«Будет жить!..». На семи фронтах - Фомин Алексей Николаевич - Страница 17

А вот и девушки. Строгая Аня Горюнова, старшая медсестра приемно-сортировочного отделения. Ее сестренка Таня — впечатлительная, все принимавшая близко к сердцу, но и отходчивая, веселая по натуре. Она могла рыдать, видя страдания наших пациентов, но едва их увозили и наступала передышка, как Таня менялась прямо на глазах и могла беззаботно смеяться, шутить.

Трудолюбие, выдержка и исключительная добросовестность отличали Машу Морозову. Она уже в первые дни освоила многие очень сложные методики — успешно давала ингаляционный эфирный наркоз, накладывала повязки с иммобилизационными шинами.

Едва я подошел к палатке взвода, появился первый раненый. Его доставили бойцы с правого берега, окровавленного, бледного. Один из красноармейцев рассказал о подвиге товарища:

— Это Гриша Осипов, наш пулеметчик… Он прикрывал отход взвода с позиций боевого охранения, много фрицев положил… Как в правую руку ранило, стал с левой строчить. Стрелял, пока не потерял сознание. Хорошо, мы успели его вынести…

— А кто перевязку сделал? — поинтересовался я.

— Мы же и сделали… Наш санинструктор.

— Молодцы. Повязки хорошо наложены. Этим вы спасли своего товарища. Теперь и наша хирургическая помощь поможет ему, — добавил я, осмотрев раненого.

Вызвав санитаров, направил Осипова в большую операционную. Провожая прибывших с передовой красноармейцев, еще раз обратил их внимание на важность своевременного оказания первой помощи.

Когда вернулся в палатку приемно-сортировочного отделения, увидел там Фатина, который ждал меня.

— Знаешь, Миша, — заговорил он. — Я решил просить передвинуть тебя на хирургическую работу. Знаю, что ты ученик Ивана Гурьевича Руфанова. Я сам у него учился. Знаю, что ты трудился под руководством Вишневского на Волховском фронте. Так что, думаю, допущена ошибка в твоем назначении. Тебе следует побыстрее подготовить Стесина, чтобы он смог возглавить взвод…

Мы еще некоторое время говорили с Фатиным о насущных делах, а потом он посоветовал мне подумать о вступлении кандидатом в члены партии и пообещал дать рекомендацию. Забегая вперед, скажу, что рекомендацию он мне написал и, как я счел, прочитав ее, выдал большой аванс на будущее. Состоялась затем и должностная передвижка. А в то утро нашу беседу оборвала команда «Воздух». Обстреливая наше расположение, пронеслись на бреющем два вражеских истребителя.

Потом закипела работа. В тот день еще быстрее, чем накануне, делали рейсы в полки наши санитарные машины. Во-первых, водители привыкли к дороге, научились ловко прятаться при появлении вражеских истребителей, ставя машины в редкие укрытия. Во-вторых, бои ожесточались с каждым часом и количество раненых, естественно, увеличивалось.

С приближением к нам боевых действий расположение медсанбата становилось все более уязвимым. Ведь теперь не только к нам на остров нелегко было доставить раненых, но и дальше эвакуировать их оказалось очень сложно. К тому же мы находились под постоянным минометным, а иногда и пулеметным огнем противника, несли неоправданные потери. Оценив все это, командование приняло решение о переброске медсанбата на левый берег Дона, в хутор северо-восточнее станции Иловля.

Немедленно приступили к подготовке к этому новому нелегкому переезду. Пришлось свертывать палаточный городок спешно, под усиливающимся огнем врага.

Особенно досталось командиру госпитального взвода гвардии военврачу 3 ранга К. Ф. Быкову, на плечи которого легла эвакуация раненых, находившихся на лечении в медсанбате. Только благодаря его распорядительности удалось затем провести эвакуацию быстро и почти без потерь. Костя Быков договорился с регулировщиками, и те направляли в обусловленное место порожние автомобили, следовавшие с передовой в тыл, за боеприпасами. На них он эвакуировал не только раненых, по и часть госпитального имущества. Своего транспорта нам не хватало. Это было известно командованию дивизии, и незадолго до того, как мы прибыли на фронт, состоялся приказ, в котором было изложено требование использовать порожние рейсы для эвакуации в тыл раненых.

К вечеру перестрелка на острове прекратилась. Раненые, поступившие к нам, рассказали, что враг сброшен в воду. С Наступлением темноты мы начали эвакуацию в новый район расположения медсанбата. Большая операционная продолжала работать до последней возможности. Оставались долгое время на местах часть приемно-сортировочного взвода и эвакуационное отделение. Они снялись лишь тогда, когда поступило сообщение о том, что медсанбат начал прием раненых в новом районе.

И вот мы погрузили на автомобили раненых, которым оказывали помощь в последние часы пребывания на острове. Командир батальона, садясь в кабину одного из автомобилей, сказал мне:

— Миша, собери всех оставшихся и веди их пешком.

— Есть! — ответил я и скомандовал построение.

Мы достигли моста, соединявшего остров с левым берегом Дона, когда машины медсанбата уже скрылись из виду. И здесь выяснилось, что, пропустив их, комендантская служба закрыла движение. Мост, поврежденный бомбежкой, требовал ремонта.

Я остановил группу на берегу и отправился к коменданту. Тот разрешил пройти по мосту, но предупредил, чтобы мы были осторожны, — много проломов в настиле и можно угодить в воду.

Добравшись до левого берега Дона, я прежде всего сориентировался. Нигде не увидел ни одного огонька, идти предстояло по полевой дороге, которую невозможно было различить в полной темноте. К тому же стал медленно наплывать туман. Враг, видимо пристрелявшись за день, вел методичный огонь по дороге, и впереди то там, то здесь озаряли местность вспышки разрывов.

В группу кроме меня входили еще три врача, двенадцать медсестер и десять санитаров.

— Что будем делать, товарищи? — спросил я. — По дороге пойдем — не собьемся, но зато можем оказаться под обстрелом. Напрямик идти безопаснее, по легко заблудиться в степи.

— Ты старший, Миша, тебе и решать, — сказал мне Стесин. — Веди по компасу. Не надо по дороге, чего рисковать? С нами ведь девчата. Да и петляет дорога.

— Ну что ж, тогда — за мной! — скомандовал я.

По мере того как мы удалялись в тыл, спадало и напряжение. Разрывы вражеских снарядов не пугали — фашисты били наугад, да и дорогу осталась далеко в стороне.

Наша колонна, хотя и небольшая, растянулась. После трудного, напряженного дня девчата устали, а тут еще переход в несколько километров. Я подбадривал, несколько раз останавливал группу, чтобы все отставшие подтянулись.

— Ничего, девчата, недалеко уже!

— А мы и не жалуемся! — ответила за всех Аня Горюнова. — Дойдем, а там уж и отдохнем.

Впрочем, все знали, что отдохнуть вряд ли удастся, — нас ждали раненые.

Пригодилась мне десантная подготовка — группу вывел точно к хутору. Медсанбат расположился во фруктовом саду, в глубине которого уже были установлены палатки.

Нас окликнул часовой. Я назвался и спросил, где находится комбат.

Кириченко сразу велел приступить к подготовке приемно-сортировочного отделения.

— Вам выделили просторную хату. Оборудуйте ее. Время не ждет. Утром начнут поступать новые раненые.

Чтобы хоть как-то стерилизовать помещение, девушки завесили потолок и стены простынями. Затем изготовили надежную светомаскировку на окна, которые мы на первых порах просто закрыли одеялами. Тщательно отмыли полы, расставили столы и лишь после этого расположились на отдых.

Едва рассвело, ожила передовая. А спустя полчаса после начала перестрелки к нам стали поступать раненые. Санитары выгружали носилки из автомобилей и ставили их прямо в саду возле приемно-сортировочного отделения. Работа разворачивалась. Теперь, после пребывания на острове, я имел хоть и небольшой, но важный опыт организации наших действий.

Понимая, что без отдыха мои подчиненные полноценно трудиться не в состоянии, я решил разбить взвод на смены. Доложил об этом командиру батальона. Он согласился с предложением и распорядился внедрить его в практику операционно-перевязочного взвода.