Я - талисман дракона (СИ) - Вронская Кристина - Страница 46

Рунеаль поднимает меня и куда-то несет на руках.

Мимолетный взгляд выхватывает картину с каменными статуями двух драконов. Одного я из них, к сожалению, узнала: Мироальд.

— Мироальд! — кричу, вырываюсь.

Обе драконьи статуи не двигаются. Так как я не видела, куда исчезли Мир и Элу, скорей всего, это были именно они. Элу, должно быть, тоже дракон. Рунеаль убил их, сделал из них статуи… Или даже не убивал…. Ужас мурашками пробежался по телу и проник внутрь, раня мое сердце.

— Мироальд… — прошептала с горечью я, сжав руки на груди, — Мироальд…

«Мертв?»

Он мертв?

Я упала на колени и, спрятав лицо в согнутых коленях после, зарыдала. Плечи у меня вздрагивали, руки тоже дрожали, но хуже всего было внутри — сердце разрывало от боли. Я не могла поверить в то, что он умер. Раз за разом в голове возникала застывшая фигура Мира в драконьем облике, потом его слова, улыбки, взгляды, прикосновения… Становилось с каждой секундой все больнее.

Я только потом поняла. Что не смогу залезть в душу Леоффэи без Мира и что-то исправить теперь.

Да и разве нужно было что-то исправлять? Если он мертв, я тоже скоро умру. После того, как из меня извлекут душу Леоффэи. Ради чего мне теперь жить?

Я хотела умереть бы прямо сейчас, мне было слишком больно, и я хотела избавиться от этой боли.

Мироальд

Наконец я смог двигаться, глаза больше не закрывала плотная пелена заклинания, и я смог увидеть место, где находился. Оказывается, я уже был в человеческом облике. Когда я сменил его, не помню. Руки и ноги у меня были скованы. В пальцах я ощутил неприятное непрекращающееся жжение, которое причиняло боль, но было все же терпимо. Руки и ноги затекли, так что я попытался их размять. Полутьма. Горит только несколько свечей, но все относительно различимо. Первое, что я увидел, это Рунеаль, точнее сказать Мардоро. Теперь его называть только так. А я еще пытался шантажировать его. Будь он проклят.

— Где Онифэль? Куда ты ее дел?

Я не кричал, но голос прозвучал угрожающе.

Я знал эту комнату. Предпоследняя комната склепа. Здесь хранились цветы, принесенные Леоффэе. Если осмотреться, можно было бы увидеть тысячи живых цветов всех видов в цветочных горшках и красивых вазах. Большая часть была раскидана просто по полу. За столько времени они сохранили свежесть? Определенно, магия. Опять же, некромантская. Так долго поддерживать красоту в мертвых цветах невозможно обычному магу.

Мардоро подошел ко мне и сказал, вертя в руках один из тех цветов, которых тут было во множестве:

— То есть, тебя совершенно не волнует то, что ты закован?

— Где Онифэль? — повторил я свой вопрос, пристально глядя на алхимика.

Он хмыкнул, прикрыв глаза и ответил:

— Скоро с ней встретишься, не стоит об этом беспокоиться. Вот только встреча будет недолгой. — он стоял прямо напротив меня, — Потому что после того, как ты заставишь Леоффэю поглотить сущность Онифэль, она исчезнет навсегда. Леоффэя получит новые силы, а потом и новое тело. И сможет вернуться в этот мир. — прошипел Мардоро мне в лицо.

Затем сделал шаг назад. В груди у меня клокотала ярость, смешанная с ненавистью.

— Не могу поверить, что действительно Лео попросила тебя ее оживить. — процедил я.

— Именно так. — у него заблестели глаза, и я видел это даже во тьме, — Я помогу тебе воплотить твою мечту в жизнь, а она станет моей навсегда. Навсегда — это и после смерти, понимаешь?

— Что? — я не мог поверить. Что тогда, сто лет назад, все было именно так, — Твоей? Навсегда? Ты хочешь сказать….

Мардоро полностью отвернулся от меня, встав ко мне спиной. Я словно вновь был на той свадьбе. Понял, что на нем такой же костюм, какой был на том мерзавце-женихе. Я узнал его затылок и тот самый полуповорот головы, когда он увидел меня. Но не дал мне увидеть его.

— Ты! Это был ты! Все это сделал, оклеветал меня, и из-за тебя умерла Лео!

Мардоро обернулся ко мне лицом и я увидел, что он едва сдерживает смех, и вконец он расхохотался.

Лео пожертвовала своим счастьем ради моей мечты. Значит, и своей матери она солгала… Или же все было по-другому… Но как, как? Вряд ли Мардоро все мне рассказал. Он недолго смеялся, а я после тихо спросил:

— ты заставил ее согласиться ради ребенка?

— Не то чтобы заставил. Она сама приняла решение.

— Зачем тебе это все?! Зачем ты разрушил наши жизни?

— Все просто, — мерзкая улыбка, — Власть. Тот, кто женат на наследнице, получит власть, сравнимую почти со властью Великого и Бога Солнца. А, так как я не дракон, то могу расширить свою власть гораздо дальше мирового драконьего храма. Но тут вмешался ты, хотя я тебя старательно изолировал с помощью той куртизанки из публичного дома.

Я округлил глаза.

— Значит… Она вовсе не была…

— Сиротой? — он усмехнулся, — Святая наивность. Надо же, встречается еще такое.

Внутри меня все клокотало, а он продолжал:

— Она по вечерам играла в небольшой пьеске в местном театре, мечтала стать известной актрисой. Но куртизанке этого не достичь, и, хотя у девочки был талант, в таком захудалом городе ей точно ничего не светило. А уехать она не могла: денег, что она зарабатывала, хватало едва ли на еду. Поэтому она с радостью согласилась на мое щедрое предложение, деньги с которого помогли бы ей уехать в крупный город и попытать счастья там.

Я закрыл лицо руками. Я ведь еще ее жалел и думал, что поступил несправедливо, когда сказал ей те грубые слова перед уходом.

— Она должна была соблазнить тебя, и вы должны были провести ночь вместе. Но ты оказался слишком уж верным Леоффэе и сбежал. Впрочем, и того, что произошло, хватило, чтобы распустить о тебе грязные слухи об измене перед свадьбой. Леоффэя, разумеется, обо всем этом не знала, пока не услышала, как это обсуждают за ее спиной. Она еще колебалась перед тем. Как принять окончательно условия сделки, но после того что услышала, она приняла мое предложение, а сама отправилась к матери, чтобы обо всем ей рассказать. На следующий день было решено сыграть свадьбу. Я все просчитал наперед и контролировал все даже после твоего появления на свадьбе. Я надеялся, что Тиамат тебя уничтожит, и последнее препятствие на пути к власти будет устранено. Не ожидал я лишь одного: что после всего, что Леоффэя узнала, после всех пролитых ей слез, она кинется тебя спасать. Это было, конечно, глупо с ее стороны, и я немного разочаровался в ней, но ничего не поделать. Я с ее братьями отстроил склеп и был рад тому. Что тебя заключили в Стрелу на длительный срок и изгнали из Альянса. Разумеется, не без моего совета. Но то, что вернули тебя назад. Было явно ошибкой.

Я не мог произнести ни слова после того, что услышал. Правда навалилась на меня как горная лавина и раздавила своей тяжестью.

— Я хочу тебя убить. — сказал я, ощутив просто нечеловеческое желание сейчас броситься на Мардоро, избить и стереть с лица эту высокомерную улыбку.

— Твое желание очевидно, но, к сожалению, невыполнимо, — Мардоро потянулся, разминая мышцы спины.

Я не хотел с ним разговаривать и больше никогда не хотел видеть его лицо, но все же спросил:

— Сколько ты убил Сокровищ, прежде чем создал Онифэль?

Мардоро удивленно вскинул брови, потом бросил цветок на пол, который до этого держал в руке и ответил:

— Ну, во-первых, сколько, я не помню уже, и, во-вторых, я ее вовсе не создавал.

— Что… — я не находил слов, — ты же… Ты лгал!

— А вы думали, что все вам будут правду говорить? — усмехнулся Мардоро, пригладив короткие волосы, — Я пытался много лет, но понял, что у меня нет к этому никаких способностей и стал искать алхимика, который смог бы создать талисман для Леоффэи. И я нашел его, Аквина.

— То есть, ты даже не выполнил условия своей части сделки, которую заключил с Лео?!

— Отчасти выполнил, — пожал плечами Мардоро, — Когда Онифэль, находясь в коме, набиралась сил, я убил Сокровища и прикрепил к ее телу душу Леоффэи. А потом убедил Аквина в том, чтобы послать ее в ящике в Интернат. Если бы Аквин меня не послушался. Был бы мертв гораздо раньше.