Благие намерения - Лукина Любовь Александровна - Страница 111

Глядя на посиневшие руки и лицо утопленника, разбойнички качали головами. Утонуть в море! Надо же…

Зарыв покойника в сырой песок и поставив над могилой копье с белым лоскутом, вернулись на корабль и долго толковали о случившемся. «Самум» снова полз навстречу дымящимся развалинам и обгорелым трубам.

- Как считаешь, говорить об этом Улькару или не стоит? - озабоченно спрашивал Ар-Шарлахи.

- О чем?

- Да о Лерке об этом, об утонувшем… Окунулся в море - и помер! Понимаешь, что получается?..

- Д-да… - после напряженного раздумья неуверенно сказала Алият. - Ты уж лучше об этом молчи…

Выбравшись из извилистого песчаного рукава меж скальных гряд, «Самум» поставил паруса и, гонимый попутным дневным ветром, поплыл, покачиваясь на барханах, вдоль серебристых труб - на север. В небе за кормой расплывалась прозрачно-черная пелена.

Улькар откликнулся лишь к вечеру. Его резкий отрывистый голос едва пробивался сквозь шорох и треск помех. Как всегда, вопросы государя были несколько неожиданны.

- Значит, они жили у моря? - Улькар помедлил. - Жить у моря и ни разу не погрузиться в воду?.. Как полагаешь, такое возможно?

- Полагаю, что нет, государь.

- И тем не менее убить их труда не составляет… Я это знаю точно, да и ты теперь тоже… Стало быть, от насильственной смерти и морская вода не спасет… А ты сам? Ты заходил в море?

- Только по колено. Когда черпали…

- И что ты теперь чувствуешь? - В голосе Улькара сквозили надежда и тревога.

- Ничего, - честно ответил Ар-Шарлахи. - Все - как было…

- А какова она на вкус? Я про воду, конечно…

- Горько-соленая. Пить ее нельзя…

Улькар замолчал, что-то обдумывая.

- Ну что ж… - снова донесся из неимоверной дали его слабый дребезжащий голос. - Ты держишь слово. Я - тоже. Указ о неприкосновенности Пальмовой Дороги вот уже несколько дней как в силе. Сколько тебе потребуется времени, чтобы добраться, скажем, до тени Ар-Кахирабы?

То, что Улькар помянул Пьяную тень, было по меньшей мере странно. Этот оазис даже на картах не значился. Ар-Шарлахи прикинул и сказал, что самое меньшее - дня четыре. При попутном ветре, разумеется.

- Тогда решим так, - сказал Улькар. - Иди прямиком к Ар-Кахирабе, а там вас встретит твой старый друг, караванный Хаилза. Я догадываюсь, - с обычной своей язвительностью добавил государь, - что вы с ним не слишком друг друга любите, но новых людей в это дело лучше не посвящать…

Вопреки ожиданиям Алият, ропот среди разбойничков не только не смолк, но и продолжал нарастать с каждым днем пути. Такое впечатление, что, побывав у моря, команда вообще забыла о страхе перед главарем. Когда прямо по рогу «Самума» встал из-за горизонта черный прозрачный купол над прокопченными песками кивающих молотов, дерзость смутьянов дошла до того, что они потребовали у Ар-Шарлахи снова собрать общий круг и дать ответ, куда и зачем они направляются.

Ар-Шарлахи и сам чувствовал, что подчиняются ему с большой неохотой, но чем это объяснить, не знал. На общем круге ему даже не удалось договорить - перебили, зашумели.

- Да нельзя нам идти в Харву! - перекрывая шум, жалобно и в то же время угрожающе крикнул Айча. - Думаешь, Улькар тебе за эту бочку с водой все простит? Это ты, может быть, такой честный, а уж он-то…

- Хорошо, - перебил Ар-Шарлахи. - Не в Харву. А куда? К морю, что ли, вернуться?

- К морю… - передразнил кто-то. - Если бы там ничего не горело да что-нибудь росло…

Тут уже загомонили вразброд, началась перебранка. Куда ни сунься - везде сейчас опасно, это было понятно каждому.

- Да послушайте же! - повысил голос Ар-Шарлахи. - Никому из нас ничего не грозит. На полпути нас встретит Хаилза…

- Хаилза? - Айча даже привскочил со своего коврика. - Ну уж этот-то точно никому не простил! Да он меня первого на рее вздернет! Бунт-то с чего начался?.. Он же с меня тогда повязку сорвал, а я ему в ответ - по лбу со всего маху!..

Ар-Шарлахи понимал, что делает ошибку за ошибкой, что каждая его фраза только усиливает общее недовольство, но не мог же он просто замолчать и уйти к себе!

- Короче, вам нужны гарантии? - спросил он.

- Чего-о?.. - изумились в толпе неслыханному слову. Кто-то сдавленно хихикнул.

Ар-Шарлахи мысленно выругался.

- Я говорю: вы хотите быть уверенными в том, что нас никто не тронет? - Он повернулся к Алият. - Сходи в мою каюту и принеси указ… Грамотные есть? - снова обратился он к остальным.

Разбойнички малость растерялись. Кое-кто, конечно, читать умел, но хвастать грамотностью здесь было не принято - засмеют. Наконец, кряхтя, поднялся все тот же Айча и, приняв из рук Алият пергамент, развернул, наморщил лоб.

- Улькар… - читал он, делая остановки между словами, - государь и… и повелитель… единой Харвы… непостижимый и бессмертный… повеле… повелевает своему слуге… Шарлаху… - Тут он запнулся и бросил быстрый недоверчивый взгляд на главаря. Вокруг прошел шепоток. - …продолжить поход… за морской водой… и за будущие его заслуги… возводит… своего слугу Шарлаха в чин… - Айча надолго замолчал. То ли он не мог разобрать слово, то ли просто не верил глазам.

- Ну чего замолчал? - крикнули ему. - Может, огня принести?

Коротко гоготнули. Дело шло к полудню.

- …в чин караванного… - выговорил наконец Айча, и над песками залегла изумленная тишина.

- Дальше, - потребовал Ар-Шарлахи.

- …а также… прощает ему… все его провинности…- кое-как дочитал Айча и торопливо отдал с хрустом свившийся пергамент Алият, словно тот жег ему руки.

- Этот указ, - невозмутимо пояснил Ар-Шарлахи, хотя в душе у самого копошился большой и черный скорпион, -я получил на второй день мятежа. Указ подлинный и до сих пор в силе. Ну что? Вам и этого мало?

Ошибка. Опять ошибка. В обращенных к нему глазах Ар-Шарлахи увидел недоверие, гнев, страх и даже презрение.

- На второй день мятежа?.. - медленно повторил кто-то. Снова прошла тишина. Постепенно до каждого (в том числе и до самого Ар-Шарлахи) доходило, что это значит.

- Ты… - запинаясь, сказал Айча. - Ты вел нас на Улькара, а сам?..

- Потому и битву проиграли! - выкрикнул кто-то со злобой.

- Да вы что? - Вне себя Ар-Шарлахи вскочил с коврика и потряс кулаками перед грудью. - Разве мы ее проиграли? Улькар сам остался без трети флота!