Перемена мест (СИ) - Рэй Виктор Юрьевич - Страница 6

Естественно, что эти досужие размышления никаким боком не способствовали спокойствию матери, выплакавшей все глаза за последние дни.

Зато своим исчезновением Данька однозначно добился того, о чем не мог бы даже и мечтать. Он явно не представлял себе, что таким способом сумеет завоевать огромную популярность в одном отдельно взятом городе. А уж в его родной школе никаких других разговоров просто и представить себе было невозможно в эти дни, кроме как о нем.

Пропажа парня послужила причиной роста ажиотажа и вокруг еще одной фигуры. Стеллу даже вызывали в полицию, как возможного виновника случившегося. А люди вокруг, уже посвященные в подробности пятничного переполоха, не скрывали своего любопытства по отношению к девушке. Ей, пожалуй, стоило быть благодарной, что все происходит не в средневековой Европе. Иначе, учитывая цвет ее волос, а также таинственные стороны дела, Стелле вполне могло бы угрожать незамедлительное аутодафе, что, надо думать, вряд ли бы ее устроило.

Сложившаяся ситуация ее тоже совершенно не устраивала, поскольку она с самого момента своего появления вовсе не старалась привлекать к своей персоне чье-либо пристальное внимание. А уж тем более, если этим «кем-то» являлись сотрудники полиции и журналисты.

Дашка тоже доставляла определенные хлопоты, буквально не давая прохода подруге своими расспросами. Похоже, девчонка возомнила себя Пинкертоном, идущим по следу преступника. Для нее это, очевидно, было просто забавой. Но немало злило Стеллу. Она не для того переехала в этот захолустный городок, оставив отца разгребаться с многочисленными проблемами, берущими свое начало с момента смерти матери. Ей нужен был покой после всего произошедшего.

А покоя не было.

Стеллу не на шутку волновал вопрос, что случилось с тем мальчиком, который так некстати пошутил над ней. Кстати, после общения с Дашкой и другими одноклассниками она уже не была столь уверена в том, что Данила решил над ней поиздеваться, по крайней мере, по собственной воле — не того рода был человек. Возможно, он откуда-то что-то узнал о ее прошлом. Интересно только, кто же ему нашептал об этом. Несмотря на достаточно юный возраст, в случайности Стелла больше не верила.

Было темно и сыро. Откуда-то сверху, судя по звукам, капала вода. Этот ритмичный звук и разбудил его. Свет не проникал в помещение, но эхо от падения капель давало представление об его объеме: каморка была небольшой. Напоминала изолятор.

Он не понимал, где он, почему находится здесь. Он не помнил, сколько времени провел здесь. И не знал собственного имени.

Слабость брала верх. Хотелось спать. Он не стал противиться. Просто смежил веки и мгновенно провалился в темноту беспамятства.

Неизвестно, сколько он провалялся без сознания, но когда вновь пришел в себя, ничего не изменилось. Он все также лежал на полу в позе эмбриона, а откуда-то сверху равномерно капала вода.

Горло давно пересохло. Нужно было попить.

Человек попытался встать, но не смог. Сил его хватило только на то, чтобы кое-как перекатиться на живот и едва приподняться над полом на дрожащих полусогнутых руках. Руки подогнулись, и он рухнул, больно ударившись лицом о влажный камень. Во рту почувствовал соленый привкус.

Сплюнул.

Прислушавшись, определил, с какой примерно стороны капает. Казалось, стоит встать и сделать пару шагов, и он худо-бедно сумеет утолить жажду. Только вот для этого требовалось выполнить непременное условие. А именно — встать.

Еще несколько попыток ни к чему в конечном итоге не привели.

Жажда становилась невыносимее. Он попытался о ней не думать, но, как назло, именно теперь горло начало сушить еще сильнее. Ему казалось, что если немедленно не попьет, то не сумеет прожить больше ни минуты.

Тогда пришлось собрать остатки сил и ползти в сторону, откуда доносились звуки капели. Пришлось потратить, кажется, не менее пятнадцати минут, чтобы, едва переваливая непослушное тело по каменному полу, на подламывающихся руках добраться до вожделенной цели.

Оставалось надеяться, что это была вода, а не что-то другое.

Человек с огромным трудом перевернулся на спину и подставил распахнутый рот под тоненькую струйку.

Это была вода. Он был спасен. По крайней мере, в данный момент минимальные требования для выживания им были выполнены.

Глотая желанную влагу, он старался не думать о том, что ему делать дальше. Но волей-неволей эти грустные мысли лихорадочным потоком крутились в его мозгу, затуманенном обморочным дурманом.

Утолив жажду, он уже более уверенно отполз в сторону от холодного ручейка, скрючился на полу, стараясь согреться. Когда он пришел в себя, то не сразу понял, что дико замерз. Однако теперь озноб постепенно охватывал все новые просыпающиеся члены его тела.

Где он находится? Как сюда попал? Где достать еду, ибо голод с утолением жажды все явственнее начинал напоминать о себе?

Кто ОН?!

И последний вопрос, пожалуй, больше всего занимал бы его воображение, если б не имелось более насущных проблем. Необходимо было что-то предпринять, чтобы выбраться из этого места, пока он насмерть не замерз. Но для этого требовалось, как минимум, подняться с пола. Что само по себе представлялось весьма проблематичным для узника, поскольку тело слушалось пока еще с трудом.

Холод от камня проникал в кости. Дрожь все сильнее сотрясала его тело. Несколько попыток подняться не увенчались успехом. В последний раз он сильно ушиб колено, и правая нога совершенно перестала сгибаться.

Только спустя примерно полчаса, предприняв еще несколько безуспешных попыток, человек просто решил оставить всяческое трепыхание и сдаться. Тем более что уже и холод не казался таким уж страшным. А сил на что-то еще совершенно не оставалось. Кое-как приняв позу эмбриона, чтобы сохранить жалкие остатки тепла, он замер.

Постепенно становилось все теплее, а сон понемногу заставлял веки становиться тяжелее. Он понимал, что замерзает. И больше уже ему не дано будет проснуться.

Наверное, он бы так и провалился в блаженные грезы, если бы дверь не открылась и на пол не легла полоса неровного света, тут же заслоненная чьей-то могучей фигурой.

Вошедший что-то рявкнул себе под нос, а затем, одной рукой схватив пленника за шею, поставил на ноги и вытолкнул в коридор, освещенный каким-то непонятным источником света — затуманенным взглядом человек не мог рассмотреть всех подробностей.

Ноги у него подломились. Он сполз по стене на пол. И тут же подошедший спаситель нанес ему такой удар ногой, что все вокруг в мгновение померкло. Блаженное беспамятство вновь навалилось на него.

Людмила Васильевна не находила себе места. И периодические визиты полиции ситуацию не облегчали.

Прошло уже больше недели с момента исчезновения Даниила, и женщина находилась на грани нервного срыва. По такому случаю к ней, несмотря на преклонный возраст и многочисленные болячки, внепланово вернулась мать, гостившая у родственников в Перми.

Стогова Галина Эдуардовна старушкой была все еще довольно живой и бойкой. Попыталась и она хоть каким-то образом воздействовать на сложившуюся ситуацию. Причем не только путем успокоения дочери.

Видимо, возомнив себя новой реинкарнацией мисс Марпл, старшая Стогова развила бурную деятельность, организовав некоторое подобие параллельного основному следствию расследования. К чему привлекла своих знакомых. Учитывая тот факт, что большинство ее подружек давно уже состояли в клубе «Кому за пятьдесят», скоро на улицах города появились «краснознаменные» отряды кипучих пенсионерок. Следователь сказал своему помощнику по этому поводу: «Учись, Денисов, как организована сыскная работа! Ух! Восторг, красота! Совок в действии!» — после чего горько сплюнул и ушел пить водку в одиночестве.

Наблюдая воочию такое своеобразное помешательство собственной матери, подстегнувшее к ненормальной активности престарелый актив города, Людмила все быстрее приближалась к тому состоянию, которое свойственно людям, мыслительная функция которых сводилась к минимуму. Таких частенько называют просто «овощами».