Научи меня любить (СИ) - Стрельникова Кира - Страница 26

Лиля не услышала, как Карл подошёл к ней, лишь вздрогнула, когда горячая ладонь легла на спину и неторопливо провела до самой поясницы, огладила упругие ягодицы и неожиданно больно ущипнула. Лиля совершенно по-детски ойкнула, дёрнувшись, а пальцы Карла уже коснулись горевшей плоти, прошлись по влажным складочкам, заставив выгнуться.

- Придётся наказать тебя, цветочек, - мурлыкнул он, продолжая поглаживать, перебирать. – И за то, что сбежала от меня в том мире, и за то, что трогала себя без моего разрешения.

В следующее мгновение пальцы пропали, а попку обжёг сильный шлепок, отчего Лиля слабо вскрикнула, подавившись вдохом. Тут же ладонь властно придавила к кровати, и Карл жёстко произнёс:

- Не шевелись, Лиля! И молчи, ты заслужила, детка. Не надо было злить меня, - вкрадчиво добавил он, снова ударив – так, что кожа вспыхнула болью, и она едва поймала вскрик, больно прикусив губу и зажмурившись. – И это только начало, цветочек.

Девушка послушно молчала, лишь вздрагивала и судорожно сглатывала, а желание странным образом не исчезало, становилось лишь сильнее. И… телу нравилось, господи. Ему нравилась эта боль, а когда Карл между ударами гладил её, уверенно проникая в горячее лоно, дразня и играя, Лиля в какой-то момент потерялась в шквале ощущений. Острых, горчивших на языке, отзывавшихся глубоко в душе вспышками тёмного удовольствия. И она выгибалась, да, подставлялась и под ласку, и под наказывавшие ладони, смутно осознавая, что утром будет ненавидеть себя за проявленное малодушие. Но – это будет утром. А сейчас остались только эмоции и наслаждение, что дарил ей Карл. Неправильное, странное, однако тело реагировало, ему нравилось, и пальцы носфайи размеренно скользили по набухшему бугорку, стрелявшему обжигающими вспышками. И боль казалась такой естественной в терпком коктейле, как и ошейник на шее, и цепочка, холодившая разгорячённую кожу.

- Вот та-ак, - наконец протянул Карл, погладив горевшую от ударов попку, и Лиля вздрогнула сильнее, вцепившись в покрывало.

На месте рук оказались губы, покрывшие ягодицы полуночной быстрыми, жалящими поцелуями, потом снова ладони, смявшие упругие полушария, и поутихшая было боль вернулась, впившись в слишком чувствительную кожу сотнями невидимых иголочек. Лиля всхлипнула, зажмурившись до разноцветных кругов перед глазами, ощущая, как Карл настойчиво развёл её ноги ещё шире, а под животом оказалась подушка.

- Не смей кончать, цветочек, - приказал он.

Жадный рот прижался к её нежной плоти, захватил в плен, а язык принялся уверенно дразнить и играть, проникая везде, собирая соки и стремительно затягивая в бездонную воронку наслаждения. Лиля пыталась не ёрзать, тихо хныкала, вжимаясь лицом в покрывало, старалась сдержать порыв подаваться навстречу бесстыжему рту, чтобы продлить непристойную ласку. Однако тогда бы она нарушила приказ, и… снова наказание. Изнутри кольнуло беспокойство, и Лиля поняла, что – нет, она не хочет этого. Потому что откуда-то знала, что в этот раз Карл не ограничится шлепками, а придумает кое-что похуже, и уж точно дурман желания не поможет примириться и принять это.

А Карл неумолимо приближал её к разрядке, прибавив к губам и языку ещё и пальцы, раздвигая и проникая везде, и Лиля задрожала, едва удерживаясь на грани. Ещё одно мягкое прикосновение к горевшему огнём бугорку, и она всё же не сдержала короткого стона, запрокинув голову и судорожно смяв покрывало. И тут всё прекратилось. Карл отстранился, а Лиля боролась с накатывавшими волнами жара, чувствуя, как между ног всё болезненно пульсирует, тянет от неудовлетворённого желания.

- Послу-ушная девочка, - Карл издал тихий смешок, его пальцы снова невесомо прошлись по раскрытому лону, едва касаясь, обходя самую сердцевинку, где как раз и хотелось больше всего. – Но я ещё не закончил, Лилечка. Ты будешь умолять меня, - уверенно произнёс он, прихватив трепещущий кусочек и чувствительно сжав.

Боль смешалась с удовольствием, а потом рот Карла опять прижался к нежному местечку, и Лиля тихо, беспомощно вскрикнула, стремительно падая в бездну, теряя себя окончательно. Носфайи держал крепко, не давая шевелиться, полностью контролируя её тело и её удовольствие, умело доводил до самого пика и оставлял там, дрожащую, напряжённую и уже ничего не соображающую от накопившейся страсти. Она требовала выхода, удовлетворения хоть в каком виде, а Карл не давал, вовремя отстраняясь и давая время желанию поутихнуть, чтобы вновь его разжечь через какое-то время. Это была невыносимая пытка, и да, Лиля просила, умоляла, как он хотел… Кажется, в той, прошлой жизни, с ней такое уже происходило. Она тоже просила, доведённая до исступления, привязанная к кровати, а её так и оставляли беспомощной и возбуждённой до предела. Порой на несколько часов, до самого утра, не давая разрядки.

В какой момент она осознала, что пальцы и язык Карла оказались не совсем между ног, а чуть выше, у тугого колечка, девушка так и не поняла, и прежде, чем Лиля успела как-то отреагировать, ощутила настойчивое вторжение.

- А вот теперь повеселимся по-настоящему, цветочек, - с предвкушением произнёс Карл и скомандовал. – Руки за спину, Лиля.

Вторжение, несмотря на сгоравшее в огне желания тело, приятным не показалось, ей и раньше такое не нравилось, и сейчас она совершенно непроизвольно дёрнулась, попытавшись избежать проникновения.

- Р-руки! – рыкнул Карл, и пальцы вошли глубже, отчего мышцы протестующе сжались.

Лиля проглотила возглас и, упёршись лбом в покрывало, послушно завела руки за спину, дрожа от смеси нервного волнения, возбуждения и совсем капельку – беспокойства. А в следующий момент её запястья оказались крепко связаны чем-то, похожим на шёлковую ленту. Беспомощной она тоже не любила оставаться, это Лиля отчётливо помнила.

- Н-не надо, пожалуйста… - вырвалось у неё слишком жалобно, девушка поняла, что игры на грани закончились, и сейчас будет что-то, что ей точно не понравится.

- Я подожду до твоего дня рождения, цветочек, - Карл навалился на неё, прижав к постели, и его горячий шёпот обжёг ухо Лили. – А пока хочу, чтобы ты привыкла, Лилечка, к тому, что тебя ждёт после. Расслабься, милая, и получай удовольствие, - от очередного смешка её пробрала дрожь. – Но тебе понравится, вот увидишь.

Потом он встал, и несколько тревожных минут она слышала только шорох и звук открываемого ящика. Когда же Карл вернулся к ней… Что-то гладкое и прохладное коснулось мягких складочек, провело по ним, прижавшись сильнее и задев чувствительную точку. Желание вспыхнуло с новой силой, Лиля выгнулась, ослеплённая эмоциями, а в следующий момент это что-то скользнуло между ягодиц, и ладонь Карла надавила ей на поясницу, вынуждая отставить попку.

- Нет!.. – тоненько вскрикнула Лиля, захваченная вихрем противоречивых эмоций, но, конечно, носфайи это не остановило.

- Да, Лилечка, - жёстко ответил он, и нечто твёрдое начало неумолимо проникать, преодолевая сопротивление напряжённых мышц.

Она подавилась вдохом, стремительно трезвея от тёмного хмеля удовольствия, разбуженного настойкой и действиями Карла. Судорожно стиснув пальцы, упёршись лбом в покрывало, она дышала широко раскрытым ртом, мелко дрожа, не сразу поняв, почему узоры на ткани расплываются перед глазами. А предмет в попке настойчиво двигался вперёд, причиняя болезненные ощущения, и уже ни о каком удовольствии речи не шло. Раздразненная плоть тяжело пульсировала, кожу покалывало, но… Лиля не хотела продолжения. Только не так, нет. Она беззвучно всхлипнула, прикусив губу, и зажмурилась, честно попытавшись расслабиться, но не получилось.

Ягодицу тут же обжёг звонкий шлепок, заставив дёрнуться, а через мгновение настойчивые пальцы снова прикоснулись к чувствительной точке, нажав на неё. Лиля охнула от неожиданности, вспышка ощущений на мгновение заставила отвлечься, но ровно до момента, как Карл одним движением вогнал гладкий ствол до конца. Она не удержалась от сдавленного стона, в эмоциях ещё оставался сумбур, однако сознание очищалось от дурмана, и тело реагировало уже далеко не так остро, как в начале этого долгого вечера. А ещё точнее, хотелось избавиться от этой штуки, неприятно растянувшей мышцы, от которой всё саднило, но откуда-то Лиля знала, что просить убрать бесполезно…