Со скоростью света (СИ) - Брагина Алиса "Alisa" - Страница 9

Вот Ёшкин-кошкин!

— Ви-ика? — смешно растягивая «и» спросил медик, резко поворачиваясь ко мне и не выпуская из рук стакана. Видимо услышал мою возню.

На меня уставились щелочки красных, опухших глаз.

От ужаса чуть не завизжала. Хотела отползти подальше, но вредный лежак очень «вовремя» съежился, отчего я, грохнувшись, ощутимо приложилась попой об пол.

— …ять!

Мне стыдно, правда. Но оно как-то само собой вырвалось! Честно!

Наблюдая за моей реакцией, инопланетянин все больше и больше хмурился. А после моего нелепого падения, убедившись, что все в порядке и я не ору белугой, поломав себе конечности, с кряхтеньем встал с кресла и потопал в сторону санблока.

Минутная тишина сменилась заковыристыми ругательствами.

Мне как раз удалось выманить лежанку из стены, хотя я уже начинала бояться, что мне придется разводить вокруг строптивой мебели шаманские танцы (и где мой бубен?). Когда работник пилюли и шприца вернулся обратно в кабинет, стал заметно посвежевшим и со значительно уменьшившимся отёком. Гляделки, правда, оставались все такими же красными и узкими, отчего он стал походить на бешеного кролика.

Нафиг бубен, дайте ушки!

Уставились друг на друга, прям как два барана. Молчим. И я не нашла ничего лучше. Рискнула. Спросила о своей дальнейшей судьбе.

— Хочешь вернуться к своим соотечественникам? — немного грустно прозвучало, но я предпочла не заметить.

— Было бы неплохо. Одной мне здесь… неуютно.

— Я провожу. Позавтракаем и провожу.

Смотрит устало, да и сам вид медика немного (это мягко говоря!) болезненный.

— А что потом?

Вскинулся, напрягся, подозрительно смотрит на меня.

Э нет, дружочек. Ничего ты так не поймешь. У меня многолетняя практика, в этих честных, «невинных» глазках все кристально чисто и ясно. Ни грамма беспокойства, болезненного подозрительного интереса или узнавания. Лишь любопытство наивной девочки.

Поверил, успокоился.

Однозначно, во мне умерла великая актриса.

— У Контроля, к которому мы относимся, нет таких полномочий. Не нам решать вашу дальнейшую судьбу. Мы можем проследить лишь за законностью решения и его исполнения, — Никар отвел глаза. — Капитан принял решение лететь до ближайшей станции, где есть представитель Корпорации. Вопросы налаживания контакта с другими цивилизациями это их прерогатива.

Радостно улыбаюсь, словно он только что открыл передо мной дверь в волшебное королевство. До боли в лицевых мышцах, до судорог, потому что хочется заорать во все горло от безысходности.

— Это же хорошо, что нам наконец-то помогут, — Никар не выдерживает, отворачивается, сделав вид, что его больше интересуют результаты вычислений, но больше клацанья по клавиатуре не слышно.

Маска счастливого кретинизма тут же покидает моё лицо.

Мы просто сидим некоторое время в тишине, слушая непривычные для меня звуки жизни космического корабля. У медика шуршит аппаратура, работает вытяжка, а за дверью кто-то ходит, раздаются приказы. И какой-то непонятный, ставший уже почти незаметным звон.

Я хотела спросить у Никара, что это за звук, но медик успел меня опередить. Не оборачиваясь, он почти шепотом попросил.

— Ви-ика, расскажи, что это за планета, откуда вас вытащили бойцы Сокара?

Спросить в лоб, зачем ему это знать? И не выдаст ли это мою осведомленность его разговора с тем человеком(?), который предложил отдать нас Корпорантам? В шутку спросить о его интересах? Боюсь, не поймет… Менталитет у нас наверняка разный.

— Никар, я…

— Не нужно говорить мне чего-то конкретного, если не хочешь, — откинувшись в кресле, уставился в потолок. — Если хочешь, то это просто мой научный интерес. Мне хочется знать, как вы жили, что делали, — мужчина с грустной улыбкой посмотрел на меня. — Просто расскажи что-нибудь, пока нам не принесли завтрак.

— Что-нибудь… — подобрав к животу ноги и сцепив руки в замок у лодыжек, устроила голову на колеях, рассматривая мужчину. Отец всегда говорил, что когда я так делаю, то становлюсь похожей на маленькую, обиженную девочку. На такую рука не поднимется. Не говоря уж о чем-то более существенном. — Дома у меня остались родители и двое братьев, старший и младший. Со старшим, Лешей, мы погодки. Скоро он должен был жениться.

При воспоминании о Лешке и Наташке сердце сжалось. Такая красивая пара… Жаль, что я теперь навряд ли увижу их свадьбу. А от этого ещё грустнее.

— В день, когда нас уперли, начальник отправил меня с документами за город, в частный клуб, где предпочитает отдыхать наше руководство. В эти выходные там отмечали удачную сделку с нашими партнерами, начальник тоже должен был быть там. Видимо отболтался делами, не поехал. Отправил меня. Так что в моём случае есть конкретный виновник столь интересного для меня положения дел на текущий день. Если бы не этот конкретный человек, то мне никогда бы не пришлось побывать в космосе (в чем я до сих пор шкурно сомневаюсь), выяснить, что у меня аллергия на определенный ряд иноземных продуктов и чуть не задохнуться от схлопывания легких после пребывания в невесомости.

Никар полностью развернулся ко мне.

— Мне страшно, очень страшно. Общество приучило к некоторой возможной определенности. Меня могли убить, ограбить, задавить, изнасиловать. Да с большей вероятностью на меня мог упасть самолет! Но никак не похищение куда-то дальше родного верхнего слоя атмосферы. Здесь все жутко непривычно. Неправильно. На Земле множество людей и каждый со своими особенностями во внешности, но гуманоиды с оранжевой или фиолетовой кожей, это нечто для меня из раздела фантастических фильмов. Все окружающее на подсознательном уровне до сих пор кажется бредом.

Выдохлась. Замолчала. Уставилась на свои трясущиеся руки.

Кто-то приходил, оставил завтрак и так же безмолвно ушел. Медик зашуршал оберткой, скрипнули ножки передвигаемого стола.

— Вам всегда кто-то приносит еду сюда?

Никар оторвался от изучения цветастой упаковки.

— Нет. Я специально попросил принести сюда. А так, все едят в столовой, она общая.

— Я лишаю вас привычного общества? Простите, — легкая улыбка, взгляд сам метнулся в сторону медика ловко расправляющегося с полиэтиленовой оберткой, в которую были запакованы порционные контейнеры с едой. — Не стоило, — киваю в сторону своего завтрака и чашки с каким-то странным напитком, бледно-розового цвета. Рядом предусмотрительный медик положил маркеры.

От следующих слов Никара я мучительно краснею.

— У нас принято проявлять заботу о женщине.

Интересно, как это относится к планам вашего капитана?

После посещения мною сан блока, завтрак протекал в полнейшей тишине. Никар закопался с головой в планшет, привычно и не особо зацикливаясь над действием, закидывая в себя завтрак, с поразительной точностью находя на столе столовые приборы и вечно отодвигаемый рукой к самому краю стакан. Наблюдая за этим, я непроизвольно находила это милым и забавным. А потом вообще, впала в какую-то прострацию, отстраненно наблюдая за действиями медика, механически жуя совершенно безвкусную пищу. Спроси меня сейчас хоть кто, как выглядит то, что я сейчас ем, не смогла бы сказать.

Из прострации меня вывел, как не странно, Никар, дернув за босую ступню, которой я совершенно по-детски болтала, свесив с края лежака.

— Мне надо отвести тебя к твоим. Но мы можем сделать небольшой крюк, — замолчал, ожидая моей реакции, которая не замедлила последовать. Заинтересовал. — Хочешь посмотреть на космос?

И он ещё спрашивает?!

Моя реакция была красноречивей любых слов! Я пробкой подскочила с лежанки. Подхватив тапки и, пытаясь их напялить на мигом вспотевшие от соприкосновением с холодным полом ноги, запрыгала очумелым лягушонком по всему кабинету. Медик наблюдал за моими поскакушками с улыбкой скорее присущей родителю.

— Готова? Тогда пошли.

И снова — коридоры, переходы, повороты, лифт. Все выполнено в светлых тонах, только пол темно-серый. Звук при ходьбе по нему получается приглушенный. Лифт вообще стоит отдельного упоминания. Когда я в нем оказалась, мне почудилось, что меня запихнули в мыльный пузырь. Мои представления о физико-математических процессах передвижения в подобном агрегате сбоили, выдавая вердикт скорой кончины. Стены кабины пружинили под рукой, шли рябью и вообще вели себя непотребным образом. Единственным оплотом спокойствия и гранитной твердости казался пол. Честно, я с большим трудом подавила в себе желание распластаться по светлому пластику(?). Лишь представление, как это будет выглядеть со стороны, удержало меня от опрометчивых действий.