Между двух миров. Школа выживания (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 15

Где я?

Резко сев на кровати, огляделась. Комната, озаренная лампой со свечой под стеклянным колпаком, утопала в полумраке. За окнами с открытыми ставнями вызревала густая ночь. От зажженного камина шел жар, и, судя по тому, как весело потрескивали поленья, совсем недавно их тормошили. На прикроватном столике стояла плошка с водой, и лежали махровые салфетки. Походило на то, что кто-то находился рядом, пока я билась в агонии.

Израненная рука оказалась аккуратно забинтованной, но стоило пошевелить пальцами, как ладонь стало жечь, а на белой ткани проявились красные пятна.

Мне хотелось размотать повязку, чтобы проверить, насколько изуродована рука, но неожиданно и совершенно бесшумно отворилась дверь. Поспешно натянув до подбородка одеяло, я уставилась на пришельца. Им оказался высокий, худощавый юноша с буйной копной кудрей, забранной под металлический обод, отчего волосы походили на львиную гриву.

- Очнулась? – произнес он, и из-за покалывающей ладонь темной руны я не смогла определить, говорил ли незнакомец на абрисском языке или же на теветском.

Он остановился перед изножьем кровати, скрестил руки на груди.

- Поаккуратнее с рукой. Я нанес заживляющую мазь, так что будет жечь. Как ты себя чувствуешь?

- Сносно, - севшим ото сна голосом, соврала я, хотя чувствовала себя так, как будто проспала целые сутки: тело страшно ломило, а голова напоминала чугунный котелок. – Ты здравник?

- У нас принято говорить «знахарь», - поправил он.

Выходит, домой меня все-таки не вернули.

- Как долго я здесь?

- Четыре часа. Ты поразительно быстро очнулась.

Проигнорировав недвусмысленный намек на то, что обычному теветскому неофиту было не по силам придти в себя за столь короткое время, я спросила:

- Когда меня возвратят домой?

- Как знахарь, я советую воздержаться от перемещений хотя бы пару суток…

- Могу я вернуться сегодня? – перебила я. – Не имею никакого желания оставаться здесь дольше.

- Как скажешь. Твое здоровье, тебе им рисковать, - развел он руками, давая понять, что плевать хотел, отправится теветская девчонка восвояси или же сразу на тот свет. – Если хочешь перемещаться сегодня, то тебе надо восстановить магический источник. Или как вы это называете? Свет?

Я коротко кивнула.

- Здесь вещи, - указал он на стул с аккуратно сложенной одеждой. – Одевайся и спускайся в кухню.

- А где Рой? – уже ему в спину спросила я.

- Рой? – удивленно изогнул он брови.

- В смысле… Кайден.

- Подозреваю, что вернулся на вечеринку. Он, похоже, решил переломать руки, а заодно и шеи тем кретинам, которые тебе выжгли руну знаний. Сколько надо было вложить черной магии, что даже Голубая кровь не может ее перебороть? Безобразная работа! Как будто стило в руках в первый раз держали. Сволочи!

Услышав прозвище, каким в Тевете называли Истинный Свет, я почувствовала, как у меня вытягивается лицо, и севшим голосом поправила:

- Сволочь.

- А? – не понял знахарь.

- Он был один.

- Вот ведь ему не повезло, - со смешком отозвался ведьмак. Он тихо вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Стряхнув оцепенение, я кое-как выбралась из кровати, одной рукой умылась в медном тазу, натянула одежду. Длинное вязаное платье оказалось великоватым, зато обувь пришлась впору. Одежда едко пахла лавандовыми шариками от моли, видимо, прежде долго пролежала в сундуке.

Выйдя из спальни, я неожиданно оказалась перед крутой деревянной лестницей. Внизу горел свет, и звенела посуда. Неслышно спустившись по крепким ступенькам, я оказалась в просторной кухне, по старинке освещенной толстыми оплывшими свечами, отчего запах сухих трав, пучками спускавшихся с потолочных балок, смешивался с ароматом воска.

Знахарь снял с огня высокий медный чайник с длинным узким носиком и кивнул на стол:

- Присаживайся.

- Спасибо за вещи, - не двигаясь с места, поблагодарила я.

- Это платье принадлежало моей покойной сестре, - объявил он, наливая в чашку темный дымящийся напиток. – Тебя это не смущает?

На секунду я замялась. Хозяин дома явно не испытывал особенного дружелюбия или сочувствия, перед таким типом было проще выглядеть нахальной, нежели растерянной.

- Надеюсь, она умерла не в нем?

- Кто знает. – Знахарь даже не пытался скрыть ироничной ухмылочки. – В то время я еще не вел семейное дело и жил при городской лечебнице.

- В любом случае, вряд ли она обидится, что ты его отдал мне. Как думаешь? – пожала я плечами.

- Тут ты права. – Он бросил на меня смеющийся взгляд. – Претензий мы точно услышать не сможем.

- Кстати, меня зовут Валерия.

- Здорово, - вместо ответной любезности произнес хозяин дома и, поставив дымящуюся кружку на стол, уточнил: - Так и будешь там стоять, Валерия?

Он проследил, как я прошла к столу. Казалось, у хозяина дома вызывало исследовательский интерес любое мое движение, точно подсознательно он ждал какой-нибудь демарш. Например, смертельный светоч, вспыхивающий под потолочными балками, и к абрисским демонам сжигающий не первый год пылящиеся венки сушеных трав.

- У меня нет боевой руны, - вымолвила я, одарив знахаря выразительным взглядом, и принюхалась к темному, густому напитку. Аромат казался терпким и горьковатым одновременно.

- Это кофе, - пояснил парень. - Когда-нибудь пробовала?

- Нет, но кое-что слышала, - согласилась я.

Слышать-то слышала, но никогда не могла представить, что в жизни доведется пить самой.

О кофе упоминалось в одной из отцовских колонок для исторического альманаха. Сразу после Великого Схождения, когда народы еще пытались дружить, кофе впервые попал в Тевет. Горьковатый на вкус, густой напиток варили из перемолотых ароматных зерен, которые выращивали где-то на юге Абриса. Он обладал удивительным свойством быстро восстанавливать силы неофитам, только-только приобретшим магический свет, когда этот самый свет неожиданно затухал в середине дня, и человек падал с ног в прямом и переносном смысле. Однако после войны абрисский кофе оказался под запретом, как все, что переправлялось из параллельного мира, а теветский, лишенный темной магии, не обладал даже долей чудодейственного эффекта, водица водицей, и вскоре совсем исчез.

С иронией хозяин дома проследил, как я делаю первый осторожный глоток. Вкус показался чудовищным, горьким и сладким одновременно.

- Гадость-то какая этот ваш вареный кофе… - скривило меня, как от противного порошка от мигрени.

- Вообще, мы считаем кофе утренним бодрящим напитком, - с иронией заметил собеседник и прихлебнул из своей кружки.

- Пьете за завтраком?

- Зачастую вместо.

- В таком случае, на ужин вы что, едите серебряные гвозди? – не удержалась я от шпильки.

От очередного маленького глоточка по языку растеклась горечь, и сердце бешено забарабанило в груди, зато в руках появилась удивительная легкость – хоть сейчас рисуй сложную руну «невидимость». От прикосновения к кружке даже посыпались крошечные голубоватые искры. Осторожно подняв глаза, я наткнулась на прямой задумчивый взгляд.

- Удивительно, как в таком хрупком теле уживается настолько мощная магия, - заметил знахарь.

- Сила света не зависит от массы тела.

- Так и есть… - согласился он и, опрокинув в себя остатки кофе, тихо добавил: - Как впрочем, и сила притяжения.

Тут открылась входная дверь, переливчато зазвенели ветряные трубочки, в теплую кухню потянуло уличным сквозняком. Прежде чем я успела оглянуться, мой собеседник спросил:

- Вернулся? Надеюсь, вечеринка закончилась без кровопролития?

Догадываясь, что в доме появился Кайден, я невольно выпрямилась на стуле. Казалось, что внутри сжалась тугая пружина.

- Приятель, не смотри на меня так, как будто я решил ее опоить белладонной с пятилетним коньяком. Это обычный кофе с кардамоном. – Знахарь, безусловно, отвечал на незаданный вопрос, но словно говорил сам с собой. – Валерия решила вернуться сегодня…