Чаща - Новик Наоми - Страница 47

Кася забросала капли землей, а Дракон шагнул вперед, ухватил Ежи за подбородок, развернул лицом вверх и удерживал так, пока я дочитывала «Призывание».

— А теперь смотри, — пригласил он Сокола.

Сокол обнял лицо Ежи ладонями и произнес заклинание — точно стрелу пустил. Оно сорвалось с тетивы в тот самый миг, как «Призывание» взорвалось напоследок ослепительным светом. В стене между цепями, точно над головой Ежи, магия Сокола отворила окно, и на краткий миг нам всем открылось высокое и древнее сердце-древо, в два раза больше того, которое поглотило Касю. Его ветви неистово бились в трескучем столпе огня.

Мы выехали из Дверника на следующее утро, в притихшем предрассветном сумраке. Солдаты весело пересмеивались промеж себя. Вооруженные до зубов, смотрелись они все просто великолепно: блестели кольчуги, на шлемах покачивались плюмажи, развевались длинные зеленые плащи, с седел свисали разукрашенные щиты. Всадники и сами знали, что выглядят молодцами: они гордо гарцевали по темным улицам, и даже кони кичливо выгибали шеи. Конечно, разжиться в маленькой деревушке тридцатью платками оказалось непросто, и большинство солдат небрежно обмотали шеи и лица плотными и колючими шерстяными зимними шарфами. Так приказал Дракон. Картинность их поз несколько нарушалась тем, что парни то и дело машинально запускали руки под шарф — почесаться украдкой.

Я с детства ездила верхом на дюжих и неторопливых отцовских тяжеловозах, которые разве что оглядывались на меня с легким удивлением, если я вставала вверх ногами на широкой лошадиной спине, а что до рыси или, страшно сказать, галопа — они и слов-то таких не знали. Но принц Марек посадил нас на запасных коней, приведенных его рыцарями в поводу, и эти оказались созданиями совершенно иного толка. Когда я случайно дергала за поводья не так, как надо, моя кобылка взвивалась на дыбы и, пританцовывая, молотила копытами в воздухе, а я испуганно вцеплялась в гриву. Наконец она снова вставала на все четыре ноги, в силу столь же непостижных для меня причин, и бежала себе вперед, очень собою довольная. По крайней мере до тех пор, пока мы не миновали Заточек.

Долинная дорога ни в каком определенном месте не заканчивалась. Наверное, некогда она вела гораздо дальше, до Поросны, а может, и до еще какой-то безымянной, давно проглоченной деревни за нею. Но еще до того, как скрип мельницы у Заточекского моста затих у нас за спиной, обочины понемногу заполонила сорная трава, а спустя милю мы уже толком не видели, где там дорога и есть ли она вообще. Солдаты все еще смеялись и пели, а вот кони, похоже, оказались поумнее нас. Без всякого приказа они постепенно сбавили шаг. Они нервно фыркали, запрокидывали головы, прядали ушами, вздрагивали всей кожей, словно им докучали слепни. Но никаких слепней не было. Впереди поджидала темная стена деревьев.

— Привал, — приказал Дракон, и кони словно поняли его слова и порадовались предлогу, почти тотчас же встали все как один. — Попейте и поешьте, если хотите. А как только мы окажемся под деревьями, в рот брать ничего не вздумайте. — И маг соскочил с коня.

Я тоже сползла с седла — очень-очень осторожно.

— Давай поводья, я о лошадке позабочусь, — предложил один из солдат, белокурый паренек с дружелюбным круглым лицом: портил его разве что в двух местах сломанный нос. Солдат весело и уверенно прищелкнул языком моей кобылке. Все уже вели коней напиться к реке и передавали по кругу краюхи хлеба и фляги с хмельным напитком.

Дракон отозвал меня в сторону.

— Твори защитное заклинание помощнее и облекайся в него, — велел он. — А затем попытайся наложить его и на солдат, если сможешь. Я добавлю к твоему еще одно.

— И оно оградит нас от теней? — с сомнением спросила я. — Даже под сенью Чащи?

— Нет. Но оно их замедлит, — отозвался Дракон. — У самого въезда в Заточек стоит сарай, я там держу запас очистительных снадобий, на случай, если понадобится войти в Чащу. Как только мы выберемся, мы пойдем прямиком туда и примем лекарство. Десять порций, как бы ты ни была уверена, что чиста.

Я оглянулась на толпу молодых солдат: они болтали и смеялись, доедая хлеб.

— А у тебя на всех хватит?

Дракон окинул их холодным, твердым взглядом, точно серпом провел.

— На тех, что выживут, хватит, — заверил он.

Я поежилась:

— Тебе по-прежнему не кажется, что это хорошая идея. Даже после Ежи. — Над Чащей все еще курился тонкий дымок: это горело сердце-древо — то самое, которое мы видели вчера.

— Это чудовищная идея, — подтвердил Дракон. — Но позволить Мареку увести туда тебя и Солью без меня — еще хуже. По крайней мере, я хоть сколько-то представляю, чего ждать. Пойдем, времени у нас мало.

Кася молча помогла мне набрать сосновых иголок для заклинания. Сокол уже возводил вокруг принца Марека свой собственный хитроумный заслон — точно сияющую кирпичную стену, что ряд за рядом росла и росла, а когда поднялась над Марековой головой, то вся целиком вспыхнула и обрушилась внутрь, на него. Искоса поглядывая на Марека, я различала слабое мерцание, словно прилипшее к его коже. На себя Сокол тоже наложил защитное заклинание. А вот на солдат, как я заметила, нет.

Опустившись на колени, я развела костерок для окуривания из сосновых иголок и веточек. Дым понемногу заполнял поляну, горький, дерущий горло. Я подняла глаза на Дракона.

— Налагай сперва свое? — предложила я. Драконовы чары легли мне на плечи — как будто, сидя перед камином, я зачем-то надела на себя теплую тяжелую шубу, колючую и неудобную, и теперь ломала себе голову, на что она вообще мне сдалась. Я тихонько напела свое собственное защитное заклинание, вплетая его в Драконов речитатив и воображая, будто закутываюсь потеплее против зимних морозов: к шубе добавились еще и варежки, и шерстяной шарф, и шапка-ушанка с отвернутыми «ушами»; вязаные штаны снизу натянуты на сапоги, а поверх всего еще и платки наверчены, все аккуратно подоткнуто, нигде ни щелочки, чтобы ледяной воздух не просочился.

— Все замотайтесь в шарфы, — приказала я, не отрывая глаз от своего дымного костерка и позабыв на мгновение, что я разговариваю со взрослыми людьми, с воинами. Как ни странно, все они повиновались. Я руками разгоняла вокруг себя дым, чтобы он впитался в шерсть и хлопок их верхней одежды вместе с защитными чарами.

Последние иголки рассыпались золой. Огонь догорел. Я неуклюже поднялась на ноги, откашливаясь от дыма и протирая слезящиеся глаза. Я проморгалась — и вздрогнула: за мной наблюдал Сокол, хищно и напряженно, прикрывая полой плаща рот и нос. Я быстро отвернулась, пошла попила из реки и смыла копоть с лица и рук. Мне очень не понравилось, как маг сверлил меня взглядом.

Мы с Касей тоже подкрепились краюхой хлеба: бесконечно знакомой и привычной насущной краюхой от дверниковской булочницы, серовато-бурой, с хрустящей корочкой, чуть кисловатой — таково было на вкус каждое утро в родном доме. Солдаты убирали фляги, отряхивали руки от крошек, вновь садились на коней. Над деревьями поднялось солнце.

— Ну что ж, Сокол, — объявил принц Марек, когда все мы уже сидели в седлах. Он стянул с руки латную перчатку. На первом суставе его мизинца блестело колечко, явно женское — тонкий золотой ободок с крохотными синими камешками. — Показывай путь.

— Поднесите к кольцу большой палец, — велел Сокол. Наклонившись с коня, он уколол Мареков палец драгоценной булавкой и чуть сдавил его. Густая капля крови упала на кольцо, пятная золото алым, пока Сокол произносил заклинание поиска.

Синие кристаллы сделались темно-пурпурными. Рука Марека оделась фиолетовым сиянием, и даже когда он снова натянул перчатку, свет не погас. Принц выставил кулак перед собою и подвигал им из стороны в сторону: стоило развернуть руку в направлении Чащи — и сияние нарастало. Марек повел нас вперед. Один за другим наши кони переступили через горку золы и вошли в темный лес.

Весной Чаща выглядела совсем иначе, нежели зимой. Она бодрствовала, она так и пульсировала жизнью. У меня по коже шел холодок: едва меня коснулись первые тени от ветвей, мне померещилось, будто отовсюду за нами наблюдают бессчетные глаза. Конские копыта глухо ступали по земле, приминая мох и подлесок, обходя ежевику, тянущую к нам длинные колючие шипы. Едва различимые птицы — безмолвные, темные — перепархивали от дерева к дереву рядом с нами. Я внезапно осознала, что если бы я пришла одна и весной, я бы до Каси даже не добралась, во всяком случае без боя.