Благие намерения - Лукина Любовь Александровна - Страница 51

Даже он при своей ненависти к досточтимому Хаилзе недооценил всей глупости красномордого караванного. Допустить мятеж на головном корабле чуть ли не в первый день похода!.. Горе стране, имеющей таких полководцев…

Добравшись до своих покоев, Тамзаа бросил исписанный под диктовку государя свиток на стол и некоторое время бессильно обвисал на стуле. Потом собрался с силами и кликнул Ирву.

- Мне нужен Шарлах, - бросил он без предисловий. - Достань мне Шарлаха. Хоть из моря вынь, но достань.

И вновь ни малейшей боязни не отразилось в больших карих глазах секретаря. Ирва молча вынул покрытую воском дощечку и кипарисовое стило.

- Кто он?

Досточтимый Тамзаа въелся глазами в невозмутимое смуглое лицо юноши. В дела, связанные с поимкой знаменитого разбойника и подготовкой каравана для досточтимого Хаилзы, он секретаря по некоторым соображениям не посвящал, так что вопрос Ирвы прозвучал вполне естественно. Должно быть, у досточтимого просто разыгрались нервы: опять померещилось, что молчаливый широкоскулый юноша знает куда больше, чем ему положено знать.

Нехотя он объяснил в двух словах, о ком идет речь, не упомянув, естественно, ни о море, ни о просмоленной бочке на головном корабле каравана. Ирва занес данные на покрытую воском дощечку и склонился, ожидая дальнейших приказаний.

Досточтимый Тамзаа долго хмурился и молчал. Наконец решился.

- Пошли гонца к Альразу… И чем быстрее, тем лучше. Мне нужно с ним встретиться. С глазу на глаз.

Вот теперь секретарь был поистине ошеломлен. Родственники первой жены государя Ринад, сплотившиеся вокруг Тамзаа, и родственники второй жены Айют, во главе которых стоял Альраз, отношений друг с другом не поддерживали. Если, конечно, не брать во внимание постоянные интриги и куда менее частые отравления. Ирва поднес было стило к восковой дощечке, но сановник коротко тряхнул головой, и кипарисовый стерженек отдернулся. Записывать такое было неразумно, да и просто опасно…

Оставшись один, досточтимый Тамзаа позволил себе не спеша выцедить кубок прохладного вина, однако развеять тягостные раздумья ему так и не удалось. Победа обернулась поражением. Гнев государя обрушился не на незадачливого Хаилзу, а на самого сановника. Мысль о том, что красномордого дурака-караванного, должно быть, нет в живых, также не утешала…

В таком-то вот угрюмом настроении и застал своего господина довольно быстро вернувшийся Ирва.

- Что? - нахмурился досточтимый.

- Альраза сейчас во дворце нет. Я отправил гонца к нему домой. Относительно же Шарлаха…

Досточтимый Тамзаа удивленно вскинул голову. Нет, без сомнения, его секретарь был каким-то дивом в своем роде. Неужели за то время, пока сановник прихлебывал вино и предавался мрачным размышлениям, Ирва ухитрился что-то разузнать о Шарлахе?..

- Да?

- Сегодня перед рассветом в такырах Талланы была разбита торговая каторга. Утром владелец остановил почтовик, идущий в Харву из тени Ар-Нау, и передал с ним жалобу.

- Глупец, - презрительно фыркнув, изронил сановник. - Теперь еще и судна лишится… А при чем здесь Шарлах?

- В жалобе сказано, что нападавшие шли на почтовой каторге. Насколько мне удалось выяснить, кроме Шарлаха, никто никогда не захватывал подобного судна. Кроме того, владелец прямо утверждает, что ограбил его именно Шарлах.

С этими словами Ирва наклонил голову и вручил досточтимому свиток с жалобой. Тот поспешно развернул его и уставился на корявую вязь. Несомненно, владелец ограбленного судна писал жалобу сам.

- Таллана… - хрипло сказал наконец досточтимый Тамзаа, вскидывая обезумевшие глаза. - Но это же совсем близко к Харве! Чего же ты мешкаешь?!

- Боевая каторга «Геккон» вот-вот должна выйти из южного порта, - ровным голосом известил Ирва.

Тамзаа недоверчиво, чуть ли не с суеверным страхом покосился на своего секретаря. Потом всмотрелся повнимательней и снова забеспокоился.

- Что-нибудь еще?

- Нет, - после секундного колебания ответил тот. - Но я бы на всякий случай послал в Зибру распоряжение нагрянуть в тень Ар-Кахирабы и в Турклу.

- Не понимаю.

- Ap-Maypa в своей жалобе утверждает, что мятежный караван направился к югу, - объяснил Ирва. - Значит, либо Пьяная тень, либо Туркла.

- Но ведь налет был четыре дня назад! За это время запросто можно побывать в Туркле и снова подняться к северу! - уже раздражаясь, бросил Тамзаа. - Что тебя смущает?

- Меня смущает отсутствие двух остальных кораблей, - бесстрастно ответил секретарь.

- Н-ну… - Досточтимый несколько замялся. - Шарлах мог продать их в той же Туркле и оставить себе одну только почтовую каторгу…

- Я бы на его месте постарался избавиться именно от почтовика, - задумчиво заметил Ирва.

- Да, но владелец-то утверждает, что ограбил его Шарлах, а не кто-нибудь иной!

- Да… - вновь поколебавшись, сказал секретарь. - Но, во-первых, владелец мог неправильно понять грабителей. А во-вторых, сами грабители часто называют шайку именем главаря.

- То есть ты хочешь сказать, что Шарлах разделил свои силы? - Сановник тревожно задумался. Потом решительно кивнул: - Ты прав. В любом случае вреда от этого не будет. Да и флот Зибры что-то застоялся в последнее время. Пусть сходят в Турклу и в Ар-Кахирабу. Такие походы только на пользу…

Не исключено, что рассудком Улькар повредился именно из-за бесконечных склок, в которые его втравили родственники жен. Во всяком случае, бессмертным он себя объявил сразу после того, как оба враждующих семейства подступили к нему с двух сторон, смиренно и настойчиво умоляя назвать наследника. На отцовский престол в будущем претендовали пятнадцатилетний Льяга, сын Ринад, и одиннадцатилетний Авл, сын Айют.

Добром это дело не кончилось - Улькар закусил удила. Его, победителя Кимира, ставили перед выбором! Его, можно сказать, хоронили заживо! И кто? Вчерашняя мелкая знать, поднявшаяся лишь потому, что древние роды Харвы сгинули в огне мятежа, опрометчиво приняв сторону Орейи Четвертого!

Уже утром следующего дня грянул указ о бессмертии государя. Возможно, Улькар решил таким образом раз и навсегда разрубить затянувшийся намертво узел дворцовых интриг. Действительно, какие могут быть наследники, если государь бессмертен? Досточтимый Сейта осмелился ужаснуться, и это стоило ему головы. Попытались воздействовать на Улькара через первосвященников. Результатом были разрушение храма Четырех Верблюдов и указ о божественной сущности государя. И жители Харвы притихли испуганно, тогда лишь сообразив, что правитель их безумен.