Невеста на неделю, или Моя навеки (СИ) - Обская Ольга - Страница 39

Кларисса, стараясь не разворачиваться к ней лицом, начала смахивать метелкой пыль с мебели. Движения от волнения были еще более неловкими, чем обычно. Как бы вместе с пылью не смахнуть какую—нибудь дорогущую вазу. Вот тогда уж точно внимание хозяйки комнаты гарантировано. Но зря Кларисса так сильно переживала. Горничная интересовала Тпрулину не больше, чем какой—нибудь предмет мебели. Это позволило постепенно перебороть волнение настолько, что Кларисса даже стала бросать осторожные любопытные взгляды в сторону сестры.

Интересно, что она делает во дворце? Приехала на праздник урожая? Вернандина традиционно рассылала приглашения всем близким и дальним родственникам до седьмого колена, но Кларисса полагала, что Тпрулина ни за что не примет приглашение и не покажется в резиденции. Ходили слухи, что она сильно разобиделась, после того, как Эмиль отверг ее. Но теперь Кларисса видела, что сестра смогла—таки смириться с тем, что у ее бывшего возлюбленного теперь другая. И судя по тому, как нежно ворковала с человеком на том конце провода, уже нашла себе нового кавалера.

— Краслер, дорогой, ты уже подъехал? Хорошо. Иду к воротам встретить тебя.

После этих слов соскочила с кровати и вышла из комнаты. Кларисса вздохнула с облегчением. Теперь оставалось только придумать, как в дальнейшем не попадаться Тпрулине на глаза.

Уборка в двух следующих комнатах прошла без эксцессов. Оставалась последняя — пятая. Клариссе снова повезло. Хозяина в апартаментах не обнаружилось. Почему хозяина, а не хозяйки? Сложно объяснить, но стоило переступить порог, сразу стало понятно — в комнате обитает мужчина. Причем, Кларисса без труда догадалась даже, кто именно.

Темные тона. Черные шторы. Минимализм и строгость. Ни одной лишней детали. Узкая кровать аккуратно заправлена черным покрывалом. Творческий беспорядок царил лишь в одном месте — у окна. Там располагался портативный синтезатор и аппаратура. Множество проводов, скрепленных в связки, были подоткнуты к колонкам и двум огромным экранам. Неровные стопки бумаг, распиханы небрежно по полкам. Кларисса догадалась, что это. Самодельный пульт, чтобы сочинять электронную музыку. Самодельный, не значит кустарный. Любой профессионал позавидовал бы.

Кларисса подошла поближе. Дыхание сбилось от волнения. Было в этой аппаратуре ручной сборки что—то, что заставляло сердце выстукивать неровный ритм. Она не могла объяснить, почему так трепещет. Дома у нее имелась целая зала для занятий музыкой. Там стоял роскошный рояль и другие инструменты. Но клавиши синтезатора как будто были абсолютно другими. Внешне, конечно, обычные: длинные белые, короткие черные, но на самом деле особенные. Это они стонали и кричали под пальцами Кассандра, когда он пытался переложить на ноты то, что творилось в душе.

Она еще никому не признавалась, даже себе, что влюблена в его музыку. Нет, «влюблена» — неподходящее слово. Она больна ею. Музыка Кассандра ломает что— то внутри, рвет, раздирает, жжет. Это совсем не похоже на гармонию и умиротворение, какое ощущаешь, когда слушаешь классику. От пронзительных нот Касса становится нестерпимо больно и хочется рыдать, а еще лучше — убить исполнителя или… или сгореть в его огне вместе с ним.

Кларисса не удержалась. Подошла еще ближе и села за пульт. Конечно, догадывалась, что Кассандр не позволял такое никому. Но не смогла устоять перед диким желанием. Хотела ли она сыграть что—то? Нет. Просто прикоснуться дрожащими пальцами к прохладным клавишам. Зачем нажимать на них? Музыка и так звучала в ней.

Она не знала, сколько времени просидела вот так. Лишь хлопнувшая дверь, заставила встрепенуться.

— Я же предупреждал, на метр не приближаться к аппаратуре, — хозяин комнаты вернулся в свои владения и рассвирепел от бесцеремонной выходки прислуги.

Кларисса спиной почувствовала, как вибрирует пространство вокруг от дикой ярости Кассандра. От страха дыхание перехватило. Она подскочила со стула, ощущая, как лицо становится пунцовым, и дрожащим голосом пролепетала:

— Из—з—звините.

— Флида? — увидев не ту горничную, что ожидал, Кассандр удивился настолько, что готовая сорваться гневная отповедь так и осталась не произнесенной.

— Я с—с—сейчас быстро с—с—сменю постель и уйду, — боясь поднять на Касса глаза, промямлила Кларисса и короткими боковыми шажочками попыталась потихоньку пробраться к кровати.

Хозяин комнаты не сводил с нее свирепого взгляда. Колени дрожали, а дышать по— прежнему не получалось. Кларисса и так—то испытывала непонятный трепет, каждый раз, когда Кассандр оказывался рядом, а уж теперь, когда вывела его из себя, ее трясло будто находилась в клетке с голодным тигром.

И как же ей в таком состоянии сменить постель, если она и в уравновешенном не очень—то ловко с задачей справляется? Начать с чего—то попроще — с подушек? Она выбрала из стопки белья наволочку и дрожащими руками начала воевать с ней, пытаясь расправить.

— Брось! — рявкнул Кассандр так, что Кларисса съежилась.

Он в три шага подскочил к ней и агрессивно навис. Она ощущала, какой от него исходит жар. Его грудь высоко вздымалась от частого глубокого дыхания. Казалось, он едва сдерживает ярость. Надолго ли хватит его сдержанности? Кларисса покрывалась все большей краской и по—прежнему не решалась взглянуть в глаза. Боялась даже предположить, что Кассандр собрался с ней сделать. Руки продолжали судорожно терзать бедную наволочку, когда он вдруг схватил за запястья. Прикосновение, вопреки ожиданиям, оказалось трепетно нежным.

— Оставь, — голос звучал хрипло. — Слышишь? Оставь, — Касс мягко разжал ее пальцы, и, вытянув ткань, отбросил в сторону. — Твои руки предназначены для другого.

Кларисса думала, лишится чувств от этих нежных прикосновений и этого хриплого голоса. Воздуха катастрофически не хватало. Но, тем не менее, она наконец—то насмелилась поднять глаза и тут же уплыла из реальности под его бешеным взглядом.

Он медленно отпустил ее руки.

— Оставь. Я сам, — повторил чуть слышно.

Клариссе едва хватило сил выскользнуть из комнаты.

Краслер вышел из зала, где опрашивал принца Эмиля и его невесту, в смешанных чувствах. Если бы они не были королевскими особами, ей богу, заподозрил бы их в краже тележки. Поначалу вели себя неадекватно, постоянно пытаясь увести беседу в сторону и заговорить зубы. А когда Краслер спросил их о тачке напрямую, так они вообще стали давать такие сбивчивые и неправдоподобные показания, какие дают обычно виновники преступления. Ну, как можно поверить в то, что принцу и принцессе в два часа ночи пришла в голову мысль перевезти аппарат с газированной водой при помощи садовой тележки с одного места на другое? Зачем??? Детективное чутье и дедукция, какими Краслер всегда гордился, в этот раз оказались бессильны расшифровать головоломку. Он достал из нагрудного кармана платок и протер вспотевший лоб. Похоже, дело—то не настолько простое, каким показалось с самого начала.

Хорошо хоть принц и принцесса назвали других участников ночных событий, которые предположительно знали о дальнейшей судьбе садовой тачки. Краслер попробует опросить их. Может, это прольет свет на запутанную историю. И начнет детектив с личной помощницы Эмиля — Тамары. Краслеру показалось странным, что дамочка, по словам принцессы Полины, неожиданно заболела.

Детектив застал Тамару в ее апартаментах. Выглядела, кстати, вполне здоровой. Как только представился и объяснил, зачем он здесь, дамочка подозрительно засуетилась.

— Тележка? А откуда мне знать, где она. Меня садовый инвентарь не интересует, — глаза Тамары забегали.

Краслер почувствовал, что взял след. А когда он нападал на след, его уже ничем остановить было нельзя. Он прижал дамочку к стенке и пообещал крупные неприятности, если она сию же секунду чистосердечно не признается в содеянном. Испытанный годами прием сработал. Тамара начала давать показания. Сказать по правде, Краслер понимал ее с трудом. Дамочка утверждала, что и не думала воровать тачку. Она взяла ее, так сказать, в аренду и собиралась завтра же вернуть, как только утилизирует с помощью нее кирпичи.