Любовь на троих (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна - Страница 35

- Спасибо! Добрых вам жен!

И Сан, стиснувший меня в медвежьих объятиях, и Ром. ухитрившийся прикусить мочку уха. делая вид, что целует невесту, в ответ попросили лишь сделать их брата счастливым.

Когда гости поздравили и поднесли подарки - начался пир, а мы потихоньку выбрались из шатра.

Вик сжал мои пальцы и сказал:

- Твоя спальня готова...

И я склонила голову ему на плечо и тихо спросила:

- А твой домик?

- И он...

- Идем?

Мы прошли по тропинке, выложенной красноватыми плитами, к спрятанному в глубине сада павильону. Наша одежда громко шуршала, словно предвкушая то, что случится дальше, а над крыльцом покачивались на холодном ветру два алых фонарика в круглых шелковых абажурах, расписанных золотистыми иероглифами «счастье» и «любовь».

Внутри нас встретил красноватый полумрак и аромат благовоний. Я, словно делала это всегда, шагнула к шкафчику, в котором пряталось мое кимоно. Вик тихонько вжикнул длинной, до самых ягодиц, молнией на спине моего белого платья. Потом бережно поймал его, помогая спустить рукава, и убрал в шкаф вместе с кружевным бельем. Кимоно расстелил на ковре в самой середине шестиугольной комнаты. Потом настала моя очередь помочь ему снять галстук и костюм и расстелить на полу черное кимоно с алыми обшлагами.

Стоя посреди комнаты у расстеленных одежд, мы смотрели друг другу в глаза и сплетали пальцы рук. Разделив поцелуй, вместе опустились на плотный шелк. Теперь, прижимаясь друг другу, мы знали, что каждый следующий вдох делает нас ближе.

А потом, еще через миг, я оказалась распростертой на толстом ковре и скользкой ткани. Над головой качались светильники, в их свете драгоценными алмазами блестели глаза моего мужа. Он любовался мной, целовал, гладил, ласкал, наполняя собой мой мир, а потом бережно прикусил вершинку груди и тихо шепнул:

- Сейчас!

И я улыбнулась ему, принимая. Смело распахнулась навстречу его мужественности и застонала от неожиданной боли, а он, остановившись, нежно целовал мои опущенные веки и шептал, как я прекрасна. И как он любит. Боль быстро ушла, растворилась в обоюдном желании быть вместе.

Приподнявшись на руках. Вик плавно толкнулся, раскрывая меня для себя и одновременно целуя мои губы. Я ответила, целуя столь же жадно и горячо.

От его движений стало жарко. Ноги сами сжались вокруг его бедер, не желая выпускать то, что дарит удивительные ощущения и пробуждает внутри огонь. Еще движение, еще взмах. И еще!

Сердце застучало громче, стараясь указать нам дорогу. Я лизнула уголок его рта. Он в ответ жадно прикусил мои губы почти до крови и зарычал, поднимаясь выше и выше.

Выгибаясь, я сжала его плечи, оставляя лунные следы ногтей, и закричала тоже.

Впервые мы прошли этот путь вдвоем до конца, не останавливаясь, не сворачивая. Наши крики слились в один. Наши тела вместе бились среди шелка и отблесков света. Мы рухнули и провалились в эту ночь, в нашу страсть, в наше единение...

На следующее утро после нашей свадьбы мы получили пакет с короткой подписью: «Дим». В пакете обнаружилась целая папка набросков, на которых были только я и Вик: вот мы босые и в шортах сидим на берегу и смотрим вдаль. Вот смеемся над крошечной детской распашонкой, а вот серьезно и строго склоняемся над экраном планшета.

Наброски были выполнены в разной технике, некоторые - скупыми линиями, некоторые проработаны подробно, вплоть до морщинок у глаз, но все они изображали нас счастливыми и вместе.

Просмотрев папку, мы с Виком открывали коробку с портретом едва ли не с благоговейным страхом. И когда последний лоскуток упаковки был отброшен в сторону, замерли все: из белой деревянной рамы выступал кусочек сада. Нет, не ухоженные стриженые деревья, а буйно разросшиеся кусты с широкими, почти в ладонь, листьями.

На фоне этих кустов стояло обычное пластиковое кресло с округлой спинкой, и в нем, наклонившись к зрителю, сидела я. Белая узкая юбка, белые спортивные тапочки, распущенные по плечам волосы и ярко-голубая рубашка -все говорило о жарком лете, как и теплые блики солнца на траве и пластмассе. Но едва я оторвала взгляд от своего изображения, как он приклеился к Вику.

Вик стоял за спинкой кресла и смотрел туда же. куда и я: прямо на зрителя, но его взгляд был внимательным и чуть исподлобья. Голубая рубашка, на пару тонов светлее моей, белые брюки... прием? Или вечеринка на корте? Неважно, впечатление портрет производил очень сильное - мы вместе и смотрим в одну сторону. Муж громко выдохнул, сжал мою руку, переплетя наши пальцы:

- Дим угадал.

Я потерлась головой о его плечо:

- Скорее, знал.

- Не буду спорить. - Вик тихонько засмеялся - Кто их, вампиров, разберет?

Сейчас портрет висит напротив входной двери нашего дома, и многие противники полукровок умолкают, взглянув на него, а уж потом Вик, Сан и Ром объясняют недоверчивым, свое видение ситуации.

Год спустя, мы гуляли на свадьбах Рома и Сана.

Их невесты оказались чистокровными волчицами, не пожелавшими делить избранников ни с кем.

Благодаря молодым семьям, старые традиции кланов понемногу начали отходить в прошлое, и младшие выстроили свои собственные дома, хотя и недалеко от нашего.

Вик по-прежнему ведет все дела общей с братьями фирмы. И вообще, они не собираются делить бизнес, который приносит доход в том виде, в котором существует.

Я закончила учебу, сдала госы и защитила диплом, будучи на девятом месяце беременности. Встревоженный Вик дежурил под окном аудитории на машине и был готов в любую минуту везти меня в роддом. К счастью, обошлось без экстрима, и наш сын появился на свет в положенный срок и после экзаменов. Правда, на вручение дипломов и последующую гулянку меня не отпустили, воззвав к материнскому долгу.

Я до сих пор с удивлением вспоминаю тот вечер, когда согласилась поехать неизвестно куда с незнакомым парнем. Хотя Ром уверяет, что это его личная особенность как омеги - внушать всем спокойствие и уверенность, я все же верю, что это была судьба.

Четыре года спустя

Припав на передние лапы. Вик выглядывал из кустов, а я лежала рядом, наплевав на чистую рубашку и новенькие джинсы.

Мокрый нос ткнулся мне в шею. Я восприняла это как сигнал: быстро приподнялась и побежала через полянку, вихляясь, как пьяный заяц.

Вик обошел открытое пространство кустами, и мы вдвоем скатились к ручью. Теперь - долой кроссовки, закатать штанины и. тихо постанывая, пробежать пяток метров по холодной воде!

- Ви-ик, еще долго? - волк склонил нос к земле и потянул меня дальше.

Что поделаешь... когда трое ребятишек открывают охоту на «тетю Настю», приходиться терпеть: носиться по кустам, перепрыгивать заборы и путать следы.

Зато, спрятав сладкий пирог или большую коробку «Рафаэлло» в дупле дерева, мы с мужем выкроим пару часиков для себя.

Я боялась упасть, прыгая по прогревшимся на солнце камням, но Вик был неумолим - здесь тоже нужно оставить след.

Вернуться к приятным мыслям о предполагаемом уединении я смогла, только ступив на тенистую дорожку, ведущую к дому.

Интересно, что Вик придумает на этот раз? Я зажмурилась, припомнив гамак, натянутый в ветвях дерева на высоте метров пяти от земли; большую бочку с горячей водой, спрятанную в искусственной пещерке и...

- Ой! - я замечталась и едва не наступила любимому мужу на хвост!

Возле дома было шумно и многолюдно: сегодня к нам приехали Ром и Сан с детьми и супругами. Дети в очередной раз собрались охотиться.

Завидев нас, все заулыбались и замахали руками, а трое сорванцов (прав был Вик - одни мальчишки!), тут же обернулись в неуклюжих, лобастых волчат и ринулись по моему старому следу, на поиски «сокровищ». Их родители проводили чад взглядами и едва ли не бегом отправились в дом, в сохранившиеся спальни парней.

- А мы куда? - Вик уже обернулся. Таинственно улыбаясь, муж потянул меня в дом.

- Вик, в комнате нас быстро найдут!

- Т-с-с, не шуми, любимая! Сейчас! - муж затянул меня в узкий коридорчик между кухней и прачечной.