кровати. Зачем он лег спать рядом со мной? Чтобы я не сбежала? Немного отодвигаюсь, хочу подняться, но тут же падаю назад из-за того, что сильная мужская рука сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Вскрикиваю от неожиданности, но тут же зажимаю рот рукой, поскольку Яр делает это неосознанно, во сне. Он так сильно меня сжимает, что становится нечем дышать.

Начинаю вырываться, уже не боясь его разбудить, поскольку понимаю, что рубашка на мне задралась, а полотенце, которое я повязывала на бедрах, куда-то исчезло. Но главное — я не чувствую отвращения, внутри меня вновь что-то переворачивается от его объятий и мужественного запаха. Так не должно быть! Только не с ним!

— Ты всегда, так рано встаешь? — спрашивает он, продолжая удерживать меня на месте.

— Отпусти меня немедленно! — требую я, продолжая безуспешные попытки вырваться.

— Не дергайся. Я взрослый мужчина, сейчас утро, а на тебе только рубашка и миленькие белые трусики, — усмехается он. Может я и девственница, но далеко не дура, и понимаю, к чему он клонит.

— Отпусти! — отталкиваю его со всей силы. Он резко разжимает свои объятия, и я почти падаю с кровати, но Яр хватает меня за руку, не позволяя упасть.

Он переводит взгляд на мою грудь, в то место, где рубашка расстегнулась и оголила мою грудь в бюстгальтере. Резко вырываю свою руку, быстро поднимаюсь с кровати и убегаю в ванную. Я бегу не от страха, а потому что мне понравилось, как он смотрел на мое тело. Умываюсь холодной водой, хлопаю себя по щекам, чтобы прийти в себя и не ощущать проклятый жар, который будоражит тело. Быстро снимаю с себя рубашку, надеваю свои джинсы и белую блузку, застегиваюсь на все пуговицы. Приглаживаю волосы и собираю их в хвост. «Злата, веди себя хорошо, но держи его на расстоянии, тебе нужно выбраться отсюда», — говорю я в зеркало и сама себе не верю.

Решительно выхожу из ванной и сталкиваюсь с мужчиной в коридоре. Он осматривает мою одежду, награждает меня пронзительным взглядом, и заходит в ванную, прикрывая за собой дверь.

— Можешь приготовить завтрак! — кричит он мне в след. Завтрак, значит! Хорошо, будет ему завтрак. Интересно у него острые ножи? Усмехаясь сама себе, прохожу на кухню. Но на самом деле внутри меня по-прежнему страх и ужас, но уже от волнения за Кэт и маму. Пока со мной все хорошо, не считая того, что я подвернула ногу и сошла с ума. Но они этого не знают. И я даже не могу просто послать им весточку, что я жива и здорова. Но я пытаюсь не впадать в истерику и отчаяние и не злить Монаха. Хочет завтрак, будет ему завтрак.

Открываю холодильник, достаю яйца, ветчину, помидоры и сливки, решив приготовить омлет. Ставлю чайник, нахожу в шкафчике чай с бергамотом.

Начинаю готовить, и только сейчас понимаю, насколько я голодна. Вчера, пристегнутая к кровати в ожидании Монаха, я съела только печенье. И то от злости, что не смогла оторвать чертовы наручники или сломать кровать. Сама не понимаю, как уснула и не почувствовала, что рядом со мной Яр.