9-й день недели (СИ) - "Дальний" - Страница 13

- Смотри, – Оксана поддержала юмор, – а то прикарманю его и стану тобой. Буду Егором Колгановым, главным редактором «Девятого дня недели».

- Честно говоря, в силу некоторых обстоятельств, не уверен, что буду об этом сожалеть, – признался он.

- И что это за обстоятельства? – Полюбопытствовала новая знакомая. – Если не секрет.

- Да долго объяснять, - он помрачнел.

- Ну хорошо. – Согласилась она. - Где и когда мы встретимся?

- Хм… Может… - Егор задумался. – Логика и здравый смысл подсказывают, что место встречи должно находиться в непосредственной близости от машины.

- Согласна! Я освобожусь через два часа.

- Тогда через два часа в «Белом креме».

- Договорились!

- Эмм… Окси… а как я тебя узнаю?

- Это не проблема. – Ответила она беззаботно. - Согласись, было бы хуже, если бы не помнили друг друга оба.

- Согласен.

- Тогда до встречи!

Шатаясь и держась за стены, доковылял до кухни и запил водой сразу две таблетки. Застонал и опустился на табурет. Как ни странно, но некоторые события минувшего дня прекрасно отложились в памяти. Например, как вышел из редакции и поехал в кафе. Как позвонила секретарь и срывающимся голосом сообщила, что редакцию… да, редакцию подожгли. И как забил на звонок, тоже хорошо помнил. А что, собственно, дёргаться? Ну, подожгли и ладно. С кем не бывает…

Раскаяние или сожаление по поводу случившегося отсутствуют. Он вообще ничего не чувствует. Как и радость. Просто уставился в одну точку и тупит. Моргает и тупит. Надо ехать на работу. Посмотреть, что там произошло. А что, если…

Он потянулся за пультом от телевизора и включил новостной канал. Ведущая, симпатичная брюнетка с аккуратной стрижкой, молвила: «Ещё раз о главных событиях. Вчера, около двух часов дня, в редакцию журнала «Девятый день недели» ворвался неизвестный и совершил самоподжог. Как сообщают очевидцы, мужчина, около пятидесяти лет, вошёл в редакцию с бутылью для воды. Злоумышленник сообщил о своём намерении и попросил всех присутствующих удалиться. При этом один из сотрудников попытался отобрать бутыль, в которой, как стало очевидно, содержится горючая жидкость. Однако, ему это не удалось».

При этом транслируются записи камер наблюдения. Прекрасно видно, как мужчина в футболке и шортах выходит из машины и извлекает из багажника бутыль с горючим. Неторопливо направляется к дверям и уже внутри методично ищет указатель редакции. Вытаскивает его, складывает в карман и поднимается по лестнице. В самой редакции камер нет, поэтому запись обрывается на моменте, когда человек стучит в двери и осторожно заходит.

«Подождав, пока все выйдут, преступник заперся и разлил горючее. К тому моменту, когда охранникам удалось выломать двери, редакция вовсю была объята пламенем. После ликвидации огня тело преступника обнаружено в сидячем положении в кресле главного редактора. Никаких криков слышно не было. Следствие допускает, что преступник находился под действием наркотиков».

Услышав, что его рабочее место занимал труп, Колганов невольно вспомнил Бергера, и молодого человека стошнило. Поэтому он не слышал того, что ведущая сказала далее:

«Кстати, о главном редакторе, Егоре Колганове. Известно, что незадолго до нападения он покинул редакцию и сейчас его местонахождение неизвестно. Его машина припаркована около кафе «Белый крем». Сотрудники кафе утверждают, что вчерашний вечер молодой человек провел именно здесь. На звонки в квартиру и на телефон не отвечает. Следует отметить, что редакция «Девятого дня недели» не в первый раз становится объектом угроз. Как правило, это фанаты прежнего формата и названия журнала – «Восьмой день недели». Егор Колганов, лишь недавно назначенный главным редактором «Восьмого дня недели», сразу же принялся реформировать журнал. И первое, что сделал, переименовал издание в «Девятый день недели». Это начинание многим читателям пришлось не по душе. Нашлись и те, кто начал Колганову в открытую угрожать. Полиция проверяет и эту версию…»

Прохладный душ помог прийти в себя и восстановить некоторые части мозаики. И по мере продвижения через паутину воспоминаний, журналист всё сильнее хмурился и мрачнел. А когда стало совсем невмоготу, принял решение весь негатив выбросить напрочь из головы и сконцентрироваться только на хорошем. Которого, к сожалению, и так было мало.

Но червь сомнения подтачивает хрупкую конструкцию. И чем глубже прогрызается, тем сильнее Колганову хочется познакомиться с обладательницей приятного звонкого голоса.

Ведь картина памяти сообщила, что он не забивал в телефон номер Оксаны. И что просил подвести не к себе домой, а в редакцию.

Глава 17

Марченко потерял счёт времени, сколько сидит в кабинете и пытается найти ниточку, за которую можно ухватиться, чтобы распутать весь этот клубок. Судебно-медицинская экспертиза ещё предоставит выводы об останках сгоревшего, но толку от неё будет немного. Нужны ещё зацепки. Перед машиной преступника, полностью перегородив её от камер, остановился тёмно-синий фургон «Фольксваген». Причем траектория его движения оказалась такой, что номера ни разу не попали в кадр. Разумеется, это не случайность. Вместе с тем никак следов взлома «солярика» или иного вмешательства обнаружено не было. От бесконечных просмотров записей уже кружится голова и мутнеет сознание.

Полицейский поднялся из-за стола и, потягиваясь на ходу, подошёл к окну. Созерцание скудной городской обстановки возымело некий терапевтический, успокаивающий эффект. Чтобы переключиться, принялся считать прохожих. Их количество, ограниченное обзорностью из окна, постоянно меняется за счёт появляющихся и исчезающих. Тем не менее, остаётся в одном, более-менее одинаковом, пределе. Плюс-минус. Мужчины, женщины, дети… дети с мужчинами, дети с женщинами. Мужчины в форме, пожилые люди. Затем, для усложнения задачи, начал делить строго по половому признаку: мужчины-женщины. Здесь цифры варьируются в более широком диапазоне. Как правило, в количественном выражении превалируют представительницы прекрасной половины человечества, и сильная сторона смещает их с пьедестала лишь периодически. Отсюда вывод, что в рабочее время мужчины, как правило, заняты. А женщины, те же молодые мамы, в декрете и гуляют с детьми.

Возрастная составляющая: дети, подростки (а ведь их можно делить на школьников и студентов), молодые люди обоего пола… ну и далее по возрастающей. Или стареющейJ

Далее по виду одежды… С мужчинами понятнее: либо business, либо casual. С вариациями. С женщинами, особенно молодыми, сложнее и интереснее: здесь юбки или брюки. Костюмы, шорты, платья, сарафаны… впрочем, чем платье отличается от сарафана, Марченко узнал совсем недавно. Случайно.

Ещё есть цвет одежды, полутона… И теперь чувствует, что сходит с ума уже от нового занятия. Бессмысленного и отупляющего. А в расследовании не продвинулся ни на йоту. И эта беспомощность бесит больше всего. Профессиональная импотенция.

Полицейский проморгался: внимание привлекла длинноволосая брюнетка в сверхкоротких белых шортах и красном топе. В руке неопределённо-тёмный клатч. Всё это естество опирается на немыслимо длинные шпильки и движется величественно-неторопливо. Мужчины на девицу оглядываются или смотрят украдкой. Женщины тоже. И пока эта особа шествовала в поле зрения следователя, тот невольно сбился со всех счетов и классификаций. Сочетание разнузданно-непотребного вида и неторопливой, наполненной собственного достоинства, походки завораживает. В другое время он бы подумал, что девушка хочет продать себя подороже. Но сейчас не время… да и место не то. Походка… походка… стоп!

Марченко вернулся к столу и сделал глоток давно остывшего чая. Походка. У поджигателя отмечена неестественно спокойная, даже размеренная, походка. Значит, этот малый либо сумасшедший, либо находился в изменённом сознании. Вариант наркотического вмешательства отпадает. В любом случае, у парня была холодная голова. Возможно, он был ярым фанатом прежнего «Восьмого дня недели». И поджог редакции – знак протеста. Когда вокруг все бегали и спотыкались от страха, мужчина просто выполнял задуманное. Без суеты и лишних движений. Даже когда первые языки пламени коснулись тела, мужчина не кричал и не размахивал руками. Запрограммированный, словно робот. Или… или… тут в памяти всплыл срывающийся голос судмедэксперта: «этот бедолага, прежде чем сгореть, помер месяца два или три назад». Может, он не робот, а… живой мертвец? Потому и не чувствовал боль.