Оправдание крови - Чигринов Иван - Страница 37

• Предыдущая
• 37/74
• Следующая

— Не успел я, господин комендант, предупредить его, — неожиданно соврал тот, конечно, ни он сам, ни Зазыба не забыли о разговоре, который произошел на спаса, а потом, на следующий день, уже в поле. — Покуда приехал от вас в деревню, там все и кончилось. Действительно, правление решило. Правда, оно теперь не в полном составе, не хватает членов правления, поэтому собрание можно считать неполномочным.

Видимо, эта последняя подробность не имела для коменданта никакого значения, он тут же недоверчиво глянул на штатского, что-то возмущенно сказав ему. Но тот не стал переводить слова коменданта «мужам доверия», только усмехнулся.

— В каком состоянии теперь хозяйство? — быстро перевел он следующий вопрос.

— Все поделено, — ответил Зазыба. — Колхозники трудятся индивидуально.

— Мы выясним, кто виноват в этом, — предупредил его комендант, и по тому, как поглядел он и на Браво-Животовского, стало понятно, что он уже объединил их с Зазыбой. — Кстати, это касается не только веремейковцев. Я отмечал, что без нашего позволения затеяли делить колхозы и в других деревнях. Чтоб вы знали, виноватых будем искать повсюду. А вы можете сесть, — милостиво разрешил он веремейковцам.

И они опустились на свои места.

Пока Зазыба скрипел стулом, усаживаясь, Захар Довгаль, наклонившись к его плечу, успел шепнуть:

— Недаром говорят: раз не сумел отсечь руку своему лиходею, так лобызай ее теперь.

— Нам осталось обсудить с вами еще несколько важных вопросов, — перебирая бумаги, продолжал между тем комендант. — Скоро вы начнете получать от нас разные циркуляры, согласно которым будете действовать. Административное устройство по волости утверждено такое: в самой волости — управа, в которой бургомистр, писарь, счетовод, агроном, а также волостная полиция порядка; в деревне — староста, заместитель волостного агронома, один полицейский из расчета на двадцать — тридцать дворов. У нас уже есть бургомистр. Это пан Брындиков. Поздравьте его.

В первом ряду зашевелился и встал во весь рост сутулый бургомистр, бывший председатель сельпотребсоюза.

— Есть писарь, — продолжал комендант, — есть счетовод. Пришли добровольцы и в полицию. Таким образом, что касается волостной управы, то здесь у нас все как полагается. Но еще не в каждой деревне есть старосты. Не выбраны заместители волостного агронома. Правда, мы с этим сознательно задержались немного, потому что там, где остались на месте председатели колхоза, все руководство по административной части выполняют они. Теперь необходимо ускорить избрание старост там, где были распущены без разрешения колхозы. Надо также учесть, что не хватает и полицейских. Я подчеркиваю, на каждые двадцать — тридцать дворов для охраны порядка надо иметь по одному полицейскому, значит, на деревню в сто дворов необходимо не меньше пяти. Порядок должен строго соблюдаться. Недаром же мы назвали полицию полицией порядка. На этом и закончим.

Переводчик не успевал повторять за ним по-русски, поэтому тишина в зале устанавливалась не сразу.

— Если есть вопросы, — сказал штатский после всего, — господин комендант с удовольствием ответит вам.

Первым проявил интерес смуглый мужчина, что сидел рядом с Абабуркой.

— Скажите, — он откашлялся, — а какое административное руководство установлено в районе?

— Я отвечу, — кивнул комендант. — Во-первых, районная управа, имеющая отделы народного образования, финансов, а также сельхозгруппу, которой подчинены заготовительные и налоговые органы. Во-вторых, в районе функционируют военные власти, которым подчинена и гражданская администрация.

— Тогда скажите, — не садился сосед Абабурки, — как по дать будет устанавливаться, по каким нормам?

— Этот вопрос еще как следует не разработан, — ответил комендант, — но скоро и здесь будет внесена ясность. Скорей всего, для большего удобства, пока не состоялся переход на индивидуальное землепользование, будут использованы материалы советских комитетов по заготовкам, в основу которых лягут нормы бывших государственных поставок по всем видам налогов. Вместе с тем я хотел бы подчеркнуть, что наиболее остро стоит вопрос не о податях, а об уборке урожая. Особенно в колхозах: Что же касается индивидуальных хозяйств, как тех, которые достались нам от Советов, так и тех, что создались уже в новых условиях, то и здесь будут определены соответствующие нормы. Понятно?

— Да.

С другого конца зала, не с самого ли последнего ряда, тоже послышался голос:

— Я правильно понял вас — раз в районной управе создан отдел народного образования, значит, и учеба в школах будет возобновлена? Когда это может произойти? Обычно у нас в школах занятия начинались с первого сентября, а эти сроки уже давно прошли.

— Да, действительно, — выслушав перевод, как будто обрадовался Гуфельд. — Новая власть образованию вашего народа будет придавать не меньшее значение, чем большевики. Но более подробно вам на этот вопрос может ответить бургомистр. Пан Брындиков, подойдите сюда и расскажите мужам доверия все, как есть. Вы же, кажется, присутствовали уже на школьном совете в Крутогорье?

Бургомистр вышел к столу, показав собравшимся свою красную, хорошо откормленную и отпоенную на сельпотребсоюзовских харчах физиономию.

— Да, — торопливо начал он с некоторым беспокойством. — Мы в управе уже имеем кое-какие инструкции на этот счет. Начальное народное обучение должно быть совершенно бесплатным. Надлежащее внимание будет придано также разработке и усовершенствованию общего и специального среднего образования. Что же касается сроков, то тут действительно мы в районе опоздали. Придется начать учебу в школах позже: если не первого октября, то где-то в ноябре уже обязательно надо провести укомплектование школ и учителями, которых, кстати, мало осталось в районе, и учениками.

— Тогда скажите еще, — послышался другой голос, уже ближе к Зазыбе; принадлежал он загорелому человеку в темно-синей сатиновой косоворотке, — какие предметы будут преподавать в школах?

— Немецкий язык прежде всего, — начал перечислять бургомистр, — затем закон божий, химия, физика, ботаника, зоология, арифметика с алгеброй и геометрией, ну, и русский язык, конечно.

— А белорусский?

Наверное, бургомистр не имел на этот счет определенных инструкций, потому что сразу же повернулся к коменданту. Тот долго, даже слишком долго слушал переводчика, несколько раз переспрашивая его о чем-то, наконец одобрительно закивал головой.

— Господин комендант считает, — глянул в зал переводчик, — что со стороны германских властей, как и обещано в обращении генерального комиссара Белоруссии, не будет препятствий, чтобы в школах изучали местный язык. Но вам всем надо знать, что район ваш пока относится к области военных операций.

— Понятно, — протянул загорелый, но не сел.

Зазыба ревниво усмехнулся про себя: «Подловил-таки, холера!»

— И последний вопрос, — сказал загорелый. — По каким учебникам будет вестись в школах преподавание? Какого можно ожидать материального обеспечения учителям?

— Пока не издадут новых учебников, — взял на себя объяснение бургомистр, — преподавание надо осуществлять по советским. Но приказано навсегда выбросить из них слова «советский», «большевик» и так далее. Портреты большевистских вождей тоже необходимо удалить. Что касается материального обеспечения, то сохраняется прежний, в советском объеме, оклад, кроме того, будет выдаваться паек — по десять килограммов хлеба на месяц лично учителю и по пять килограммов на каждого иждивенца в семье.

Остальным присутствующим тоже захотелось узнать у коменданта кое о чем, например, откроются ли магазины, какое предполагается медицинское обслуживание населения.

— Платное, — терпеливо растолковывал тот, — по пять рублей за прием у доктора в деревенском лечебном пункте и по десять в городской больнице или амбулатории. Ну, а насчет магазинов сомневаться не нужно. Без коммерции еще ни одна власть не обходилась.

Потом поднялся Довгаль.

• Предыдущая
• 37/74
• Следующая