Плохие помощники (СИ) - Лапина Маргарита - Страница 11

— Спасибо, сестрёнка, — проговорил Енс ей в волосы и ещё крепче обнял. — Надеюсь, Ивор смог бы мной гордиться. Это честное дело. Мы в городе, может, узнаем даже, что такое синяя луна, почему она преследует и убивает людей. Конечно, древние это знали. Я уверен, там есть ответы вообще на все вопросы, даже на те, до которых мы ещё не додумались. Стараюсь не представлять конечный результат, а то совсем дурею и бегаю вокруг с криками, невозможно так работать. Но иногда меня догоняет.

Иона выпустила Енса и отстранилась, чтобы посмотреть на него.

Он засиял изнутри, как только что отполированный бок машины на солнышке, и в его глазах Иона прочитала столько глубины, мудрости и тайного знания, что у неё захватило дух.

Он и есть древний человек — по крайней мере, он ближе к ним, чем кто-либо из людей. Он совершенный.

— Я тебя отвлекаю. Нельзя тебя отвлекать! Ты будешь первым! Поешь как следует, чтобы сил набраться. Ой, остыло, наверное, совсем! Я тебя отвлекаю.

— Нет, Иона! Хорошо, что ты пришла. Я очень по тебе скучал. Приходи в любое время. Мы с Амбер теперь живём здесь и уезжать не собираемся. Будем видеться очень часто, — Енс улыбнулся, чтобы её ободрить.

Да уж. Когда тут видеться, ведь Иона целыми днями работает, а вечера Енса наверняка будут все до единого отданы Амбер. После ссор у пар, за которыми она могла наблюдать, обычно наступал период повышенного внимания друг к другу.

Видимо, в следующий раз они с Енсом смогут увидеться только в день установки памятника погибшей Даскерии. Не самый радостный повод.

Однако всего несколько месяцев назад она не могла рассчитывать даже на редкие встречи.

Иона толкнула дверь и вошла в комнату ожидания перед кабинетом Амбер — небольшую, голубую и светлую. До того Иона заходила сюда всего один раз и никого не видела, потому что другого целителя до приезда Амбер Глава им не выделил. При серьёзных травмах позволялось вызвать целителя из соседнего лагеря, но за всё время обошлось без происшествий. Теперь же целительница, вероятнее всего, уже обжилась на новом месте, и с ней можно будет потолковать, как лучше объединить усилия по работе над лагерем и предоставить проверяющим максимальные показатели. Чтобы выкроить время с утра, Иона вчера взяла два лишних фонаря и осмотрела перед сном на одну машину больше.

Разумеется, под дверью уже нарисовались просящие. Згонд, завидев Иону, побледнел, а когда она махнула рукой, чтобы он слез со стула, вздрогнул и неловко шлёпнулся на пол.

Какой жалкий. Вокруг него так и клубятся затхлость и уныние, и он вечно какой-то трясущийся, вялый и с синяками под глазами. Опять ошивается около целителя. Понос Згонда разобрал, что ли?

Иона направилась к двери. На ручку повесили бумажную табличку «Занято», потому что для автоматической двери с сигналом требовалось электричество. Иона фыркнула и взялась за ручку, но тут Згонд отчаянно пискнул:

— Там занято. Занято!

Иона развернулась и посмотрела сверху вниз на лохмотья, из которых торчала взъерошенная ушастая голова. Згонд съёжился, ожидая крика.

— Твоими дружками, что ли? — Иона из принципа не стала ругаться. — Чего вас разобрало? Амбер до всех дойдёт вечером.

— Там полугэллоны, — Згонд обнял руками колени и зарылся лицом в тряпьё.

Приехали. Она бы ещё подумала, стоит ли заходить и лицезреть голого револтиста, но полугэллоны? Иона вошла в кабинет, проигнорировав ещё один писк Згонда, и захлопнула за собой дверь.

Лючия и ещё двое полугэллонов — светловолосый мужчина и черноволосая женщина, — подпрыгнули и разом обернулись. Амбер выглянула из-за них и нахмурилась. Полугэллонка соскочила с медицинской койки, поправила длинную чёрную кофту и вцепилась в руку мужчины. Лючия подошла ближе к товарищам, и на глянцевых серых лицах появились отблески её медово-рыжих волос. Она как будто попыталась заслонить собратьев от Ионы. Чего они испугались? Будь у них совесть чиста, неужели так подскочили бы?

— Там, вообще-то, висит табличка, — ледяным тоном сказала Амбер и повернулась к полугэллонам. — Мы закончили. Сожалею.

Она попыталась погладить Лючию по руке, но полугэллонка отодвинулась — не резко, но достаточно проворно, чтобы избежать прикосновения, и коротко кивнула. Перешёптываясь, полугэллоны так быстро прошли мимо Ионы, что её обдуло ветром. Амбер зажала себе рот рукой, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Потом пошатнулась, чуть не упала и ухватилась за край стола. Иона бросилась к подруге, помогла сесть на стул.

— Всё нормально. Спасибо тебе, — Амбер подняла руку и несколько раз кивнула, сигнализируя, что дальше дело пойдёт без происшествий.

Иона села на койку, ближайшую к Амбер, постаравшись не задеть место, откуда слезла полугэллонка. Если Амбер вдруг снова начнёт падать, её нужно будет поймать, значит, сесть нужно рядом.

— Тебе плохо? Ты лечила их? Чего они хотели? — поинтересовалась Иона, почти не скрывая раздражения. Поймала себя на том, что нервно дрыгает ногой, и перестала. — Что им надо?

Амбер оперлась руками на стол и опустила голову. Иона захотела погладить целительницу по густым светлым волосам, но что-то её удержало. Окончательно ли они вернулись к тому, что имели до последней двухлетней разлуки?

— Я не разглашаю медицинские тайны. Мы в корпусе целителей произносим такую штуку, называется клятва, — Амбер взглянула на Иону и даже улыбнулась, но впервые её серые глаза показались бесцветными и пустыми. — И нарушать её нельзя.

И верно, медицинская тайна, земля её забери. Однако Амбер вряд ли стала бы молчать, приди полугэллоны с головной болью.

—Они что-то замышляют. Что-то нехорошее, — Иона от волнения сплела пальцы и расплела, потом снова сплела. — Не верь им. И не трать столько сил!

— Нет-нет-нет, всё совсем не так! И я не устала, это другое. Поверь мне. Я не могу тебе ничего рассказать, но они плохого не хотят. Это правда. Они очень несчастные существа, и я ничего не могу для них сделать.

Амбер уставилась на свои руки, нёсшие людям обезболивание, заживление и силы, как на какой-то посторонний предмет, пришитый к себе.

Полугэллоны что-то замышляют и пользуются тем, что Амбер добрая и доверчивая. Они никогда не разговаривают с людьми и ходят только кучками, чтобы не столкнуться с человеком один на один, так с чего вдруг пришли к Амбер со своими печалями в её первый же рабочий день? Если полугэллонам настолько плохо, что они вынуждены лечиться от побочных эффектов зарядки камней, значит, они точно хотят саботировать работу и вырваться — кому захочется делать то, что приносит большие страдания? А Амбер не может даже помыслить, что они используют её в своих целях и хотят причинить вред. Наверно, лечение делает её сердце таким мягким.

Целитель должен быть мягок — что ж, у него есть люди, которые его защитят. Сегодня вечером Глава отдаст Ионе бумаги. Чем больше будет знаний, тем лучше будет контроль. И Амбер, и Даскерии ничего не будет угрожать.

— Ты в следующий раз, пожалуйста, не входи, если видишь табличку. Дверь, увы, не блокируется сама, но я нашла такой выход. Хорошо? Надо было повесить предупреждение большего размера на уровне глаз. Повешу. Есть там кто-нибудь ещё в очереди?

— Никого там нет. Я к тебе пришла поговорить, но, если тебе плохо, отложим лучше до вечера.

— Нет-нет, ничего, — Амбер ещё раз вздохнула и села ровно. Щёки её уже стали розоветь. — Я понимаю, как мало у всех времени. Дай мне минутку, я отдышусь.

Амбер закрыла глаза и погрузилась в себя. Иона предоставила ей возможность окончательно оправиться и решила осмотреться. Наконец-то кабинет целителя ожил. На стены здесь наклеили обои, более блёклые, чем в комнате ожидания, и на них уже появились плакаты с полезными советами и строением внутренних органов. Дверцы настенных шкафчиков приоткрылись — так плотно Амбер набила их лекарствами и приборами. На три койки для обследования и срочной помощи целительница постелила тонкие расшитые покрывала. Две из трёх её огромных сумок переехали сюда, в одной виднелась аккуратно сложенная бежевая ткань. На столе Амбер большую часть места заняла аккумуляторная швейная машинка последней модели и различные выкройки и нитки. Несколько папок с бумагами для ведения медицинской документации лишь кое-как нашли на столе своё место — и то у самой стеночки.