Айседора Дункан. «Танцующая босоножка» - Павлищева Наталья - Страница 8

Ее вздохи услышала Элизабет, зашептала:

– Ты не спишь, Дульси? О чем ты думаешь, жалеешь Августина или эту Сарру? Не жалей, она хищница, укравшая у нас брата!

Айседора подумала:

– Видела бы ты эту «хищницу»!

Но сказала другое (не хотелось выглядеть слабой):

– Думаю, где бы раздобыть денег. Накопить не удастся.

И снова Айседора взяла все на себя. Уже понятно, что мать уже не может давать уроки, возраст не тот, здоровье пошаливает. Элизабет, как бы ни старалась, столько не заработает, даже если увеличит число учеников в пять раз. Раймонд больше занят теоретическими спорами, чем делом. И Айседора отправилась по домам тех, у кого она танцевала.

– Миссис Т., вы слышали о пожаре в «Виндзоре», уничтожившем половину отеля? Мы как раз жили там. Да, остались без всего, буквально на улице. Вы не могли бы одолжить в качестве помощи некоторую сумму?..

Сказано двояко: в качестве помощи и одолжить. Попробуй разбери просит пожертвовать или в долг. Айседора еще рассказала о героизме сестры, хладнокровно спасавшей своих учениц, а не семейное имущество. Миссис Т. кивала, ахала и подписала чек…

Айседора выпорхнула на улицу, готовая скакать от радости на одной ножке. Миссис Т. миллионерша, наряд ее швейцара стоит куда дороже пяти, нет, теперь уже четырех билетов на пароход, если, конечно, добираться вторым классом. Ничего, поплывем вторым, – решила Айседора, разворачивая чек. Прыгать от радости сразу расхотелось – сумма в чеке была раз в десять меньше той, на которую девушка рассчитывала, всего пятьдесят долларов.

Постояв несколько секунд, Айседора круто развернулась и отправилась по следующему адресу. Теперь она будет описывать пожар и героизм Элизабет в более ярких красках, а еще напоминать о христианских ценностях и необходимости помогать ближним.

Айседора обошла несколько домов, выслушала множество сочувственных слов, но еще больше наставлений о том, что следует и чего не следует делать молодой девушке, чему ей нужно учиться вместо того, чтобы танцевать перед мужчинами полуголой, какие сценические костюмы надевать и как жить, не прося взаймы… Поняв, что больше нотаций и нравоучений выслушивать уже не способна, она отправилась домой.

– С меня хватит!

– Не получилось? – с тревогой вгляделась в лицо дочери Дора. Она знала, что Дульси отправилась к одной из самых богатых женщин Нью-Йорка просить денег. Той ничего не стоило выписать чек на пару тысяч долларов, только вчера газеты писали об ошейнике ее собачки, который стоит куда дороже.

– О, нет, миссис Т. была очень щедра! Она пожертвовала несчастной танцовщице целых пятьдесят долларов.

– Дульси, может, попросить у кого-то другого? Не одна же Т. богата, есть и другие.

Айседора выложила на стол добытые с такими унижениями купюры:

– Конечно, и они были еще более щедрыми. Эти десять долларов от миссис R, это пятьдесят от миссис В… Триста долларов на всех. Я больше не пойду клянчить.

Это был приговор их мечте. Трех сотен могло хватить на самые дешевые билеты на четверых, но на что питаться в пути и на что жить в Лондоне? Там их никто не ждет, комнату в долг иностранцам не сдадут, а надежду сразу найти работу питать не стоит.

– Может, мне пока остаться здесь? – робко предложила Элизабет. – Я могу продолжить обучать девочек. А потом приеду к вам.

В комнате повисло тяжелое молчание. Айседора с досадой стукнула кулачком по столу:

– Это я виновата! Не смогла сыграть несчастную погорелицу так, чтобы их сердца растаяли.

– Они не могли растаять, Дульси. У этих дам вместо сердец золото, а оно от слез не тает.

Раймонд поднялся и направился к выходу:

– Пойду прогуляюсь…

Он вернулся, когда уже стемнело, и застал дома импровизированный домашний концерт – Дора играла Шуберта, а обе дочери танцевали. Плотно прикрыв дверь, чтобы не услышали соседи по этажу или хозяева гостиницы, Раймонд шепотом сообщил:

– Собирайтесь, через неделю уплываем!

– Ты ограбил банк?

– Нет, я сумел убедить капитана одного судна отвезти нас в Англию всего за сотню долларов.

– Четверых? За сотню? – не поверили женщины. Раймонд кивнул.

Пожалуй, ему стоило верить, слишком счастливо блестели глаза юноши.

– Как ты его убедил, рассказывая о пожаре и героизме Элизабет?

– И этим тоже, но куда больше декламацией Теокрита.

– Капитан любитель Теокрита? – изумилась Айседора.

– Он понятия не имел, кто это такой, да и теперь едва ли запомнил, но проникся, услышав о моем необычном увлечении.

Уже на судне они отчасти поняли причину щедрости капитана судна – тот не имел права вообще перевозить пассажиров, поскольку судно везло бычков, выращенных на американских ранчо для продажи в Англии. Путешествие получилось впечатляющим, но Дунканы не жаловались, главное – они все же исполняли свою мечту, пересекая океан, и экономили при этом изрядную сумму на жизнь.

– Интересно, как долго мы сможем прожить на эти деньги в Лондоне? – осторожно поинтересовалась Элизабет, наблюдая, как исчезает за горизонтом американский берег.

– Пока не найдем себе работу! – бодро заверила ее сестра.

Айседора никогда не жалела о случившемся или не случившемся. Вернее, пожалела только раз в жизни – что ее не было в роковую минуту рядом с детьми. Она могла бы спасти своих малышей или погибнуть вместе с ними…

Но иногда Дункан все же думала о том, что было бы, не договорись Раймонд с тем капитаном судна, останься они в Америке. Ответа не находила, да и не искала. Судьба всегда ведет человека заготовленными для него путями, даже если тот сопротивляется. И этих путей лучше не ведать заранее.

Европа встретила их мелким дождем английского майского утра в Гулле.

После мучительного путешествия под аккомпанемент непрерывного мычания двух сотен бычков и аромат навоза даже дождь казался благословенным. А уж когда они приехали в Лондон!..

Дункан никогда не умели быть ни экономными, ни осмотрительными, впрочем, иначе их жизнь стала бы совершенно невыносимой. Двести долларов, часть из которых была потрачена еще в Нью-Йорке, растаяли так быстро, что семья не успела опомниться. В Лондоне столько музеев, картинных галерей, столько всего можно увидеть с крыши омнибуса! А парки! А многочисленные памятники, дворцы и просто места, словно сошедшие со страниц книг…

Дверь захлопнулась перед их носами, едва успев открыться. Хозяйка меблированных комнат была непоколебима:

– Мисс Дункан, мне надоели обещания заплатить за жилье завтра. Или вы платите сейчас, или больше не переступите порог этого дома!

– Но наши вещи…

– Вы имеете наглость требовать ваше тряпье?!

– Придется устраиваться в гостинице, – развел руками Раймонд, когда стало ясно, что их не пустят и вещи не отдадут. Произнес это так, словно жить в отеле, а не на улице, где они оказались, настоящее наказание.

Четверо странно одетых людей без вещей не вызывали доверия ни у кого, ни в одну гостиницу их не пустили. Пришлось ночевать на скамейке в парке, когда полисмен прогнал их и оттуда, семейство переместилось на кладбище.

В карманах нашлось шесть шиллингов на четверых, чего хватило только на лепешки и… билеты в Британский музей!

На четвертую ночь захотелось чего-то помягче кладбищенской скамейки, и Айседора решительно потянула всех к роскошному отелю, который они видели во время прогулок по городу. Прошлой ночью она заметила, что швейцары попросту спят на своем посту, и решила этим воспользоваться.

– Но, Дульси, если мы проберемся в отель тайком, нас быстро обнаружат и сдадут в полицию! – ахнула Элизабет.

– Я не собираюсь пробираться тайком, наоборот, устроимся с удобствами.

Актерских данных всему семейству не занимать, они разыграли только что приехавших из Ливерпуля американцев, посетовали, что багаж прибудет только утром, потребовали сначала приличный номер, потом заказали завтрак и устроились отдыхать. Айседора рассчитала все верно, это хозяйки меблированных комнат и владельцы маленьких гостиниц требуют оплату вперед в случае, если у человека нет с собой багажа или он странновато выглядит. Богачи могут себе позволить выглядеть как угодно и не тащить чемоданы с собой. А еще не платить аванс.