9-й день недели (СИ) - "Дальний" - Страница 49

Они прошли ещё немного вперёд и остановились. Дальше риск быть обнаруженным. О чём именно беседа, непонятно. Не то спор, не то выяснение отношений. Спокойный чеканный тон мужчины иногда пронизывает ехидца самодовольства. Молодой собеседник, в свою очередь, возмущенно резонирует праведным гневом. Но, кажется, они прекрасно друг друга понимают. Занятно, однако. Человек напряг зрение и обомлел: в пожилом господине узнал известного политика Яна Григорьевича Лазаревского, а в его собеседнике – самого себя, журналиста Егора Анатольевича Колганова.

- Пси, я…

Он осёкся на полуслове, потому что сзади никого нет.

Глава 78

«Удавка на шее избирательного права.

К сожалению, произошло то, чего мы боимся больше всего: неприкрытое давление на Иванова Владимира Владимировича началось. На наших глазах свобода слова и избирательное право превращаются в фикцию, пустой звук. Несколько дней назад полиция провела обыск в доме Яна Лазаревского, руководителя предвыборного штаба Владимира Иванова. Предлог – самый абсурдный. Якобы в доме хранится оружие, причастное к совершению преступления. Ну не нелепость ли? К сожалению, нет. Всё гораздо проще и хуже одновременно.

Идёт массированная атака на наши права. Сначала нас лишили права голоса за кандидата «против всех». Уверен, большинство россиян выскажутся «за» возврат подобной графы. Сейчас власть пытается устранить неугодного ей независимого кандидата – Владимира Иванова. Разумеется, просто снять его с выборов под липовым предлогом опасно, поэтому «правоохранительными» органами в лице следователя Марченко состряпываются неимоверные по своей глупости предлоги – хранение оружия, причастного к совершению преступления.

Этот «следователь», вместо того, чтобы ловить настоящих жуликов и воров, думает о том, что такой известный и уважаемый человек, как Ян Григорьевич, хранит у себя дома огнестрельное оружие с криминальным следом. Ну не идиотизм ли? Скажите, уважаемый читатель, кто в здравом уме и светлом рассудке будет хранить у себя дома подобный компромат? И ждать, когда, рано или поздно, к нему нагрянет полиция.

Ни для кого не секрет, что Ян Григорьевич не только блистательный дипломат, но и в прошлом весьма меткий охотник. Как доказательство – множество трофеев с разных уголков Земли. Также не тайна, что в его доме хранится обширная коллекция огнестрельного оружия. Разумеется, законно. Но только кретину придёт в голову мысль, что Ян Григорьевич преступник.

Человек, который всегда на виду, всегда, что называется, под прицелами камер. Каждый шаг которого можно отследить и проверить. Тем более, в качестве руководителя предвыборного штаба такого харизматичного лидера, как Владимир Иванов. И тут…

Но, слава богу, произошло то, что должно было произойти: сыщики во главе с Марченко вернулись несолоно хлебавши. Никакого оружия, якобы «причастного к преступлению», обнаружить им не удалось. По словам Яна Григорьевича, при обыске к каждому оперативнику он приставил сотрудника штаба. Как следствие, удалось предотвратить возможный подлог наркотиков или других запрещённых предметов.

В свете предвыборной гонки расцениваем это как попытку скомпрометировать Владимира Иванова. Ждём извинений от господина Марченко и его руководства. Мы не настаиваем на увольнении данного работника, но хотим, чтобы впредь он своё рвение направлял в более конструктивное русло. Сила в правде!»

Ян Григорьевич закончил писать и откинулся на спинку кресла. Материал прямиком ляжет на стол главреда «9-го дня». Можно было подготовить его раньше, но тогда у Колганова могли бы возникнуть подозрения. А они сейчас ни к чему.

Сила в правде! Мужчина самодовольно улыбнулся тому, насколько магическое значение для человека имеет словосочетание слов «сила» и «правда». А ведь всеми упускается тот момент, что правда у каждого своя. Глупые люди.

Но есть обстоятельство, заставляющее не улыбаться, а хмуриться: Колганов надел кулон и сразу же снял. Снял мгновенно, как ошпаренный. Журналисту мерещились видения, отголоски прошлого. А этого не должно было произойти. Силы Змеи оказалось недостаточно: солнце не уместилось в её пасти. А это недобрый знак. Самое простое объяснение звучит так: кто-то держит над ним обережный круг. Кто-то, обладающий невероятной силой. Настолько невероятной, что Ян Григорьевич затрудняется предположить, кто бы это мог быть. Кто же ты?

Глава 79

Колганов, не открывая глаз, силился вспомнить, сколько раз за последнее время его сон, чаще тревожный, прерывал телефонный звонок. Вот как сейчас. С трудом приподнялся и выудил телефон из-под подушки.

Ах, это ты.

- Хреновая новость, Егор.

- Знаешь, Марченко, а я уже ничему не удивляюсь. Как тебя слышу – сразу плохие новости. Так что вываливай смело.

Собеседник на другом конце провода явно подавлен.

- Винтовка другая.

Спросонья Колганов не сразу сообразил, о чём речь.

- Что?

- Я говорю «винтовка другая». – С нажимом повторил следователь. – Та, из которой убили Лапина и та, из которой ты стрелял у Лазаревского – разные.

Теперь смысл сказанного дошёл, но не более.

- Ну… что теперь? – Журналист не знал, чем помочь. – Я сейчас плохо соображаю.

- Думаю, совсем скоро поднимется буча. – Обречённо выдавил Марченко. – Типа начались гонения на Иванова и всё в таком духе. Ты со страниц своего журнала прольёшь проклятия на мою голову и меня уволят.

- Ладно, дружище, не парься. – Колганов вздохнул и взъерошил волосы. Какие слова обычно говорят, когда хотят поддержать? – У всех бывают промахи. Ничего такого писать не собираюсь. Было и прошло. Блин, ну ты и влип. Причём, не без моего участия.

- Так Лазаревский напишет. – Трезво оценил полицейский. – Или ты хочешь сказать, что информационную повестку создаёшь сам?

Колганов не стал увиливать:

- Не сам. Ты же прекрасно понимаешь.

- Вот и я про это. Просто… - Марченко замялся, подбирая нужные слова. - Просто не ожидал, что ты отреагируешь на это спокойно.

Колганов подошёл к окну и поднял жалюзи. Яркий свет ударил в глаза и заставил зажмуриться. Марченко влип, но виноват в этом сам. Всё же его немного жаль. Ведь он молодец, делает свою работу. Впрочем, чёрт меня дёрнул отдавать ему пулю. Идиот! Что нас обоих ждёт впереди? Ладно…чем смогу, помогу. А дальше… сам… извини…

- Послушай, мне на это реально наплевать. – Он проморгался, пытаясь утихомирить солнечных зайчиков. - Не знаю, почему. Может, стал крутым, пофигистом. Или просто устал. Да, отдал тебе пулю. Ты попросил, я согласился. Не хочу за это оправдываться. Всю жизнь и делаю, что оправдываюсь. Надоело. В конце концов, я железно уверен в том, что из винтовки Яна Григорьевича никто никого не убивал.

- Ты же понимаешь, что я должен был отработать версию? – Словно оправдывался следователь.

- Разумеется. – Согласился Колганов, трижды пожалевший о своём поступке. – Просто мы договорились, что угомонишься, если получишь пулю. Вот ты её и получил.

Марченко обхватил голову руками. Наконец, выдавил:

- Ладно, признаем очевидное: этот обыск – моя самая большая ошибка. Я идиот. Подставился по полной. Причём умом это понимал с самого начала, но в сердце жила надежда на то, что Лазаревский где-то оступится, совершит ошибку. Пусть маленькую, но достаточную, чтобы схватить его за яйца. – Он замолчал, разрываемый горестными мыслями.

Тут Колганов вспомнил странный сон. Человеку, положение которого хуже твоего, о приснившемся можно рассказать безбоязненно.

- Марченко?

- Что?

- Хочешь, подслащу пилюлю?

- Попробуй, - бесцветным тоном ответил тот.

- Мне приснился идиотский сон. Будто подслушиваю разговор двоих. Лиц не видно. Они о чём-то спорят. Молодой и постарше. Через какое-то время молодой кричит от боли. Ну вроде как старый его убивает. Потом проснулся.

- Обхохочешься, - съязвил собеседник.