Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Краснова А. - Страница 41

— Господин?! — в женском голосе прозвучало сочувствие и… искреннее любопытство. — Могу я чем-либо помочь?

— Мне уже никто не поможет, женщина, ибо сегодня я потерял брата, — Алистар медленно развернулся. — Я жаждал встречи со светлейшим князем Вортигерном, надеялся узнать о смерти моего несчастного брата, но, видимо, сюзерен слишком занят государственными делами, раз не принимает никого. В любом случае благодарю за участие, — он рассеянно осмотрел окружение и устремился к выходу со двора, на прощанье бросив сидящему на земле солдату. — Прости византийца, служивый. Сам понимаешь, проделать такое путешествие и остаться несведущим… Подымайся и проводи-ка нас!

— Постой! Кто же твой брат? — воскликнула женщина. О! Как же её заводили эти двое! Мускулистые и широкоплечие, ростом выше всех, кто её окружал, они были настоящими образчиками её представления об идеале мужчины. А тот, второй… просто дух захватывало, какая в нём чувствовалась звериная силища. Разве можно их отпустить? Только через её опочивальню.

— Если он был приближен ко двору, я его знала несомненно. И перед князем могла бы слово замолвить, чтобы принял тебя.

Кажется, она добилась внимания незнакомца, ибо он остановился и теперь уже заинтересованно посмотрел на неё:

— У него было странное имя, — медленно произнёс он, а губы его печально дрогнули, — Крофорд.

— Губернатор Лондиниума?! — вот теперь Лукреция действительно была удивлена.

— Ты его знала?

— Как же иначе?! Губернатора знал весь Лондиниум. Он был весьма влиятельным мужем, и мы были давнишними друзьями. Вот только… боюсь, не припомню, что бы он упоминал о родственниках из Византии.

— Он и не мог. Это весьма прозаичная история. Я рождён в Британии, но мальчишкой насильно отправлен в Ρим. Связь с близкими была утеряна, ибо тогда я не умел ни писать, ни читать. Крофорд младше меня… был младше, — с прискорбием поправил себя советник. — Прихотью судьбы меня занесло в Константинополь, где после обучения на протяжении многих лет был приставлен летописцем в доме небезызвестного Фемистия. Я пытался найти родных, отправляя в Британию запросы, но увы, мне не везло. Когда же мой господин по старости скончался, я вернулся на родину в поисках брата.

— Как печально. Послушай, господин, ты непременно должен встретиться с Вортигерном! Уверена, он найдёт для тебя время и, быть может, даже должность при дворе, — бесцеремонно Лукреция взяла под локоть Алистара и доверительно полюбопытствовала: — Скажи, а кто же твой нелюдимый спутник? От него так и веет этаким дикарством и необузданностью.

— Этот? — Алистар пренебрежительно взглянул на демона. — Так кем же он может быть, если не моим рабом? И ты наблюдательна, госпожа, он из пиктов, но верен мне до мозга костей.

От такой наглой лжи Молох едва не взревел. Удержало его лишь то, что понимал: не время и не место дыбиться. До скрежета стиснув челюсти и сжав кулаки, он так и не шелохнулся, пообещав себе позже разобраться с зарвавшимся эльфом.

— О… Никогда не видела так близко пикта, — Лукреция во все глаза рассматривала демона. — Он не опасен?

— Только для моих недоброжелателей, госпожа, — ослепительно улыбнулся красавице советник. Эльф давно заметил, с какой алчностью глаза женщины пожирают мускулистое тело напарника, и, неплохо разбираясь в людских пороках, намеренно спровоцировал смертную: — Можешь потрогать. Он не кусается.

Уговаривать Лукрецию не пришлось. Похотливые пальчики забегали по торсу воина, забрались под одежду, прошлись по животу, спустились ниже и бесстыдно сжали мужской член, отчего тот моментально отвердел, невероятно впечатлив смертную своими размерами. Вынужденный в роли бесправного раба прикидываться истуканом, Молох вздрогнул, лицо его посерело, напряглось, и преисполненный гнева взор устремился на советника. Прекрасно представляя, какая непристойная брань в его адрес вертится сейчас на языке демона, Алистар оставался невозмутимым и даже равнодушным. Осведомлённые, насколько охоча до прелюбодейства рыжеволосая хозяйка небезызвестного всему городу притона, стражники совершенно не были удивлены её поведением, так что в своём незавидном положении «раб» Молох остался лишённым какой-либо мужской солидарности.

Наконец, Лукреция обернулась к советнику и деловито заявила:

— Я хочу его. Если устрою тебе встречу с князем, в оплату ты отдашь мне этого раба.

Итак, патрицианка озвучила цену своих услуг. Вполне обычную для бритта, но абсолютно неприемлемую для каледонца. Теперь Алистару предстояла задача снизить цену и заставить действовать рыжеволосую незамедлительно. Торг начался:

— О, нет, госпожа! Сей раб на вес золота, ибо спасал мою жизнь не раз и не два. Мы с тобой люди благородного сословия и понимаем, чего по нынешним временам стоит верность.

— Нынче плох тот вельможа, что не умеет быть дельцом, — противопоставила она речам Алистара свою позицию. — Ты желаешь получить сведения о смерти брата, но не согласен платить.

— Отчего же не согласен? Напротив, я готов платить, но по приемлемой цене. Брата не воскресишь, а вот без хорошего и сильного раба сейчас туговато, пусть в этом и есть некий цинизм.

— Твоя цена? — с нескрываемым раздражением воскликнула Лукреция.

Момент настал. Понимая, что смертная может и передумать, Алистар решил рискнуть:

— Ты без отлагательств устраиваешь мне встречу с князем, я же одалживаю тебе на время раба. Надеюсь, в особняке найдутся свободные палаты? — спросил советник, флегматично осматриваясь по сторонам.

— Не пойму я тебя… — жестом руки потребовала рыжеволосая эльфа назвать имя, которое в действительности её мало волновало. Всего лишь словесная ширма, за которой она уже соизмеряла свои плотские аппетиты с маловероятным успехом убедить князя незамедлительно принять блондина.

— В последнее время меня многие не понимают, однако это не мешает Калену Кенсоринию следовать своей дорогой.

— Необычное имя для бритта, — тонкая бровь женщины удивлённо приподнялась.

— Зато весьма подобающее слуге дому византийского мыслителя.

— Быть может, — отмахнулась она от надоевшей ей темы. Наконец, очаровательная улыбка заблистала на овальном личике, придавая всему облику Лукреции пикантной легкомысленности и этакой притягательной фривольности, что заставило Алистара насторожиться. Определённо, патрицианка задумала нечто, что советнику не понравится:

— Я соглашусь на твои условия, господин, если мне будет предложен приятный бонус в виде тебя самого.

Стоявший за спиной рыжеволосой нимфоманки Молох едва не разразился рокочущим гоготом, настолько нелепо стало и лицо, и положение новобрачного эльфа. Однако Алистар умудрился удивить демона — холёные пальцы мужчины притронулись к щеке блудницы, и низкий бархатный голос изрёк:

— Уверен, такой бонус придётся по нраву нам обоим, дорогая, — фамильярно приобнял он её. — Но сперва князь.

В сопровождении стражи вельможи направились к особняку. Никто не заметил, каким недобрым предупреждением метнулся взор демона на несчастного служивого, да так, что того очень скоро будто ветром сдуло.

Последующие пару часов для окружающих не происходило ничего примечательного, ибо длительное ожидание, когда князь соизволит принять Лукрецию, в особняке считалось обычным делом. Алистар, на время превратившийся в Калена, к разочарованию красотки стал вдруг нелюдим, предпочитая оставаться в стороне. Предположив, что замкнувшийся в себе блондин готовится к невесёлому разговору с князем, Лукреция тактично не нарушала его покоя, однако не выпускала из поля зрения статную мужскую фигуру. Но несравненно больше её занимал дикарь. О! При одном приближении к нему она возгоралась необъяснимым возбуждением и, к собственному стыду, беспричинным страхом, сути которого не могла объяснить.

Что же касается Молоха, здесь дело обстояло совершенно иначе. Ему, никогда не видевшему такой роскоши, было интересно всё, начиная с распахнутых перед каледонцами дверей в просторный особняк князя с выстроившимися в два ряда и беспрепятственно пропускающими гостей стражами, заканчивая белокаменными обнажёнными людьми сверх человеческого роста, вместо колон поддерживающими своды атриума, при этом отчего-то бесстыдно демонстрирующими свои не бог весть какой величины гениталии. Изучив расписанные цветными фресками стены, демон время от времени пренебрежительно поглядывал на гигантов и каждый раз неуклюже отворачивался, потому как без рвавшего лёгкие смеха не мог смотреть на эти маленькие примечательности. Ну, назначение застывших уродцев Молох хотя бы понимал, а вот греческие терракотовые амфоры, благородно красовавшиеся в нишах, тёмного воина повергли в недоумение. Забывшись о своём положении, он громко присвистнул и схватил одну из них, за что тут же был облеплен вооружёнными людишками, вознамерившимися отнять у грязного раба бесценный раритет.