Медиум для банкира (СИ) - Мор Дэлия - Страница 39

Вальшевский без меня это знал, но отступать не собирался. Наоборот подошел так близко, что я больно стукнулась бедром о край стола, пытаясь отстраниться. Его парфюм пах полынью. Редкий запах, я запомнила. Lacoste. На флаконе нарисован аллигатор. Такой же зеленый, как костюм ирландского лепрекона.

– Вы ведь не работаете переводчиком, – по-змеиному зашипел Вальшевский. – Слишком долго думаете между фразами и язык у вас на сложных словах заплетается. Я не специалист, проинтуичил, только и всего. Зато настоящую должность угадал. – Управляющий патриция выдержал паузу, в которой я едва слышала биение собственного сердца или это часы на стене тикали? – Вы – эскорт. Девушка по вызову для состоятельных мужчин. Сколько вам заплатил Сергей Геннадьевич, чтобы вы скрасили досуг его друга? Я дам в два раза больше. Ничего нового делать не придется. Поедете в ресторан с синьором Гвидиче и узнаете у него за бокалом вина, почему он отказался подписывать договор.

Индис громко присвистнул у меня в ушах и разразился трехэтажной бранью. Неужели в интернете насмотрелся, или за Катюхой подслушивал, когда у неё нарощенные ногти ломались? Вникать в его речь я начала, когда выражения стали длиннее и осмысленнее.

«Как у него все просто! Перебил цену и порядок! Лис рыжий и облезлый. Нет, ну как в голову-то пришло? Тебя! Эскортом! Говорил не крути хвостом перед всеми подряд. Пожалуйста! В проститутки записали. Довольна?»

Едва ли. Вальшевский весь вечер смотрел на меня и оценивал. Взвешивал мою манеру держаться, прислушивался к переводу, рассматривал костюм от Каприччо. Может, он сидел на мне, как на корове седло, а может, действительно, я налажала с итальянским произношением. Я не знаю. Кажется, тут проблема тоньше и глубже.

Я не их круга. Никогда не носила дорогих вещей, не была в Италии и понятия не имела о тысяче очень важных мелочей, по которым, как по буям на реке, ориентировались богачи. В нищету можно падать бесконечно и не найти дна, а по-настоящему элитных марок одежды, обуви, украшений крайне мало. Все коллекции наизусть, все новинки на слуху, а у меня парфюм наливной из перехода метро, потому что дешевый.

Ценник на мне давно висел, и цифра на нем была удручающе маленькой. Вальшевскому оставалось только спросить: «Сколько ты стоишь?» Куанто коста? И успокоить любопытство – угадал или нет?

Я мысленно представила такие же ярлычки на стажерке Марине, её начальнице Евгении Викторовне, главном бухгалтере ТФКБ, Марии Изабелле.

Сколько ей предложили, чтобы она предала мужа? Изменила ему сначала с отцом, а потом с другом, помогала остаться без бизнеса? Миллион? Два миллиона? Богатые мужчины цинично говорили, что купить можно всех, вопрос лишь в цене. В чем-то они правы, но зачем ждут от купленных вещей искренней верности? Почему удивляются, что их самих потом в отместку продают?

Мне не нравился мир богачей: чем дальше, тем больше. Вляпалась в него, будто в лужу на полу общественного туалета. Отступить некуда и стоять неприятно.

Да, я тоже здесь из-за денег и не пытаюсь в собственных глазах выглядеть лучше, чем есть. Но Конт платит мне за работу, а Вальшевский пытается купить, как рабыню на аукционе невольничьего рынка. Чтобы потом подсунуть своему новому господину.

Что ему интересно узнать? Почему Франко отказался от договора? Я далека от бизнеса, но обычно отказываются из страха потерять больше, чем приобрести или увидев более выгодное предложение. Не потому ли Мария Изабелла прислала скан другого договора?

Нет времени сейчас выяснять и теребить духа. Вальшевский ждал ответ. Гримасничал, кусая губы и, как в детском саду или школе, не давал уйти, преграждая путь. Просто шагал туда же, куда я.

– Вы ошиблись, – тихо, но четко произнесла я. – С эскортом меня ничего не связывает. Впрочем, с сеньором Гвидичи тоже. Я признаю, что солгала, но правду не могу открыть. А теперь, раз уж переговоры закончились, прощайте.

Управляющий схватил меня за локоть и с силой дернул.

– Ты солгала, маленькая дрянь. И тогда, и теперь. Даже не надейся, что я забуду об этом. Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому. Говори, что ты забыла на переговорах! Кто тебя прислал?

Я пожалела, что у Индиса нет тела, и даже с его голосом я совсем одна. Конт распсиховался и сбежал, а Вальшевский силой напоминал быка. Как минимум, синяки на руках останутся. Драться я не умела, а брыкаться и кусаться вполне.

«Пожар! Кричи пожар! – наседал Индис. – Пусть тебя персонал спасает!»

Закатывать скандал на весь отель не пришлось. Я пнула Вальшевского по голени и чудом вырвалась. Ненадолго. Едва я повернулась к нему спиной и лицом к двери, он схватил сзади за волосы.

– Ай! Больно!

– Антон! – рявкнул из коридора Конт и бросился к нам. – Что здесь происходит?

В руках у патриция горел экран смартфона с неоконченным вызовом. Он большим пальцем оборвал звонок и сунул девайс в карман. Вальшевский немедленно меня отпустил и, одернув пиджак, стал приглаживать всклокоченные волосы.

– Недоразумение, Сергей Геннадьевич. Все в порядке.

– Вижу, – дернулся Конт, – в машине меня жди. С территории отеля – ни ногой! У меня вопросы к тебе. А сейчас свободен.

Вальшевский напоминал кота, который нагадил на ковер и получил пинка от хозяина. Убегал, поджав хвост и тщетно пытаясь сохранить гордый вид. Теперь, он точно не забудет мне эти переговоры.

– Наташа, все в порядке? – патриций протянул руку, но прикоснуться не решился. – Дурной день сегодня. Я заблудился в сумасшедшем доме и не могу из него выбраться. Прости, пожалуйста, я разберусь с Вальшевским. Все причитающееся ему получит. Звонок был срочный, я вышел на пару минут, вернулся, а тут такое. Может, ты мне объяснишь, что случилось?

«Принц недоделанный, – заворчал Индис, – примчался спасать на белом коне. Зачем вообще уходил?»

Голос моей совести сегодня был особенно зол, несдержан и ядовит. Я устала, если честно, от его нотаций. И от переговоров этих устала.

– Поругались мы, Сергей Геннадьевич. Он решил, что я работаю в эскорт-услугах и хотел нанять меня на другую работу.

Конт цокнул языком и задумался. Согласна, звучит, как ложь обиженной женщины. Истеричная, а потому бредовая.

– Странно, – подтвердил патриций догадку. – На него это совсем не похоже. Но я разберусь. Что предлагал-то?

Плохо, что разбираться будет потом, а не сейчас. Вальшевский отсидится в машине и успеет придумать более правдоподобную и невыгодную для меня версию. Выставит все так, будто это я закатила скандал и напала на него, а не наоборот.

– К сеньору Гвидичи отправлял. Выяснить, что случилось со сделкой.

Кажется, я окончательно сбила Конта с привычных рельс. Конт застыл посреди конференц зала, как памятник на площади. Мысли пролетали мимо него пестрой толпой зевак в праздничный день и в суете он никак не мог разглядеть что-то важное для себя.

Я замерзла под кондиционером, дрожала еще и от нервов, а туфли, кажется, натерли мозоли. Мне бы и правда домой, но Конт тоже не хотел отпускать.

– Знаете, Наталья Игоревна, а ведь я шел к вам с тем же самым вопросом. Вы не заметили ничего интересного?

Понимаю, что он хватался за меня из отчаянья. Что-то глобально у него не сходилось, и хотелось чуда, вроде найденной папки с документами. Я только что переживала, что неоправданно много получу за ерундовую помощь с фотографией в отчете, и появился шанс хотя бы свою совесть успокоить. Я расскажу ему про перевод на три разных счета и скан договора на телефоне Франко. А дальше пусть сам решает, что с этим со всем делать.

– Заметила, – со вздохом ответила я, – но, в двух словах не расскажешь.

– Кофе? – немедленно предложил Конт. – В местном ресторане толковый бариста. Очень рекомендую его латте.

– Лучше чай, – смущенно улыбнулась я. – А то ночь на дворе, я от кофе не усну.

– Конечно, – кивнул Конт и предложил мне руку. Легким и очень естественным жестом. Я с удовольствием взяла его под локоть и впервые за вечер немного расслабилась. Осталось совсем чуть-чуть. Потерпи, Наташа. Расскажешь и уйдешь.