Дорогами судьбы (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна - Страница 74

Гелла, поддакивая, впустила мужа и велела Иву заварить для супругов успокоительный чай. Оборотень кивнул, обещая взглядом присмотреть за голубками, а герцогиня срочно вытянула вон ученика лекаря и принялась его расспрашивать об особенностях родов у драконов, попутно рассматривая, что парень взял с собой.

Во время рассказа она поняла, что попала: инструменты парень взял верные, но вот о том, что драконы откладывают яйца, Гелла во время пробежки по коридорам не задумывалась.

— То есть вы хотите мне сказать, что эта очаровательная леди превратится в полноценную драконицу и отложит яйцо?

— Да, миледи, — ученик кивал, внимательно прислушиваясь к звукам из спальни.

— Но почему ваши инструменты предназначены для обычных родов у человеческих женщин?

— Потому что иногда драконицы не оборачиваются и рожают как обыкновенные женщины — ребенка, — это случается примерно в двух случаях из пяти.

— Даже так? А когда будет понятно, обернется леди или нет?

— Только в момент потуг.

— Ооо, светлая богиня! — Гелла закатила глаза и велела ученику готовить все необходимое для обычных родов. — А как влияет форма рождения на способности драконов?

Парень замялся:

— Те, кто рождается человеком, обычно быстрее учатся и потом становятся учеными или лекарями, а те, кто рождается в яйце, имеют больше сил — как физических, так и магических.

— Понятно, — герцогиня вновь вздохнула и пошла к роженице, первые роды дело не быстрое, но упускать контроль над процессом нельзя.

Принц и его команда едва не превратились в ледяные статуи за время полета, так что когда драконы, медленно кружа, начали снижение, богиня услышала немало искренних молитв. Подлетев к заданной площадке, дракон встряхнулся, разбивая оцепенение всадника, и ментально поторопил Калабриана:

— Быстрее, принц, нам не стоит оставлять здесь магический след.

— Хорошо, — с трудом разогнув задубевшие даже в толстых перчатках пальцы, принц расстегнул ремни и сполз по чешуйчатому боку на землю.

Дракон тут же взлетел, а на площадку опустились когтистые лапы следующего.

Через полчаса вся команда стояла на плато и торопливо грелась чаем из запрятанных в меховые чехлы фляг. Передохнув, начали осторожный спуск вдоль ручья, пожирателей пока не было видно.

В спальне драконица мило ворковала с супругом, отпивая чай из огромной кружки, а Ивэн, отчего-то разливаясь соловьем, рассказывал им любовную сагу своей родины. Внешне все было мирно, и Гелла пристроилась в милом креслице в углу, решив немножко подремать, пока есть возможность. Из сна ее вырвал грохот, а потом и сильнейший удар, после которого она, врезавшись в обитую гобеленом стену, долго трясла головой, пытаясь сфокусировать зрение. Посреди комнаты билась в конвульсиях огромная лазурно-голубая драконица! Вот теперь герцогиня поняла, почему спальня — самая большая комната в доме! Кровать, сработанная из железного дерева, даже не шелохнулась, до стен драконица не доставала даже крыльями, а сметенное хвостом креслице — ерунда. Оборотень вместе с драконом ухитрились отскочить подальше, и побелевший супруг уговаривал свою красавицу успокоиться и вернуть себе человеческий облик:

— Милая, любимая моя! Ты же хотела, чтобы наш сын стал ученым! Постарайся, Лазурика!

В ответ раздался громкий, вибрирующий рев, и муж, сбитый метким ударом хвоста, улетел в угол, в котором уже прятался Ивэн. Гелла почувствовала, как в ней просыпается зверь — голодный, не выспавшийся и весьма раздраженный.

— А ну, тихо! — рявкнула она, добавив в голос низкие нотки волчьего рыка.

Изумленная драконица тут же приняла человеческий облик и кинулась к мужу — извиняться. Но по дороге вновь схватилась за живот и обернулась с громким ревом. Благоразумно не приближаясь, Гелла прорычала:

— Вставай! Не рычи, детей напугаешь! Ищи положение, в котором не так больно!

Драконица, подчиняясь, закрутилась на полу и вскоре опять стала человеком.

— Теперь слушай меня, мне нужно послушать твоего малыша, и если ты в этот момент обернешься — клянусь, голову откушу!

Опустившись на колени, герцогиня вновь послушала бойкий стук и сказала:

— Так, поспала я недурно, малыш уже сместился, скоро потуги, если обернешься — на помощь не рассчитывай, я у драконов роды принимать не умею, только у людей!

Испуганная драконица закивала и вновь согнулась от боли, но под уговоры Геллы удержалась в человеческом облике, и дальше все пошло по накатанной.

Передав красного, громко орущего мальчишку в дрожащие руки отца, Гелла собиралась дождаться последа и с чистой совестью возвращаться в свои покои — уж ванну она точно заработала, как вдруг драконица рыкнула и обернулась!

К счастью, наученный горьким опытом папаша сумел отпрыгнуть, не уронив ребенка, и тут же выбежал из спальни огромными прыжками, а герцогине все же пришлось принимать кладку у дракона.

Ошеломленный Ивэн выскочил по стеночке следом за драконом, но рядом с Геллой встал ученик лекаря:

— Все в порядке! — крикнул он герцогине в самое ухо, потому что трубный рев драконицы заглушал все вокруг. — Сейчас нужно только поймать яйцо — оно мягкое, не бьется, но леди может на него наступить или порвать скорлупу раньше времени!

Гелла кивнула — кричать не было сил — и под оглушающий рев села на пол у кровати. Драконица металась, трубила и била хвостом, но вот ученик лекаря напрягся, и Гелла вскочила — прогнувшись в спине, драконица присела на задние ноги, вытягивая хвост с острейшим костяным наконечником, и прямо на край истерзанной кровати выкатилось серое с лазурными крапинками яйцо. Ученик лекаря «рыбкой» скользнул под шипастый хвост, перекатился и схватил яйцо, стремясь убраться из зоны поражения, потому что молодая мамаша вместо того, чтобы расслабиться и опасть на постель чешуйчатым ковриком, принялась топтаться на краю кровати, рискуя свалиться и раздавить что-нибудь или кого-нибудь. Улыбаясь до ушей, ученик выскочил вон, успев крикнуть Гелле, что осталось чуть-чуть, и тут пещеру ощутимо тряхнуло, с потолка посыпалась каменная крошка, а взревевшая с новой силой драконица повалилась на бок, выстрелив на руки герцогине еще одно, размером всего с кошку, яйцо. Замигавшие светильники погасли, а драконий рев перешел в плач.

Спускались боевым порядком — впереди шел Ниир, его обостренный нюх и изрядная сила помогали удерживать страховочные веревки даже на обледеневших камнях. Следом шла Сатра, потом принц и герцог; Амиран шел замыкающим, аккуратно брызгая на следы эликсиром, отбивающим запахи. Часа через два звуки боя вдали начали стихать:

— Приготовились, — сказал принц, — скоро пожиратели вернутся в логово.

Все стали еще внимательнее прислушиваться и принюхиваться, до пещеры, где предположительно находилось гнездо, оставалось еще больше часа пути. Скрипели веревки, скользили задубевшие на ветру кожаные перчатки, густой иней покрывал ресницы. Во рту пересыхало, и сердце колотилось как бешеное, но нельзя было позволить себе и малую передышку — скорей! Скорей! Вперед!

И все же они не успели, почему пожиратели спустились со скал прямо у них за спиной — было неясно, бой шел у пещер драконов, а может быть, стальные шарики просто вызвали подмогу. Первая дернулась Сатра и тут же, отыскав опору, начала быстро метать камни за спину Амирана; дернувшись, уходя с траектории, принц и герцог тоже вынули пращи и мечи, но пожиратели все прибывали, и наставник принял решение:

— Уходите! Оставьте мне кошель с камнями и амулет, остальное забирайте!

Калабриан понимал, что другого выхода нет, но ему не хотелось оставлять наставника — в полной уверенности, что его прах будет растерт по ледяным камням этого ущелья. Он охотнее пожертвовал бы Нииром, которого почти не знал, или даже Сатрой — воительница не вызывала у него теплых чувств, скорее соперничество и обиду, — но гвардеец твердо глянул ему в глаза и подтолкнул: