Сердцебиение (СИ) - Ш. Наталья "natali-sh" - Страница 54

Начинаю дрожать только от сознания того, что он здесь, рядом, общается с нашим сыном. Мне бы закричать или сорваться с места, бежать к нему, но все, что я могу в данный момент — это стоять в нескольких метрах и наблюдать, как два Ярослава общаются между собой и прекрасно находят общий язык с первой встречи. Мама переводит на меня ничего не понимающий взгляд, но не мешает их общению. Она словно догадывается, что это отец нашего Ярика, хотя думает, что он мертв. Но ошибиться невозможно, они как две капли воды похожи друг на друга.

Ярик, как ни в чем не бывало, тянет руки к отцу, хотя всегда боялся чужих людей, а Яр немного медлит, словно в ступоре, а потом резко подхватывает малыша на руки, прижимая к себе. Наш сын замечает меня, показывает пальчиком и говорит «мама». Яр оборачивается, и я куда-то уплываю, сознание покидает меня. В глазах темнеет, и я начинаю медленно оседать на песок. Все замедляется, моя мама кричит, подрывается бежать ко мне, но Яр вручает ей нашего сына, преодолевает расстояние и поднимает меня с песка.

Громко всхлипываю, когда чувствую, как любимые теплые руки крепко меня держат и сильно прижимают к себе. Зажмуриваю глаза в надежде проснуться, потому что это все не может быть правдой, я давно не верю в сказки. Сжимаю его плечи, чтобы убедиться, что он настоящий. Мне вдруг хочется плакать и смеяться одновременно, и я улыбаюсь сквозь слезы, которых не чувствую. Я ничего не ощущаю кроме него. Мне плевать, как он здесь оказался и нашел нас. Хотя я уже догадывалась, что вся эта поездка не свершилась без его участия. В данный момент все это не имело никакого значения.

Он здесь, он рядом, настолько близко, что я пьянею от его неповторимого запаха, и с ума схожу от того, что вновь прижимаюсь к его груди, слышу его грохочущее сердце. Я боюсь поднять голову, и встретиться с ним взглядом.

— Моя Златовласка. Моя маленькая девочка, — шепчет он, зарываясь мне в волосы, срывая с них заколку. А у меня вновь подкашиваются ноги от его низкого голоса. Голоса, который я не слышала почти два года. — До сих пор моя? — шепчет он мне в волосы, глубоко втягивая воздух, прижимая меня к себе до боли в теле. А мне мало, я хочу сильнее. Не могу ответить на его вопрос. Я словно онемела, и все что могу — это только всхлипывать, с трудом глотая кислород. Он оттягивает мои волосы, вынуждая поднять голову и все-таки посмотреть ему в глаза. — Моя, — утвердительно говорит он, только заглянув в мои глаза. А я тону в его темно-зеленом пронзительном взгляде, понимая, что никогда бы не смогла забыть. Мы долго смотрим в глаза друг другу, пока я, не в силах сдержать слезы, начинаю плакать. Он обхватывает мой подбородок и властно тянет к своим губам. Выдыхаю ему в губы, чувствуя их тепло. Мы одновременно вздрагиваем, отстраняемся друг от друга, поскольку позади нас начинает плакать наш сын, требуя внимания. Я отхожу от Ярослава, по-прежнему не в силах произнести ни слова, тяну руки к моему мальчику, но мама не позволяет мне его взять, отвлекая от меня игрушкой.

— Значит так, молодые люди. Вы многое должны мне объяснить, — строго говорит она, бросая укоризненный взгляд на Яра. — Ярик устал и хочет спать, — на этих словах мой мужчина улыбается теплой улыбкой и не сводит глаз с Ярослава-младшего. Он не обращает внимания на мою строгую в данный момент маму, подходит к ним близко и целует нашего сынишку в лоб, щечки, носик.

— Сейчас я иду в отель, — категорично заявляет моя мама. А вас обоих, — она отстраняет нашего сына от Ярослава, — я жду на серьезный разговор завтра утром, — заканчивает она, подхватывая пляжную сумку, и, похоже, мой мужчина с ней согласен. Он усмехается, сжимает ручку Ярику, отпускает его и притягивает меня за талию к себе. Мама и наш сын уходят, а мы еще какое-то время смотрим им вслед.

— Яр…Я… — как всегда от волнения рядом с ним не могу связать двух слов.

— Тихо, моя хорошая, — отвечает он. — Мы еще поговорим. Но позже, — очень серьезно отвечает он, осматривая мое тело голодным темным взглядом. — Твое платье? — указывая на шезлонг, я просто киваю, смотря, как он берет его и надевает на меня, сплетает наши пальцы, тянет за собой вдоль берега. Если бы я была в данный момент в своем уме, я бы, наверное, смогла рассмотреть дорогу к небольшому бунгало недалеко от нашего пляжа. Смогла разглядеть небольшую террасу с плетеной мебелью и прекрасным видом на море. Уютную обстановку с резной темной мебелью, огромную кровать и белоснежные шторы, колыхающиеся в открытом окне. Но все это я увижу только завтра. А сейчас для меня вокруг ничего не существует. Я вижу только своего мужчину. Я хочу насмотреться на него и потребовать все то, чего он лишил меня за эти два года. И я беру, словно обезумевшая, смело и нагло. По прежнему без вопросов и слов. Сейчас мне отчаянно нужно выплеснуть всю тоску и боль.

Отталкиваю его от себя, поскольку мне сейчас совсем не нужны нежность и ласка. Мне хочется разорвать его на части. Хочется почувствовать его грубость и страсть, чтобы до боли, до адской сладкой боли, чтобы убедиться, что мы вновь вместе. И Яр меня понимает, встает возле кровати, снимает с себя футболку, кидает ее на пол, а я задыхаюсь от вида его сильного загорелого тела. Он медлит, смотрит, как я снимаю платье, отшвыриваю к его футболке, и сама застываю, тяжело дыша.

— Дальше, — приказывает он, а я прикрываю глаза, наслаждаясь этим хриплым возбужденным тоном. Я снимаю верх купальника, хватаюсь за трусики, медленно спускаю их вниз, перешагиваю и подхожу ближе Ярославу.

— Стой. Подожди еще минуту, — словно задыхаясь произносит он, осматривая мое тело.

— Нет! Не хочу ждать. Я и так слишком долго ждала, — шепчу ему в губы и тут же сильно прикусываю его губу. Яр издает гортанный стон мне в рот, хватает за талию, сильно сжимает и бросает меня на кровать.

В последующие два часа мы любили друг друга. Грубо, жестко, до последней капли, до отметин на моем теле и истерзанных губ. Я сорвала горло, громко крича его имя в моменты острого болезненного оргазма, который накрывал меня лавиной. А он не отпускал меня, вдавливал в подушку и с каждым разом брал еще сильнее. Так, как я требовала от него, заставляя кричать, что люблю его. И я кричала это признание, со слезами на глазах, не позволяя себя ласкать и жалеть, только жадно брать, отдаваясь ему до последней капли.

Нежность и ласка были потом, когда я обессиленная лежала на его груди, ощущая тысячу расползающихся мурашек от его ласковых невесомых прикосновений. Мы молчали довольно долго, просто наслаждаясь ласковым теплым ветром, дующим в окно. Яр непрерывно меня касался, одной рукой постоянно перебирая волосы, а другой лаская каждый доступный участок тела, словно не терзал меня некоторое время назад. А я слушала его сердце, и глубоко дышала, пытаясь насытиться его запахом.

— Я поняла. Это ты, — первая нарушив наше молчание, говорю я в его грудь, целуя ее.

— Что я?

— Это ты присылал мне те заказы на редакцию, за которые платили очень много? Ты же описывал мне именно это место? — усмехаюсь я.

— Да, надеюсь, ты тратила те деньги, которые я тебе высылал?

— Конечно тратила, когда у тебя на руках грудной ребенок, невозможно думать о правильности или моральной составляющей, — Яр застывает, а потом сильно сжимает меня и глубоко выдыхает.

— Прости меня, моя хорошая. Пожалуйста, прости, если сможешь. Я так виноват. Но я не мог по-другому. Выхода не было.

— В чем ты виноват?

— Во многом. В том, что не был с тобой, когда ты узнала, что носишь под сердцем нашего сына. В том, что не видел твой животик. Не был рядом во время родов и пропустил самое прекрасное время в жизни моего сына. В том, что не помогал и не поддерживал в трудные минуты, — с каждым словом он говорил все тише и тише с раскаянием и горьким сожалением в голосе. Он собрал мои волосы, оттянул, вынуждая поднять голову и показать ему мои глаза, которые блестели от подступающих слез.

— Все так, мне было очень тяжело без тебя. Но ты не виноват. У нас не было другого выхода. И Ярик был моим подарком, ты сам того не зная оставил мне часть себя.