Офисный планктон или РУсалки тоже плачут (СИ) - Лазарева Светлана - Страница 14

— А? — находясь все ещё между сном и явью, прошептала.

— Выслушав одного довольно презентабельного типчика, я пришла к выводу — домой ты никогда не вернешься. А раз так, нужно потихоньку обустраиваться и искать, так сказать, место в этой жизни. Да и вид сзади, знаешь ли, не что иное, как Эйфелева башня. Париж. Париж. Париж! — пропела девушка писклявым голосом.

— Аглая, ты права. Мне нужна работа и золотые на поиски принца. В конце концов, он заварил эту кашу — пусть ее и расхлебывает!

— Бумажные… — поправила человечка.

— Что ж, наверное, это реальный выход из сложившегося положения, — пребывая в раздумьях произнесла.

Аглая, облаченная в шикарную юбку до колен, тонкие прозрачные колготки и черный пиджак с накинутой на него курткой нараспашку, бодрой походкой двигала в стороны небольшой аллеи. Я, возбужденная и приободренная собственными мыслями о будущих подвигах, следовала за ней, естественно, не отличаясь легкостью и пластичностью. Длинные брюки синего цвета с карманами по бокам, были не эстетично завернуты и мешали при ходьбе. А обувь, хоть и подходила по размеру, казалась чужеродным элементом на ногах, бывших пару созвездий назад одним коротеньким плавником.

— Я боюсь! — в очередной раз пропыхтела я, пытаясь догнать шуструю человечку. Тонкая куртка, одолженная у все той же Аглаи, слегка топорщилась на животе, являя меня «во всем великолепии».

— Правильно. Бойся, — девушка явно издевалась. — Но если хочешь выжить в нашем мире, советую забыть про это никчемное чувство — страх. Да и опасаться тебе, в принципе, кроме Руслана, нечего. Главное, что бы этот злыдень ничего не заподозрил и не начал выяснять. Найдем твоего принца, изловим и отправим тебя домой — вот и сказочке конец!

— Звучит оптимистично! — не удержалась я от сарказма, но девушка, думаю, вряд ли обратила внимание на мое высказывание.

— Почти пришли. Главное, не забудь — бойся начальство. И по возможности не попадайся на глаза. А вот если горькая судьбина сведет тебя с руководством — лишь улыбка поможет тебе остаться в живых. Да, Руслан не любит идиоток, зато и не убивает, справедливо считая, что им и так в жизни досталось.

Красивое высоченное здание с прозрачными чистыми стеклами мерцало и переливалось в лучах осеннего солнышка. От промозглой и дождливой погоды не осталось и следа. Я пыталась рассмотреть это место, как можно подробнее, но, увы, все время отвлекалась на механизмы, с дикой скоростью проносящиеся рядом со мной. Это чудо техники было аналогом наших альдебаранов (* магических повозок) и несказанно притягивало взгляд.

Череда длинных коридоров, лифтов, комнат промелькнула незаметно, не оставив в душе и следа. Убранство здания напоминало наши хозяйственные постройки и даже название имело схожее — офисы. Аглая, без промедления, словно за ней гналась акула, проскакала на высеченных каблуках мимо милой улыбчивой девушки на входе и бодрой рысцой, не забывая тянуть меня на руку, ринулась к огромной внушительной двери. Не раздумывая, заплыла внутрь, аккуратно прикрыв двери.

— Разморозьте меня. Это акустический зал! — восторженно завопила я, наслаждаясь звуками собственного голоса, отразившегося от стен.

— Нет, актовый, обыкновенный. В простонародье — зал для конференций, — тихонько произнесла Аглая. — И да, здесь мы будем работать с тобой. Босс давно решил подобрать мне помощницу, но у него так и не нашлось времени, зато оно нашлось у меня, — человечка подняла левую руку и щелкнула двумя пальцами. Я все чаще и чаще лицезрела этот жест, являвшийся, по всей видимости, вредной привычкой. Но, увы, изобразить подобное не могла, а очень хотелось.

— Но почему зал? Ты рассказывала о своей должности, и я провела некоторые параллели… Счетоводы работают иначе, так мне казалось.

— В нормальном месте, может быть. А у нас, знаешь ли, бережливость! — и, довольно улыбаясь, подняла руку в странном жесте. — Соль, я имею в виду программу бережливое предприятие, — проговорила и снова аккуратно на меня посмотрела. А я что, я ничего — внимаю, просвещаюсь, молча.

— Понятно, — смирившись, произнесла Аглая. — Значит так. Босс решил приспособить актовый зал для работы, тем более, у нас там, — палец взлетел в небо и показал видимо на потолок, — жуткое перенаселение. Актовый зал — огромная пустующая площадь, используемая по назначению довольно редко, так как в наличие есть ещё зал для переговоров. Одним словом, видишь вон тот небольшой уютный уголок с кучей разной макулатуры? — дождалась кивка и продолжила. — Он наш, в смысле, наше рабочее место. Наслаждайся тишиной и свободой.

— Здорово, — с сомнением произнесла я, оглядывая горы папок, сваленные таким образом и, главное, в таком объеме, что виднелся лишь небольшой запыленный кончик деревянного стола.

— Я — главный экономист и секретарь в одном флаконе. Одним словом — самая главная и не заменимая среди остального офисного планктона. Но, к сожалению, это не дает мне никаких прав.

От слова «главный» мои глаза стремительно округлились, а зрачок мгновенно заполнил всю радужку, вызывая бурное удивление.

— Мне казалось, эти должности несовместимы, — пробормотала я, прекрасно осознавая сказанное. В нашем мире были главные счетоводы и прислужники, отсталой я себя не считала. Должность главного счетовода считалась почетной и финансово выгодной, а прислужник, даже при дворе самого Урсула оставался низшей категорией, совершенно неуважаемой прослойкой общества. Впрочем, я слегка преувеличиваю и, наверное, чересчур пристрастна.

— Совместимы, ещё как. Особенно когда босс тиран и душегуб, ну в связи с вышеуказанным, священное место около его тушки свободно навеки. Точнее, иногда «свято место пусто не бывает», но это именно «иногда», периодически, в зависимости от времени года… — громкий смех взорвал акустическое пространство. А маленькая русалочка, в моем лице, вздрогнула, подскочив практически до потолка этого великолепного местечка.

— Не бойся, — успокоила «важная» дама. — Здесь везде шумоизоляция. Босс заботится о своих сотрудниках, — а вот дальнейшие ее слова, заставили задуматься. — Как же рыбки хочется, проворковала человечка. — Смотрю на тебя и облизываюсь…

— Явная угроза в голосе, а также определенные намеки, прозвучавшие в последней фразе, меня пугают, — медленно произнесла я, наслаждаясь отрывками собственной речи, многократно отражающимися от стен огромнейшей комнаты.

— Ассоль, пора за работу, — донельзя счастливая пропела моя непосредственная, по всей видимости, начальница и уселась за запыленный стол, небрежно сталкивая папки на пол.

А что я?. Я ничего. Что сказали, то и делаю. Нахлебницей быть я и не планировала, тем более, с моими талантами всегда можно заработать на пропитание, наверное.

Пару часов мы дружно корпели над бумагами. Я старательно смахивала пыль и выписывала название всевозможных договоров, а Аглая скрупулезно изучала документацию.

— Не мешало бы тебя оформить. В отделе кадров, в принципе, все схвачено — там Аленка у руля. Проблему с документами на какое-то время удастся замять. Остается самое страшное — Руслан Олегович. Этого фрукта провести не удастся. Умен, зараза!

— Что же делать?

— На поклон идти придется. Девка ты у нас красивая, пускай и русалка. А он у нас мальчик ранимый, несмотря на то, что злыдень, — печально вздохнула и продолжила, — падок на слабый пол.

— Ты уверена, что я выживу… — пискнула я, собираясь плыть, куда глаза глядят.

— Не бойся, такой красавчик нам не по зубам. За свою лепоту с тиной вперемешку можешь не переживать.

Обидно стало, однако. Нет, в Андалусии я, конечно, привыкла считать себя особенной, другой, одним словом, но и в том, что я красива — была уверенна, пусть красотой необычной, исключительной, не такой, как у других. Правда, здесь — в наполненном яркими цветными рыбками аквариуме — я скорее напоминала бесцветную селедку, угодившую волей судьбы в разноцветное общество. Моя экзотическая красота, привлекавшая внимание на дне морском, казалась обыденной, а бледность лица и тела скорее пугала загорелых людишек и притягивала ненужные взгляды, чем привлекала внимание в хорошем смысле этого слова. Единственное, что казалось мне достойным внимания с точки зрения людского общества — это белокурые волосы, волнами спускающиеся практически до лодыжек.