Мистер Фокс и четырехлапый купидон (ЛП) - Грей Р. С. - Страница 43

— Я была там так долго, потому что застряла в отделе соусов, — смеюсь я. — Ты понимаешь, что у тебя самый худший почерк, да?

Он забирает список из моей руки, не отвечая мне улыбкой.

— Персонал в клинике прекрасно его разбирает.

С таким же успехом он мог бы стать мистером Морозом, судя по тому, с каким холодом во взгляде он покупает со мной остальные ингредиенты.

Я даже не пытаюсь заговорить с ним после этого, просто доедаю пачку чипсов и занимаюсь своими делами. Если он хочет поиграть в мистер Ревнивого, пусть играет сам.

На кассе он отказывается от моих денег за половину продуктов, и кажется даже оскорблённым тем, что я их предложила. Думаю, что бы я сейчас ни сделала, он найдет в этом мою вину. Целлофановые пакеты?! Кто покупает целлофановые пакеты?!

— О, и это, — говорю я кассиру, передавая свой пакетик из-под чипсов штрих-кодом вперед. Она сканирует его, не глядя, и я выхожу из магазина и направляюсь к машине Адама с благодарной улыбкой.

Когда мы оба садимся внутрь, напряжение и молчание становится едва выносимым. Чувствую соблазн наклониться вперед и включить музыку, но на этой дурацкой панели около миллиона кнопочек, и всё, что я знаю, что то, что одна из них может выбросить меня из сидения, как в мультфильме. Вздыхаю и откидываюсь назад, больше не испытывая желания прикоснуться к чему-либо.

Мой вздох не действует на Адама, как я надеялась, поэтому у меня не остается выбора, кроме как проиграть игру в молчанку, в которую мы тайно играем.

— Это смешно, — я поворачиваюсь и собираю достаточно мужества, чтобы посмотреть на его кулаки, сжатые на руле. — Если ты злишься на меня за что-то, просто скажи, чтобы мы могли разобраться.

— Я не злюсь на тебя.

Я фыркаю.

— Не принимай меня за дурочку.

Его кулаки на руле сжимаются, и я отворачиваюсь.

— Меня раздражает то, что Картер вмешался в наше свидание, вот и все.

— Ну, сейчас его нет, а единственный, кто портит наше свидание, это ты.

Он выпускает тяжелый выдох и выезжает на пыльную дорогу, которую мы проезжали ранее. Мы были в паре минут езды от моей квартиры, а теперь едем в никуда. Хочется спросить его, что он делает, но я боюсь его ответа.

Мы делаем еще пару поворотов и останавливаемся возле старой водонапорной башни. Изначально она была окрашена в небесно-голубой, чтобы соответствовать цвету старшей школы Гамильтона, но большая часть всей краски облупилась. Здесь поставили ограду, чтобы предостеречь нарушителей, дабы они не лазали на лестницу, но это никогда не останавливало меня в прошлом. В старшей школе мы все лазали на самый верх в качестве испытания.

— Я плохо справляюсь, — тихо признает Адам, и его мягкий тон застает меня врасплох.

Я готовилась к сражению, а не к капитуляции.

Поворачиваюсь и всматриваюсь в его профиль. Его взгляд направлен не на башню. Он смотрит прямо перед собой. Сегодня, здесь, его глаза кажутся более изумрудными, чем когда-либо, жесткими с непоколебимым взглядом. Его челюсти сжаты, губы стиснуты в прямую линию. Руки до сих пор сжимают руль, даже если двигатель уже не работает.

— Кажется, я тоже, — признаю я.

Он кивает и смотрит за окно, а затем, наконец-то на меня.

— Я никогда не ревновал Оливию, — очевидно, что меня выдает шок от его заявления, потому что он качает головой и отворачивается. — Я никогда не был тем типом парней, которым нужно заявить права на свое и стучать кулаком в грудь. С Оливией у нас были на самом деле легкие отношения, и я был уверен, что это обоюдно. Я никогда даже не думал приревновать к другому мужчине. Мы были вместе восемь лет, и затем она трахнулась с моим лучшим другом. Не знаю, может, если бы я был более подозрителен, больше расспрашивал о мужчинах, то не был бы так шокирован узнать, что они были вместе.

Внезапно до меня доходит. Всё его поведение мачо становится понятным. Он чувствует себя так, словно не сделал достаточно, чтобы защитить свои последние отношения, поэтому пытается наверстать в новых.

Я откидываю голову назад и улыбаюсь.

— Я не против ревности. Меня злят обвинения и нехватка доверия, — он открывает рот, чтобы ответить, но я продолжаю: — Я знаю, для того чтобы построить доверие между нами, потребуется время, но прямо сейчас, по крайней мере, хотя бы не сомневайся во мне. Я не Оливия. Я никогда не пересплю с твоим лучшим другом, даже если по странной случайности это окажется Крисс Пратт, — Адам расслабляет кулаки на руле. — Это же не Крис Пратт, да?

Он улыбается и качает головой, наконец-то поворачиваясь ко мне.

— Тебя по-королевски обвели вокруг пальца, Фокс. Я думаю, досталось не только тебе.

Он кивает.

— Когда я уехал из Чикаго, то думал, что оставляю все позади, но кажется, я привез кое-что с собой.

— Сколько?

— Что?

— Сколько ты привез с собой? Мне лучше знать это сейчас. С ревностью и поведением мачо я еще справлюсь, но мне нужно знать, чего еще ожидать.

Он смотрит в окно, мимо моего плеча, словно пытаясь припомнить другие проколы.

— Думаю, в последнее время я слишком быстро слетаю с катушек.

Я улыбаюсь.

— Ага, я немного повидала, но нет ничего, с чем я бы не справилась.

— Ну а ты? — спрашивает он, потянувшись за моей рукой. Переплетает наши пальцы, и мне нравится это ощущение. У него большие мужские руки, мои выглядят крохотными по сравнению с ними.

— Ничего такого, — пожимаю плечами. — Идеально приспособленная взрослая особа.

Он ухмыляется.

— Да?

— Адам… Я щепетильно складываю еду в холодильнике и храню зимнюю одежду в посудомоечной машине. Поверь мне, есть мнооооого чего такого, что ты узнаешь, встречаясь со мной. К счастью, у меня никогда не было ужасных отношений в прошлом. Нет старых ран, которые можно бередить или злых бывших парней, скрывающихся в тени. По факту, я не встречалась ни с кем серьезно уже длительное время.

— Даже с Картером?

— Мы сходили только на одно свидание, — признаю я.

Его, кажется, это удивляет.

— Теперь я вроде как чувствую себя дураком от того, что завелся из-за него.

Я пожимаю плечами.

— Все дело в униформе. Из-за нее он кажется более угрожающим, чем есть на самом деле.

Он смеется и кивает, отворачиваясь к старой водонапорной башне.

— Может, мне тоже такую раздобыть?

Мое воображение проделывает работу за меня, и представления Адама в полицейской униформе достаточно, чтобы у меня закоротило мозг. В машине внезапно становится холодно. Хочется опустить окна, но я не знаю, какая кнопка отвечает за стекла.

Я поворачиваюсь к Адаму и вижу, что он изучает мой профиль. Его глаза больше не кажутся драгоценными камнями, в них царит угроза.

— Поедем домой? — спрашивает он, поднося наши сплетенные ладони ко рту и целуя мою ладонь.

Я содрогаюсь и качаю головой.

— Пока нет.

Нам стоит поехать домой — у нас в багажнике скоропортящиеся продукты, — но мне нравится сидеть в его машине с ним. Я отстегиваю свой ремень безопасности, чтобы повернуться к нему лицом. Нас разделяет только маленькая консоль.

— Ты хочешь поехать домой? — спрашиваю я, и слова звучат как приглашение.

Его взгляд опускается, останавливаясь на моих губах на мгновение, прежде чем скользнуть по моей шее и груди. Он изучает мое платье — нет, он изучает мое тело под тканью. Улыбка на его лице медленно ширится, становится немного навязчивой… сексуальной.

— Нет.

— Я могу тебя поцеловать? — спрашиваю я, и голос звучит чуть громче шепота.

Он обнимает меня рукой за шею и притягивает ближе. Наши губы встречаются над центром консоли, и сначала это безобидный, всего лишь краткий поцелуй. Чувствую улыбку Адама губами. Мы смеемся, и его рука еще больше запутывается в моих волосах. Он удерживает меня, пока я снова его целую, и в этот раз я добавляю жара. Прикусываю его нижнюю губу, и его рука напрягается. Этот поцелуй поглощает меня.

Я отстраняюсь, и наши взгляды встречаются. Между нами повисает немой вызов.