Сердцебиение (СИ) - Ш. Наталья "natali-sh" - Страница 9

Медленно, на цыпочках крадусь к дивану, постоянно смотря на мужчину, который, на мой взгляд, крепко спит. Еще несколько шагов и я смогу взять телефон. «Я всего лишь отправлю сообщение, удалю его и положу телефон на место», — мысленно повторяю я и медленно наклоняюсь к мужчине.

Застываю, когда Яр немного поворачивает голову, но не просыпается. Сглатываю, пытаясь взять себя в руки и не трястись от страха. Замираю, перестаю дышать, тяну руку, хватаю телефон…

Все происходит словно в каком-то кино. Мое сердце обрывается, когда Яр хватает меня за руку, сильно сжимает запястье, вынуждая отпустить телефон.

Он поднимается, швыряет меня на диван, ровно на то место, где только что, как мне казалось, спал сам. Мужчина наваливается на меня сверху, вжимая всем телом в диван. Дыхание спирает, в глазах темнеет от ужаса и я зажмуриваюсь, чтобы не смотреть в глаза, налитые яростью.

— Малышка, у тебя вообще нет инстинкта самосохранения?! — сквозь зубы спрашивает он. А я не знаю, что ответить. Я просто хочу домой. Открываю глаза и вздрагиваю всем телом от того, что только сейчас понимаю, насколько он близко. Я чувствую тяжесть его сильного тела и глубокое дыхание. А мне одновременно страшно и горячо. Очень горячо. Жар идет волнами по всему телу, концентрируясь где-то в животе. Меня пугает моя реакция и все, что я сейчас чувствую. Надо оттолкнуть его, вырваться, но я словно загипнотизированная смотрю в его невероятные глаза и считываю реакцию своего тела. Он опускает взгляд на мои губы, ниже, на шею и грудь, прикрытую лишь его рубашкой. И вновь возвращает потемневший взгляд к моему лицу. Он берет мои руки, закидывает их за голову и сильно сжимает, продолжая смотреть в глаза.

А я нервно облизываю пересохшие губы, прекращая вообще понимать, что происходит. И в этот момент он накрывает мои губы своими. Мужчина целует меня, яростно, жадно, всасывая мои губы, просовывая свой язык, сильнее вдавливая в диван. А я с ужасом понимаю, что больше его не боюсь. Я хочу ему ответить. Вырвать руки из его захвата и закинуть ему на шею, зарыться в его волосы на затылке, чтобы узнать, какие они на ощупь. Голова кружится от его запаха, от напора и настойчивости. Сама не понимаю, как начинаю отвечать на поцелуй, поддаваясь его жадным губам и языку. Кажется, я лечу куда-то вниз, в бездну на полной скорости, и мне хорошо.

Несколько минут сумасшествия кажутся вечностью. Он забирает весь мой кислород, вынуждая задыхаться от его поцелуя. Словно мы оба понимаем, что как только он разорвет поцелуй, все рассеется и вернется в реальность, где он похитил меня и удерживает, а я жутко его боюсь. Яр отпускает мои руки, и я тут же обхватываю его шею, сама тяну его на себя, всхлипывая в его губы. Он немного отстраняется, слегка прикусывает мою губу и разрывает наш дикий поцелуй, от которого по всему телу бегут мурашки.

Секунды ступора, и на меня обрушивается осознание произошедшего. Упираюсь в его сильную грудь, обтянутую белой футболкой и со всей силы отталкиваю от себя. Яр поддается, отшатывается, поднимаясь с дивана. Осматривает мое тело, сжимая челюсть, а я закрываю лицо руками, не желая вновь смотреть в его глаза. Потому что не понимаю, как это могло произойти. Потому что сама себя не узнаю. Он выходит из гостиной, с грохотом захлопывая дверь. Словно я виновата в том, что произошло. Как я могла целовать и желать убийцу? Человека, на руках которого возможно очень много крови, человека который хочет меня убить?

Ярослав

Курю очередную сигарету, выпуская дым в распахнутое окно, а у самого дрожат руки от желания ворваться в гостиную, сорвать с ее нежного тела собственную рубашку и продолжить начатое. Хочу эту девчонку, словно обезумел и никогда не видел женского тела. Сам не могу понять, что в ней такого.

Маленькая, миленькая девочка с чистым ароматом луговых цветов. А я хочу испачкать ее. Хочу, чтобы пахла мной и нашим сексом.

Черт. Сжимаю кулаки, злясь на самого себя. Сам не пойму, как это произошло. Я убийца, наемник, но не насильник. Я слышал, как она вошла в комнату, слышал, как медленно кралась ко мне, почти не дыша. Схватил ее, повалил на диван, желая напугать и четко дать понять, что со мной шутки плохи. А сам почувствовал под собой ее горячее после душа тело, посмотрел на ее губы, на язычок, которым она сама того не ведая сорвала мне крышу. Целовал ее и сходил с ума от того, что малышка мне отвечает. Несколько секунд назад она боялась меня с ужасом в глазах. А потом приоткрыла вкусные, медовые губы, позволяя мне делать все, что хочу. Сам себе вру. Нагло вру, что в ней нет ничего такого. Красивая она. Безумно красивая чистой невинной красотой.

И сердце у нее странное, очень громкое. Приближаюсь к ней и постоянно слышу его стук. А когда она подо мной лежала, я не просто его слышал, я чувствовал каждый его удар, и сходил с ума от понимания, что девочка реагирует на меня. Когда отпустил ее руки, а она обвила мою шею, я словно пришел в себя от ее прикосновений. Нежные пальчики обжигали кожу, захотелось почувствовать ее прикосновения на всем теле. Я поэтому отстранился, боялся слететь с катушек и трахнуть ее на этом диване. Поэтому когда оттолкнула меня, я поддался. Она чистая, настоящая, пахнет свежестью и пьянящим ароматом полета. Ее запах сплетен из нескольких составляющих. Она само лето, с запахом полевых цветов и вкусом меда. Не похожая ни на одну женщину, которая у меня была. А кто у тебя был, Монах?! Шлюхи. Да, их было много, простых и дорогих, элитных и породистых, тех, кто делал это за деньги или просто по натуре проституткой отдавались, получая грязный кайф.

А эта чистая маленькая девочка, она пахнет жизнью и свободой, тем, что мне не дано. И, похоже, не убив ее вчера, я подписал смертный приговор не только ей, но и себе. Вопрос во времени и исполнении. Малышка, Златовласка, как же так?! Зачем ты поднялась на эту чертову крышу?! Как же тебя угораздило-то нарваться на меня?

Не знаю, сколько просидел на этой чертовой кухне. Все думал… Думал до тех пор, пока мозг не начал дымиться. И никак не мог прийти к нужному решению. Убить не могу и с собой оставить тоже. И девочка, черт бы ее побрал, права! Ее уже, наверное, родственники ищут. А через пару дней к ним и менты подключатся. И это составит еще больше проблем.

От моих бесполезных размышлений меня отвлекает телефонный звонок. Смотрю на дисплей, и хочется выматериться на всю комнату. Ваха! Обычно после заказа он меня не трогает, а сейчас я чувствую, что это все неспроста и не хочу брать трубку, но не могу. Обязанность у меня такая, повиноваться сильным мира сего.

— Да, — отвечаю на звонок.

— Здравствуй, Монах. Как дела? — просто так заказчик никогда не звонит, но всегда начинает разговор с никому ненужных любезностей.

— Здравствуй. Все хорошо, — сдержанно отвечаю я, а у самого внутри зарождается маленькая буря.

— Вот и хорошо. Я звоню, чтобы пригласить тебя сегодня к нам на ужин. Моя жена прекрасно готовит, — говорит он, а я давлюсь собственной слюной.

Неспроста это все. Он никогда не приглашал меня к себе домой и уж тем-более на ужин, приготовленный любимой женой.

— Вынужден отказаться, у меня есть планы на вечер, — прикуриваю очередную сигарету, от вкуса которой уже тошнит.

— Обижаешь, Монах, я от чистого сердца к себе в дом приглашаю, а ты отказываешься. Жену мою обижаешь, а она старается. Да и не задержим мы тебя долго. Отложи свои дела на пару часов. В семь тебя ждем, — говорит он и сбрасывает звонок, не дожидаясь моего ответа, знает, что я никуда не денусь и исполню его приказ. Что-то здесь не чисто. Если бы это был новый заказ, он бы не приглашал меня к себе домой. Зачем я ему понадобился? И девчонку я сейчас не могу одну оставить. Не хочется еще раз поить ее снотворным. Это может плохо отразиться на ее здоровье. Подумать только, еще вчера я хотел ее убить, а сегодня думаю о ее здоровье. Как я мог, во все это вляпаться?! Кто-то сказал, что все проблемы из-за женщин и, похоже, мои проблемы начались…

Иду в гостиную, открываю дверь, и замечаю, как девочка снова вздрагивает от моего появления. Странно, она боится, но всегда смотрит в глаза. Не отрываясь, поражая глубиной небесно-голубого взгляда.