Чаща - Новик Наоми - Страница 79

Солья напряженно всматривался в зеркало, одной рукой придерживая раму. Глаза его превратились в два черных колодца зрачков и словно бы вбирали в себя все до мельчайшей детали. Марек так и впивался взглядом в его лицо. Ни тот ни другой меня не заметили, пока я не подошла почти вплотную, и даже тогда Марек едва оглянулся.

— Где тебя носило? — осведомился он и, не дожидаясь ответа, добавил: — Мне что, на тебя колокольчик повесить, чтоб больше не терялась? У Росии в замке наверняка есть шпион, а не то так полдюжины. Росцам уже известно, что мы идем к Ридве. Отныне и впредь будешь при мне неотлучно.

— Я спала, — язвительно сообщила я, прежде чем вспомнила, что принц только вчера потерял отца, и чуть устыдилась своей резкости. Впрочем, Марек, похоже, не так уж сильно убивался. Наверное, быть королем и принцем — это не совсем то, что быть друг для друга отцом и сыном; притом что Марек так и не простил отца за то, что тот допустил, чтобы королева угодила в Чащу. Но я все равно ожидала бы, чтобы у принца хоть немного покраснели глаза — от потрясения, если не от любви.

— Ну да, конечно, чего ж еще в такой момент делать, кроме как спать? — кисло буркнул принц и снова уставился в зеркало. — Где их всех черти носят?!

— Все уже на поле битвы, — рассеянно сообщил Солья, не отводя взгляда от стекла.

— Где полагалось сражаться мне, не будь Сигмунд подхалимом и интриганом, — буркнул Марек.

— Вы хотите сказать, будь Сигмунд полным идиотом, каковым он не является, — поправил Солья. — Сейчас ему ни в коем случае нельзя уступать вам военную победу, разве что он захотел бы отдать вместе с нею и корону. Уверяю вас, он знает, что мы уже заручились пятьюдесятью голосами магнатов.

— И что с того? Если он неспособен управлять знатью, стало быть, он того и не заслуживает, — рявкнул Марек, скрещивая руки на груди. — Эх, будь я там…

Принц с тоской покосился на бесполезное зеркало. А я глядела на обоих и просто-таки кипела негодованием. Выходит, Сигмунд не просто так беспокоится, что магнаты отдадут трон Мареку. Марек пытается отобрать трон. Внезапно я поняла, почему наследная принцесса посматривала на меня так неодобрительно: она ведь считала меня союзницей Марека. Но я проглотила первые десять замечаний, что уже вертелись у меня на языке, и коротко сообщила Солье:

— Мне нужна твоя помощь.

Один из черных провалов глаз под изогнутой бровью наконец-то обратился на меня:

— Я буду рад помочь тебе, дорогая моя, и вдвойне радуюсь твоей просьбе.

— Я хочу, чтобы ты сотворил заклинание вместе со мной, — промолвила я. — Надо наложить «Призывание» на королеву.

Солья замялся, радости у него заметно поубавилось. Марек обернулся и сурово воззрился на меня:

— Чего это тебе в голову взбрело?

— Что-то неладно! — воскликнула я. — Ты же не можешь притворяться, что этого не видишь. С тех пор как мы вернулись, одна беда следует за другой. Король, отец Балло, война с Росией — все это происки Чащи. «Призывание» покажет нам…

— Что?! — рявкнул Марек, вскакивая на ноги. — Что такого, по-твоему, покажет нам «Призывание»?!

Принц грозно навис надо мною, но я не сдавала позиций.

— Правду! — закричала я, запрокидывая голову. — Трех дней не прошло с тех пор, как мы выпустили королеву из башни — и король мертв, во дворце рыщут чудовища, а Польния вступила в войну. Мы что-то упустили. — Я развернулась к Солье: — Ты мне поможешь?

Солья переводил взгляд с Марека на меня, явно прикидывая что-то про себя. И наконец мягко выговорил:

— Агнешка, королева помилована. Мы не можем так вот просто взять и заколдовать ее без всякой причины, только потому, что тебя одолевают страхи.

— Но ты же сам понимаешь: что-то неладно! — возмущенно воскликнула я.

— Что-то было неладно, — отозвался Солья снисходительно и благодушно. С каким бы удовольствием я задала ему встряску! Слишком поздно пожалела я, что так с ним и не подружилась. Подкупить его я ничем не могла: к тому времени он уже отлично понял, что постоянно делиться с ним магией я не намерена, даже если из-за этого буду вынуждена пожертвовать чем-то важным. — Очень, очень неладно: но та порченая книга, которую ты нашла, ныне уничтожена. Не нужно воображать никаких ужасов сверх того, с которым мы уже покончили.

— И меньше всего Польнии сейчас нужны новые тревожные слухи, — проговорил Марек уже спокойнее. Плечи его расслабились: принц выслушал Солью, благополучно проглотил его пагубно удобное объяснение, снова плюхнулся в кресло и водрузил ноги на стол. — Ни о моей матери, ни о тебе, если на то пошло. Все магнаты приглашены на похороны; как только они съедутся, я объявлю о нашей с тобой помолвке.

— Что?! — охнула я. Со стороны могло показаться, что Марек просто-напросто делится со мной небезынтересной новостью, которая самую малость затрагивает и меня.

— Ты это заслужила: ты убила чудовище, а народ такое просто обожает, — пояснил принц, даже не глядя на меня. — Вот только ломаться не вздумай. Польния в опасности, мне нужно, чтобы ты была рядом.

Я застыла на месте: я так разозлилась, что просто дар речи утратила, — ну да эти двое обо мне тут же позабыли, уставившись в зеркало. Кто-то, пригнувшись, вошел в шатер. По ту сторону стекла на стул тяжело опустился человек преклонных лет в богатых бранных доспехах; лицо его со всех сторон осунулось от старости: щеки обвисли, усы обвисли, под глазами и в уголках губ набрякли мешки; по лицу ручейками бежал пот, размывая запекшуюся грязь.

— Савьена! — воскликнул Марек, нетерпеливо наклоняясь ближе: он весь превратился в слух. — Что происходит? Росцы успели укрепить позиции?

— Нет, — произнес старик-генерал, устало вытирая лоб. — Они не стали укреплять броды, они просто устроили засаду у Долгого моста.

— Глупо с их стороны! — взволнованно воскликнул Марек. — Без укреплений им не удержать переправу дольше двух дней. За ночь прибыло еще две тысячи рекрутов. Если я выеду с ними немедленно…

— Мы перебили их на рассвете, — прервал его на полуслове Савьена. — Росцы мертвы: все шесть тысяч.

Марек растерянно умолк: он явно не ожидал ничего подобного. Он хмуро переглянулся с Сольей, как будто его эта весть не слишком обрадовала.

— Скольких вы потеряли? — осведомился он.

— Четыре тысячи и слишком много коней. Но мы их перебили, — повторил Савьена срывающимся голосом, оседая на стуле. Не все полосы на его лице проложил пот. — Марек, простите меня. Марек, ваш брат погиб. Его убили из засады, когда он поехал на разведку к реке.

Я отпрянула от стола — как будто и от слов этих могла убежать. Маленький мальчик там, наверху, протягивает отцу свой меч — «Я буду хорошо себя вести», — запрокинув круглую мордашку. Это воспоминание ударило меня как ножом.

Марек молчал. В лице его растерянность на время вытеснила все прочие чувства. Солья поговорил с генералом чуть дольше. Мне было невыносимо слушать, как они продолжают беседовать, будто ничего не случилось. Наконец Солья протянул руку и задернул зеркало тяжелой тканью. И оглянулся на Марека.

Растерянность в его лице постепенно таяла.

— Клянусь Господом, — промолвил Марек спустя мгновение. — Лучше бы мне ничего не получить, чем получить вот так. — Солья лишь наклонил голову, не сводя с принца поблескивающих глаз. — Но выбора у нас не осталось, в конце-то концов.

— Не осталось, — тихо подтвердил Солья. — Очень хорошо, что магнаты уже в пути: мы проведем голосование немедленно.

Губы мои были солоны; я плакала, сама того не ведая. Я попятилась к выходу. В ладонь мне легла дверная ручка: я ощутила под пальцами выпуклости и углубления резной соколиной головы. Повернув ручку, я выскользнула за дверь и тихо прикрыла ее за собою. Я постояла немного в коридоре, вся дрожа. Алоша была права. Ловушки, давно захороненные под плотным лиственным ковром, наконец срабатывают одна за другой. Крохотные сеянцы тянутся жадными ветвями из почвы.

Одна ловушка за другой.

Я бросилась бежать. Я мчалась мимо ошарашенных слуг, башмаки мои звонко стучали по камню, во всех окнах ярко сияло утреннее солнце. К тому времени, как я завернула за угол и оказалась перед покоями наследного принца, я совсем запыхалась. Дверь оказалась закрыта, но стражи на месте не было. Из-под двери в коридор сочилось серое марево. Ручка обожгла мне руку; я распахнула дверь.