Тиран моей мечты (СИ) - Эрос Эви - Страница 4

Он сам позвонил мне по телефону через час.

— Кристина, зайдите, — буркнул в трубку, даже не дождавшись моего «алло». Я только вздохнула. Ничего удивительного, что у этого гада нет жены — с таким-то характером! Черный сидел за своим столом, как несколько часов назад, и глядел в монитор. На секунду оторвал взгляд от несомненно чего-то очень важного, осмотрел меня с ног до головы, задержавшись на поврежденной руке, и приказал: — Садитесь.

Я бы лучше постояла. А еще лучше — ушла бы. Но раз начальство требует… Села.

— Я надеюсь, вы успокоились, и теперь можете меня выслушать, — продолжал Черный, вновь глядя на меня своим фирменным взглядом, которым вполне можно замораживать овощи, фрукты и прочие продукты. И людей, да. — Кристина, юристу, коим вы мечтаете стать, необходимо уметь контролировать свои эмоции. Тем более, негативные. Когда вы так явно показываете свою неприязнь тому, от кого зависит ваша зарплата и дальнейшая трудовая деятельность, это по меньшей мере глупо, а по большей — непрофессионально. Вы понимаете меня? — Разумеется, — ответила я, пытаясь сделать свой голос таким же бесстрастным, как у него. Но мой, увы, дрогнул.

— Я попрошу вас впредь стараться держать себя в руках. Для эмоций место дома, а не на работе.

— Хорошо, Назар Миролюбович.

Он поджал губы. Наверное, думал, что я спорить буду или истерить. Ну уж нет, фиг я позволю тебе меня уволить.

— Свободны. Можете идти домой. Все равно вы сейчас не особенно трудоспособны.

«Не особенно». Прекрасно выразился.

— Спасибо, Назар Миролюбович, — ответила я почти с искренней благодарностью, встала и вышла из кабинета. С трудом удержалась от того, чтобы не поклониться.

Черному бы к рабам на галеры. Из него получился бы прекрасный надзиратель.

Кабинет Назара Миролюбовича находится рядом с кабинетом Жукова, а между ними стоит секретарская стойка, за которой восемь часов в сутки сидит Лера — официально она секретарь генерального, но на деле больше Черного. Ну и наш общий, конечно.

Увидев меня, Лера сочувственно улыбнулась, кивнув на поврежденную руку.

— Ты как? — Живая, — я подошла ближе. — Как выяснилось, ожог не такой уж и сильный. Просто обширный… И испугалась от неожиданности.

— Ясно. Ну ничего, до свадьбы заживет.

Я рассмеялась.

— До чьей? — До твоей, конечно, — Лера подмигнула, перебирая какие-то бумаги. — Девчонка ты красивая, молодая. Выскочишь в ближайшее время, я думаю.

Я только хмыкнула. И в этот момент у Леры зазвонил стационарный телефон.

— Да, Назар Миролюбович.

— Лера. — Динамик в трубке был отличный, поэтому я прекрасно слышала, что и каким тоном говорит Черный. — Сделайте мне чаю, пожалуйста. И скажите Кристине, чтобы шла домой и не отвлекала вас от работы.

Гудки. Лера положила трубку на место и тихонько рассмеялась.

— Ничего смешного, — шепнула я, бросая опасливый взгляд на дверь в кабинет Назара Миролюбовича. — И за что он меня так не любит, не пойму… Секретарь перестала смеяться, кашлянула и тоже негромко сказала: — Дурочка ты, Тин. Сразу видно — молодость, жизни не знаешь. Да если бы Черный тебя так не любил, как ты думаешь, ты бы отсюда вылетела еще в первый месяц работы.

Я нахмурилась. Да, эта мысль приходила мне в голову.

— Ты же работаешь, и более того… — Лера тоже покосилась на дверь. — Я сейчас дам тебе кое-что посмотреть. Так, для сведения. Проболтаешься — собственным канцелярским ножом зарежу! — Может, не надо? — я даже слегка испугалась.

— Надо-надо, — отмахнулась Лера. — А то ты Черного так и будешь гадом считать, что несправедливо. Вот. — Она достала из папки какой-то листочек. — Гляди. Это список сотрудников, который я подписывала у Назара сегодня утром. На премирование. Не делай такие глаза, юбилей у нас скоро, десять лет фирме, вот Жуков и распорядился. А я лоханулась — распечатала прошлогодний, не глядя, забыла, что ты у нас недавно. Короче, смотри, а я пока чай сделаю. Иначе он сейчас опять позвонит… Лера отошла к шкафу с чаем, включила чайник, который стоял рядом на тумбочке. Черный кулеров не признавал, заставлял кипятить воду, причем эту самую воду для него покупали отдельно. Жуков ею, конечно, тоже не брезговал, но он чаще пил кофе из кофемашины и не возражал, если Лера заливала туда кулерную воду.

Пока секретарь гремела приборами и наливала заварку из аккуратного керамического чайника — да, пакетики шеф тоже не признавал, — я изучала список сотрудников. Надо признаться — с открытым ртом.

Внизу, под всеми остальными фамилиями, рукой Черного было выведено — Попова Кристина, премия 50 % от оклада. У других было больше — 70 и 100 %. Но они тут явно дольше, чем я. У меня ведь испытательный срок еще не кончился, какая премия… Кажется, мой мир разваливается на части.

— Ну, чего? — подошедшая Лера взяла листок из моих ослабевших пальцев и усмехнулась, взглянув в мое ошарашенное лицо. — Что думаешь? — Я пока не могу думать, — призналась я. Черный… своей рукой написал! Ладно бы просто приказ подмахнуть. Но он обо мне вообще вспомнил! С ума сойти.

— Назар строгий, конечно, и характер у него тяжелый, — сказала Лера серьезно. — Но он не будет специально топить и увольнять того, кто действительно старается и цепляется за работу. Выдержишь прессинг — еще и похвалит. Главное — не воспринимай все на свой личный счет, поняла? И только я собралась ответить, как из кабинета раздалось громкое и раздраженное: — ЛЕРА! — Иду! — крикнула она, подмигнула мне и поспешила к Черному, чуть звеня подпрыгивающей на блюдце чашечкой.

По пути домой я позвонила маме, предупредила, что меня пораньше отпустили с работы и я зайду за Юлькой в садик.

Дочка была в восторге от того, что я пришла за ней, да еще и раньше, чем ее обычно забирала бабушка. Всю дорогу прыгала и тараторила, рассказывая обо всем на свете, а я слушала и улыбалась, ощущая, как светлеет на душе.

Внешне Юля была совершенно не похожа на Олега — только на меня. У нее были такие же прямые волосы, темные и блестящие, почти черные. Большие голубые глаза, светлая кожа, четкие брови — цыгане обзавидуются — и ровный прямой нос. Красавица моя! Мы все похожи — я, мама, Юлька. Именно поэтому я и опасаюсь, что на ней тоже будет этот «венец безбрачия». Но в любом случае загадывать пока рано.

Дома кроме мамы обнаружился еще дядя Сережа — мамин брат, тот самый человек, благодаря которому меня взяли в «Юркон».

— А вот и мои племяшки! — он широко улыбнулся, подхватывая Юльку на руки. — Ух! Давай-ка с тобой полетаем, Юляшка! Дочка заливалась хохотом, пока я снимала пальто и переобувалась в домашние тапочки. Сразу же захотелось выпить чаю и лечь спать — настолько уставшей я себя чувствовала.

— Иди, посиди немножко на кухне, Тин, — сказала мама, погладив меня по спине. — Бледная ты какая-то.

Да, я вся была бледная — ну, кроме обожженной руки, которую я старательно прятала от цепких маминых глаз.

— Надо Юльку умыть и переодеть.

— Я сама. А вы с Сережей идите на кухню. Скоро будем ужинать.

Я попыталась возразить, но дядя, обладавший не меньшим упрямством, чем мы с мамой, уже тянул меня на кухню, и сопротивляться было совершенно бесполезно. Иначе он, чего доброго, сломал бы мне руку.

— Ну рассказывай, — хмыкнул дядя Сережа, усаживаясь на табуретку сам и усаживая на соседнюю меня. — Как тебе на новой работе? «На новой». Можно подумать, у меня была «старая» работа.

«Юркон» ведь мое первое место трудоустройства.

— Нормально, — ответила я, но голос мой дрогнул, и дядя Сережа сразу распознал подвох.

— Понятно. Тяжело, да? Жуков говорил, что у его партнера, с которым тебе придется больше всего контактировать, сложный характер. Неужели настолько? — Угу, — я иронично улыбнулась, вспомнив Черного. Почему же он выписал мне премию?.. Здорово было бы узнать, но представляю, что будет, если я спрошу нечто подобное.

— Слушай, Тин, — дядя Сережа вдруг пересел чуть ближе и понизил голос. — Прими добрый совет. Сила женщины — не в силе, извини за тавтологию, а в слабости.