Гнездо там, где ты. Том I (СИ) - Зызыкина Елена - Страница 69

Все те лизоблюды, что окружали меня во дворце Морнаоса с раннего детства… Стоило в очередной раз воспротивиться воле Валагунда, не подчиниться и впасть в немилость, куда разбегались те крысы, заверявшие в вечной своей верности? Любопытно, хоть один из них помнит о принцессе Лайнеф Лартэ-Зартрисс. Нет, как по мне, гораздо надёжнее заставить иных, таких, как этот питекантроп переросток, уважать себя, куная мордой в собственную никчёмность. На*рать на почести и привилегии, дарованных вместе с рождением, тем более, на положение будущей жены вождя клана, гарантирующее покровительство и безопасность. Всё, чему обучил меня Охтарон и суровая действительность — наука выживания, дарующая бесценные знания в обмен на жертвоприношения в виде менее прилежных «учеников». И это не может быть ниспослано никакими богами.

Иные пикты, те, что посмышлёней, с самого начала сообразили, есть, чему поучиться и у римского солдата, пусть даже бабы. Так дело у нас пошло на лад. Несколько дней, с рассвета мы собирались на продуваемой немилосердными северными ветрами каменистой площади, предназначенной для боевых учений. Они делились своим опытом, и я с готовностью перенимала его, так как находила нечто новое для себя. Жестокое племя, живущее в гармонии с духами природы, поклоняющееся только своим, языческим божествам, вызывало во мне приятие и неподдельный интерес. Однако, даже в учениях бросались в глаза отсутствие тактики, разрозненность, нулевая дисциплина. Более того, отлично владея пиками, стрелами, топорами, они совершенно не знали, как верно обходиться с мечом. Демоны же, уверенные в своей непобедимости, полагались исключительно на себя, не считая нужным досконально обучать людей боевым премудростям, поэтому прознав, что я неплохо разбираюсь в военном искусстве, пикты с готовностью внимали мне. Но этот дикарь, даром, что богатырской комплекции, был упрям, как осёл, бестолков и не терпел женского первенства. Видать, будучи ещё во чреве матери, ногами вперед на свет попёр, отсюда и ум весь в зад пошёл. Стоило преподать хороший урок, чтобы слегка поубавить его спеси.

Абсолютно непредсказуемо для него и остальных я сделала ложный выпад мечом. Не ожидавший от меня подобной прыти громила дернулся назад, мне оставалось лишь завершить дело подсечкой. Незадачливый противник не устоял на ногах и плашмя рухнул на спину, подняв столп пыли. Пока он соображал, что произошло, я ногой выбила из его руки меч и клинком двуручника надавила на небритую шею. Тонкая струйка крови потекла наземь, в бордовый цвет окрашивая белый песок — ничтожная плата за то, что позволил себе лапать меня взглядом:

— Ты мёртв, воин, потому, что недооценил противника, — подытожила я и повернулась к остальным, не выпуская тем не менее гиганта из поля зрения. Чёрт его знает, на что способен дикарь с ущемлённым эготизмом!

— Моя грудь, так же, как и мой зад, кроме того, что вы членистоногие самцы, ничего нового вам не откроют. А вот пока вы на них пялитесь, я снесу несколько ваших тупых голов. Сюда смотреть! — рыкнула я, пальцем указывая на своё лицо, заметив парочку взглядов, украдкой брошенных на контуры моей груди, порывом ветра обозначенные прилипшей к телу рубахой. — Запомните! Всё, что предвещает победу, в бою применяется без всякого исключения! Это закон! Будь то женское тело, обещание, мольба, чёртова подножка, или иное паскудство. Не имеет значения! Если всё ещё хотите топтать ногами землю, а не гнить в ней, забудьте о морали, жалости и грёбанных предрассудках, именуемых благородством. В бойне им нет места! Они такие же враги вам, как и тот, кто пришёл за вашей жизнью.

За время нашего своеобразного общения пикты уяснили, дважды повторять я не собираюсь, поэтому в полной тишине, нарушаемой только толмачом, переводящим мой несовершенный гаэльский для моноглотов на их аборигенный, взирали на меня, время от времени одобрительно кивая головами.

— Единственные ваши друзья: добрый меч, продолжение вас самих, и жёсткий самоконтроль. Истинное заблуждение, что выживает сильнейший! Дерьмовый миф, придуманный для устрашения морально не подготовленных к битве солдат! Выживает отъявленный подонок, хладнокровный и беспринципный ублюдок, искусно владеющий как оружием, так и хитростью. Желаете вернуться к семьям и жёнам с щитом в руке, ради них же станьте в бою ублюдками. И последнее: никогда не оценивайте противника по внешнему виду. Его внешность — всего лишь оболочка, скрывающая под собой опасность в большей, или меньшей степени.

В подтверждении слов я позаимствовала у одного из пиктов ножи и, поприветствовав их (О, да! Даже нож имеет душу!), оба метнула в чучело на шесте в двадцати ярдах. Ножи четко вошли в области сердца и головы:

— На сегодня всё. Завтра вновь на рассвете здесь же продолжим.

Воины стали расходиться. Молчаливо взирая на их спины, я снова оставалась с собой и гнетущей горечью от утраты собственных парней, погибших в битве с саксами у стен Килхурна. Рассудком понимая, что в том нет моей вины, и удел смертных солдат — отдать жизнь во имя чего-то, духом, наполненным скорбью и болью, я оплакивала каждого присягнувшего мне легионера. Тонкими рубцами их потеря ляжет на сердце, обронённым словом, случайным действием ни о чём не догадывающихся посторонних напомнит о себе. Я буду помнить долго, как Охтарона, отца, Дарена, как сотни иных, пока не придет время освобождения, и их лица, их имена окончательно не сотрутся из воспоминаний. Наверно, я должна была давно привыкнуть к утратам, очерстветь, одеревенеть, и как должное воспринимать гибель людей. Но иногда, я ненавидела своё бессмертие именно за то, что слишком много смертей достойных жизни видели мои глаза. К этому невыносимо привыкнуть. Только ушедшим в вечность доступен равнодушный покой. Иначе чем мы, живые, не важно какой сути, отличаемся от мёртвых?..

Я остановилась, только сейчас осознав, что стою на краю утёса, всю территорию которого занимали не претендующие на помпезность громоздкие постройки, именуемые замком Данноттар. Здесь не было привычных глазу многочисленных сторожевых башен и крепостных стен, ограждающих жителей по всему периметру территории от остального мира. Почти ничто не мешало лицезреть линию горизонта. Но тем не менее, это было самое неприступное место, которое я когда-либо видела. Огромный утёс, с трех сторон обрывающийся отвесными скалами, омываемыми водами Северного моря, был идеальной природной крепостью, доступ к которой возможен разве что через основательные ворота в расщелине скал, но, чтобы к ним приблизиться, не одну милю пришлось бы мельтешить на виду всех жителей Данноттара. Проникнуть сюда незамеченным было также невозможно, как и выбраться, поэтому я искренне радовалась, что Иллиам хватает здравого смысла не отправиться на мои поиски.

Пребывая в тревоге о судьбах тех, кто мне дорог, я начала осознавать, что оказалась в полной зависимости от Мактавеша в тот момент, когда, сидя на его скакуне, впервые увидела утёс. Во мне стала зарождаться тихая паника. Как только тяжёлые ворота захлопнулись за нашими спинами, я превратилась в этакий свободно перемещающийся диковинный трофей под неусыпным контролем надсмотрщиков. О, нет! За мной не ходили по пятам, этого не требовалось, но от оценивающих взглядов смазливых дурёх, обеспокоенных — стариков и детей, цепких, а то и откровенно враждебных демонов с каждым днём во мне нарастал протест. Я не готова! Не готова здесь осесть, быть его женой, исполнять добросовестно обязанности хозяйки! И уж тем более подчиняться мужу демону. Это полный идиотизм! Невозможно! В самой кошмарной фантазии такое не приснится ни одной уважающей себя эльфийке.

Стоп, отставить панику, декурион! Какого хрена ты на этот брак согласилась?! Ради того, чтобы узаконить рождение сына, избавить от титула бастарда и наделить наследством, стоит взять себя в руки и немного потерпеть власть его тирана отца, прислуживая демону.

Но, чёрт возьми, КАК? Где взять сил сохранить рассудок, когда эльфийская гордость и жажда свободы каждый день в жестоком противостоянии с предавшим собственным телом и губительным притяжением алчущих глаз цвета моей личной зависимости?! Когда в ненавистном бессилии швыряет от крайности в крайность. От стремления неведомым образом выломать к чёртовой матери эти проклятые ворота и смотаться отсюда, чтобы больше никогда не видеть инкуба, к абсолютно неприемлемому желанию сию же минуту, сейчас кинуться к нему и… хоть на коленях молить взять меня. Чтобы отымел, оттрахал так, чтобы раз и навсегда избавиться наконец от этой болезненной необходимости чувствовать себя его сукой! Мать твою! Да что со мной творится?! Я совершенно не узнаю себя! Где присущие крови древних королей самоуважение и достоинство? Дьявольский магматический коктейль собственного сумасшествия, заменивший их, который ежедневно огромными порциями выпивала я, как только Мактавеш появлялся в поле моего зрения, грозился превратить меня в бесхребетную, зависимую только от него суку.