Возраст ни при чем. Как заставить мозг быстро думать и много помнить - Медина Джон - Страница 11

Все это меняется с возрастом. Теперь ваши биологические покрышки имеют гораздо больший пробег и вы лучше понимаете, как устроен мир. Вам вряд ли нужны три диккенсовских призрака: прошлого, настоящего и будущего, чтобы осознать, что вы ошибались и жизнь не будет продолжаться вечно. Я помню, как впервые обнаружил это, когда составил список книг, которые хотел прочитать до гробовой доски. Я посчитал, сколько времени понадобится на чтение, и понял, что тогда мне придется прожить еще более 180 лет. И это притом, что я буду заниматься только чтением книг. Хотя такое занятие казалось райским блаженством, к сожалению, я был вынужден заниматься и другими делами. Возраст заставил меня перестроить свои приоритеты. Поскольку я понимал, что хочу проводить больше времени с семьей, чем с Диккенсом или с любым другим автором, это наполняло мою душу особой теплотой.

Такой сдвиг приоритетов согласуется с научной литературой. Когда вы по-настоящему понимаете, что у вас есть ограниченный срок годности, то начинаете ценить человеческие отношения превыше чего-либо еще. И каждый раз, когда вы ставите на первое место эмоциональную сторону жизни, то становитесь немного счастливее. Этот сдвиг настолько распространен и эмпирически обоснован, что даже получил замысловатое научное название: теория социо-эмоциональной селективности.

В то время как одни ученые ломали голову над загадками человеческого поведения, другие начали задумываться об их потенциальном неврологическом происхождении. В итоге они нашли собственный, более тревожный термин для определения своих находок: FADE[15], или фронтально-миндалевидный сдвиг эмоциональных предпочтений, связанный с возрастом.

Мы уже обсуждали одно из этих отличий: чем шире круг вашего общения, тем больше становится ваше миндалевидное тело. Другие различия также накапливаются с возрастом. Стареющий мозг усиливает определенные эмоции, изменяющие наше отношение к миру. Вполне возможно, что неврологический эффект, получивший название FADE, непосредственно влияет на то, что мы считаем важным для себя. Например, рождественских гусей или общение с внуками.

Принято считать, что старые люди избегают рисковать. Только не говорите об этом Гэри Колману, отошедшему от дел пастору из Огайо.

Чем-то похожий на актера Шона Пенна (если бы Пенну было семьдесят четыре года), преподобный Колман – настоящий фанат американских горок. В 2015 году он в двенадцатитысячный раз прокатился на легендарном аттракционе «Даймондбэк» в Огайо. «Думаю, это лучшие горки, на которых мне приходилось кататься за всю жизнь, – объяснил он во время интервью. – В моем возрасте это великолепно!» Он знает, о чем говорит, потому что с самого детства был одержим страстью к американским горкам.

Исследователи обнаружили две интересные закономерности, связанные с возрастным изменением рискованного поведения, и обе они определенно ассоциируются с ощущением довольства и благополучия, как у преподобного Колмана. Одна из них называется «эффектом определенности», а другая – «превентивной мотивацией».

Исследование эффекта определенности сначала продвигалось с трудом из-за неопределенности, так как молодые и пожилые люди примерно в равной пропорции готовы к риску и берутся за дело почти с одинаковым энтузиазмом. Но, понимая, что равенство не всегда подразумевает сходство, исследователи стиснули зубы и приступили к более сложным расчетам. Так они обнаружили нечто весомое: риски для разных поколений так же отличаются друг от друга, как шумное казино от уютной чайной церемонии.

Если по достижении определенного возраста вы испытываете неприязнь к риску, то вы не одиноки. При выборе между большой потенциальной выгодой, сопряженной со значительным риском, либо небольшой выгодой с меньшим риском, пожилые люди почти всегда выбирают второе. Фактически, неприятие риска всегда велико, если существует опасность утраты потенциального вознаграждения, каким бы малым оно ни было. Почему? Пожилые люди предпочитают более высокую вероятность позитивных эмоций. Как это бывает, когда вы суете монетки в игровые автоматы, размер выигрыша не имеет значения для пожилых людей, пока они могут играть. Этот феномен встречается так часто, что исследователи назвали его «эффектом определенности».

Сравните это легкое удовлетворение со смыслом риска для молодых людей. В юности ощущение счастья, которое мы испытываем, может воспарять в стратосферу и нам всегда хочется большего. Мы хотим танцевать под громкую музыку, ловить кайф, находиться в шумной компании. В конце концов, посреди этой бурной деятельности мы можем найти спутника жизни, а немного позже – потенциальные связи для продвижения на работе. Это рискованный способ играть с жизнью – агрессивно повышая ставки в надежде на успех. Но такое поведение тоже понятно. В юности мы устремлены в будущее, а не в прошлое, так как у нас еще нет прошлого, которое бы заслуживало внимания. Поэтому оставаться дома и в очередной раз смотреть «Я люблю Люси» – совсем не наше представление о том, как хорошо провести время. Исследователи, определившие это предпочтение, назвали его «поощрительной мотивацией».

Пожиная плоды поощрительной мотивации, мы приносим клятву верности железному трону ипотеки, воспитания детей и пенсионных накоплений. Мы превращаемся в экспертов по эффективности и постоянно ищем способы сохранить наши успехи и избегать неудач по мере того, как то и другое накапливается в заметных количествах. То, что мы можем сохранить, заботит нас не меньше, чем то, что мы еще можем создать. В конце концов иллюзия вечной жизни окончательно рассеивается. Приближаясь к пенсионному возрасту, мы стараемся сохранить нажитое тяжким трудом и переходим от поощрительной мотивации к превентивной мотивации.

Это хорошее название, подразумевающее финальный парадокс любой жизни: смерть. Теперь мы стремимся сохранить то, что имеем, потому что нам осталось не так уж много времени. Нынешнее счастье становится для нас более важным, чем будущее вознаграждение. Со скрипящими суставами, умирающими друзьями и любимыми людьми вечер в обществе Люсиль Болл[16] становится для нас желанной наградой.

В общих чертах именно так наше отношение к риску связязано со сдвигом эмоциональных предпочтений. Мы склонны избегать потенциальных опасностей и довольствуемся меньшими радостями просто потому, что в жизни остается не так уж много удовольствий. После двенадцатитысячной поездки на американских горках вы сознаете, что от этого нет никакого вреда, зато много удовольствия. Тогда почему бы не прокатиться еще разок?

В истории о стремлении к счастью у пожилых людей я кое о чем умолчал. Мое малодушие имеет основание: не всякое удовольствие ограничивается клубничным мороженым или катанием на аттракционах. Вот подлинный примерно того, как грустно все может закончиться.

Овдовевший семидесятичетырехлетний врач из Южной Калифорнии чувствовал себя невыносимо одиноким и в конце концов зарегистрировался на сайте знакомств. Он довольно быстро нашел обезболивающее средство в виде сорокалетней разведенной женщины из Британии. Через несколько недель они стали друзьями по переписке, а еще через несколько недель – «удаленными любовниками» (цифровой эквивалент сезонных романов). Возможно, вы уже почуяли крысиный запашок, но врач, к сожалению, ничего не заподозрил.

Однажды женщина в панике связалась с ним и сообщила, что ее дочь погибла в автомобильной аварии. У нее нет денег на оплату похорон и погашение студенческих займов дочери, и ей больше некуда обратиться, поэтому не мог бы он перечислить 45 000 долларов? Врач послал деньги и, вполне естественно, обеспечил предлог для новых запросов. Через две недели он отправил виртуальной подруге 10 000 долларов на новую крышу, потом 75 000 на новый «Мерседес» (да, вы не ослышались!) и, наконец, на билет первым классом из Лондона, чтобы она могла встретиться с любимым и преданным мужчиной в аэропорту Лос-Анджелеса. Все требования были удовлетворены, но та женщина так и не появилась, хотя он заказал лимузин, цветы, шампанское и номер в дорогом отеле «Четыре сезона». Больше он никогда о ней не слышал.