Сон Смерти (ЛП) - Пайк Эприлинн - Страница 15

— Значит, твоя мама ...Чародейка тоже?

— На самом деле, нет. Это было бы полезно, потому что тогда мы могли бы разделить работу. Но Джефферсон — семья Чародеев и была из поколения в поколение, поэтому она знала, что у меня был хороший шанс, что я буду Чародейкой, как только она узнала, что родится девочка. Примерно каждая пятая девочка в нашей семье. У нас сильная кровь, — гордо говорит она.

— Ох. — Я не могу придумать ничего другого, чтобы сказать. Странно, идея иметь мать, которая даже нет сверхъестественных способностей, посвятить всю свою жизнь твоей роли, даже до твоего рождения. Хотеть отказаться от человека, которого она любила. Или, может быть, не позволить себе любить в первую очередь.

Но тогда, как изменилась бы моя жизнь, если бы мне не пришлось скрывать то, кто я такая от мамы? Или от отца, если бы он был жив. Была бы определённая свобода от необходимости скрывать такие тайны. Я обдумываю свою жизнь с Сиеррой и мамой, невзирая на то, что мы не собирались жить только с женщинами, просто так получилось. Я согласна с Софи и притворяюсь, что с Оракулами это то же самое, но говорить правду так хорошо, что она почти благородна, и я не хочу сейчас останавливаться.

— Мой папа умер, — говорю я, ещё один факт о котором говорю я, но на этот мне больно.

— Я сожалею, — тихо сказала Софи. И я слышу больше, чем жалость, к которой я привыкла; там есть настоящее сочувствие. Я знаю, не спрашивая, были ли времена в её жизни, когда она хотела, чтобы её отец был рядом. На самом деле он не может быть мёртв, но он ушёл.

— Поэтому нам нужно выяснить, где находится знак 146, — говорю я, меняя тему, когда мы приближаемся к улице, которая идёт по центру Колдуотера и соединяется с шоссе. По-видимому, мне не нужно сегодня вдаваться в подробности, что я убила своего отца, и я не могу отрицать, что я рада этому.

Конечно, мы выбираем неправильное направление и проезжаем несколько миль на восток, прежде чем мы убеждаемся, что нам следовало ехать на запад. Но есть что-то в том, что мы работаем вместе, и делает ситуацию смешной, а не стрессовой, и мы обе смеёмся, когда я тянусь к обочине дороги и разворачиваюсь.

— Ладно, — говорю я несколько минут спустя, когда мы проезжаем по центральной улице во второй раз. — Мы развернулись около знака 137, так что это будет около девяти миль, верно?

Следующие десять минут проходят в тишине. Несмотря на то, что кажется, что это будет отличное время для общения, никто из нас не чувствует такой необходимости. Возможно, мы обе мысленно готовимся к тому, чему предстоит случиться. Это не неловкая тишина. Она чувствует себя естественно, и, когда мы приближаемся, я благодарна за отсутствие бессмысленной болтовни, которая только бы оставила оскомину на зубах.

— Вон 145, — говорит Софи, когда появляется маленький зелёный знак.

— Ладно, это должно быть где-то здесь. Если мы доберемся до 146, мы заедем слишком далеко.

Я заглядываю в зеркало заднего вида и вижу, что сзади никого нет, поэтому я замедляюсь. Немного. Через несколько секунд я узнаю деревья, посаженные слишком прямой линией, чтобы казаться естественной, такая себе осиновая защитная лесополоса. — Вот и всё, — говорю я, указывая.

— Я ничего не вижу, — шепчет Софи.

— Подожди.

Автомобиль въехал на подъездную дорожку, покрытую гравием, в нескольких футах от поворота шоссе, деревья открыли вид на дом из моего видения. С дневным светом, сияющим от каменного фасада он выглядит ещё красивее, чем я помню. На фронтонах резка ручной работы по всей длине, а на высоких, закругленных парадных дверях — блестящий серебряный молоточек среди сверкающих резных стёкол. Снег лежит белым одеялом перед домом, но я вижу крошечные зелёные лепестки тюльпанов на клумбах, которые только начинают пробиваться.

— Вот это да, — говорит Софи, вглядываясь в прекрасный дом. — Это оно? Серьёзно? Это здесь два человека будут убиты в своих кроватях? — Она щёлкает языком и качает головой. — Это просто говорит о том, что никогда нельзя быть ни в чем уверенной.

Я замедляю машину, а затем полностью останавливаюсь, не знаю, куда идти или что делать.

— Нет, не останавливайся, — говорит Софи. — Продолжай двигаться. Похоже, будет выглядеть очень подозрительно просто припарковаться перед домом какого-то незнакомца.

Она указывает дальше на гравийную дорогу. — Вероятно есть ещё дома тут, так что продолжай движение, пока мы дом не скроется из виду.

— Эй, — говорю я несколько секунд спустя, и указываю на обочину дороги. — Это похоже на место, предназначенное для людей, чтобы припарковаться.

В широком пространстве в виде полукруга которое выглядит неглубоким есть широкая насыпь снега. Во всяком случае, это достаточно хорошо.

— Отлично. Сделаем остановку.

Когда я маневрирую машиной на стоянке — это должно быть, что то, — Софи начинает копаться в своём рюкзаке. — Ладно, — говорит она, снова садясь со связкой бумаг в руке. — Как это?

Она показывает мне флаер, украшенный разными цветами маркеров, с кучей линий, которые выглядят как места для регистрации. Полдюжины из них уже заполнены именами и номерами, указанными в двух цветах ручки и похожими на разные рукописи.

— Что это?

— Наш приманка. Мы собираем деньги для команды школы Уильяма Телля, чтобы пойти на государственный конкурс. Вперёд Бронкос! — Добавляет она с ложным энтузиазмом.

Я посылаю ей долгий, невозмутимый взгляд.

— Мы будем притворяться чирлидершами?

— Это идеальная маскировка. На самом деле нам не нужно надевать форму, потому что, привет, на улице типа три градуса. И даже если кто-то следует за нами, чирлидерши всегда собирают деньги за что-то.

На самом деле, это звучит отлично.

— У тебя есть идея получше? — спрашивает Софи. Но это не вызов — она знает, что это блестяще

— Нет, — говорю я с сочной усмешкой. — Нет, не знаю. Показывай дорогу, Консультант.

Глава 10

— Дружище, этот дом великолепен, — шепчет Софи, когда мы приближаемся по тропинке к крыльцу. — Я хочу точно такой же, когда вырасту.

— Я тоже, — говорю я автоматически, но я больше сосредоточена на том, чтобы не поскользнуться по дорожке. Снега конечно меньше на камнях, что выложены дорожкой перед домом, но дорожка не свеже очищена, как было в моём видении. Я предполагаю, что это означает, что у меня ещё есть время до убийства, но я знаю, что не надо на это полагаться. Особенно с такой странной ситуацией, как эта.

Я бы не поняла, что ситуация нормальная, даже если бы натолкнулась на неё. В последний раз, когда я манипулировала видениями и пыталась изменить возможные варианты событий, это было с сверхъестественным паразитом, смотрящим через моё плечо и искажающим мои восприятия. Возможно, размытый убийца и неспособность перемотать сцену полностью заурядна. У меня просто нет возможности узнать всё наверняка, и безусловно, это не те вопросы, которые мне комфортно задавать Сиерре.

— Ладно, ты Кенди, а я Минди, — говорит Софи, когда мы поднимаемся по ступеням на крыльцо.

— Никто не купится на это, — шепчу я, хотя это все аргументы, на которые у меня есть время, прежде чем Софи жмёт на дверной звонок.

Как только дверь откроется, Софи загорается, как лампочка.

— Привет! — щебечет она с улыбкой на всё лицо. — Я — Минди Джонсон и Кенди, и мы со школьной команды Вильгельма Телля, и мы пытаемся собрать пожертвования, чтобы в следующем месяце мы могли участвовать в чемпионате штата.

Софи нужно играть в следующей школьной пьесе. Серьёзно.

Но, несмотря на то, что Софи практически подпрыгивает рядом со мной, я застываю на месте, глядя на женщину в дверном проёме.

Это она. Мёртвая женщина из видения.

Если бы у меня были сомнения, что мы в нужном месте, то они исчезли. Но я не чувствую себя триумфально. Я думаю, что никогда не привыкну к тому, что мёртвые жертвы внезапно оживают.

Ничего особенного в том, что леди перед нами выглядит немного сбитой с толку, слушая Софи. Она среднего роста, немного грациозна, с длинными песчаными светлыми волосами длиной до плеч, которые были красиво подкрашены... возможно, четыре или пять месяцев назад. Она выглядит усталой и у меня такое чувство, что она выглядит старше своих лет. Её поза выражает усталость, которая кажется странно неуместной в этом дорогом доме.