Как три мушкетëра - Бушков Александр Александрович - Страница 30

У Мазура в который раз осталось впечатление, что Жора повторяет в точности чужие слова. Слова Умника.

– Ну ладно, – сказала Алина.

– Может, покажешь сначала?

– Показывать буду по мере рассказа. Как иллюстрации, – непреклонно отрезала Алина.

Жора ни словечком не протестовал. Красиво она все же его нагнула, оценил Мазур. Ну что ж, наверняка у нее полны рукава каких-то неведомых козырей... И не настолько Жора туп, чтобы этого не понимать.

Он допил то, что оставалось в рюмке, закусил маленьким бутербродом с морским гребешком на

пластмассовой шпажке. Судя по всему, против его присутствия здесь Жора ничего не имел – коли уж до сих пор ни намеком, ни открытым текстом не пригласил выметаться. А потому он уселся поудобнее и достал турецкие сигареты – в магазинах, ларьках и киосках ими не торговали, зато на базаре можно было приобрести хоть мешок.

– Ну вот, – сказала Алина. – Сказка сказывается... Сидели мы вчера все четверо в «Якоре», попивали умеренно, отшивали всевозможный плебейский элемент и по старой девичьей привычке сплетничали о мужиках. А там неподалеку, как всегда, торчал фотограф – ну, тот лысый хрен с лысой обезьяной, у которой на морде написано: «Мля, когда я сдохну?» Вот он, по-моему, Верочку на ассоциации и навел. Жора, ты знаешь, что такое «ассоциации»?

– Ну я ж не совсем тупой...

– Отлично. Вот Вера мимолетно так проговорилась, что муж, озорник, любит ее голой фотографировать. Тут мы с Маринкой переглянулись, друг друга моментально поняли: очень удобный моментик, чтобы непринужденно так перевести разговор на нужную тему. На фотографии. Повели в нужном направлении, рассказали ей о Маэстро, о том, какая он знаменитость и даже международная. Что именно он эти снимочки делал, – она показала большим пальцем за спину. – Вера согласилась, что никакая это не порнография, а художественная фотография.

Ну, слово за слово, бокал за бокал – и решили для полноты впечатлений Веру к нему сводить, не все же ей таращиться на дешевые сувениры и павлина в загородке, у которого курортники полхвосга выдрали... Ну, она видела, какими мы с Маринкой у него получились (теперь-то Мазур знал, что средняя девица на снимке – Маринка и есть). Заверили по дороге, что Маэстро – джентльмен из старого времени. К натурщицам никогда не пристает и негативы, если клиенты попросят, отдает безо всяких. Ну, пришли. У него как раз никого не было, он, как всегда, по всем комнатам провел, много работ показал, в том числе и обнаженку. Смотрю, у Верочки в глазах интерес – муженек, надо полагать, приучил... Слово за слово, решили сниматься. Оля Генкина – молоток. Только раз снялась в купальнике на фоне того задника, где пальмы с морским пляжем, и негатив попросила обязательно отдать. А там уже мы с Маринкой в расчете исключительно на Верочку личным примером показали, как современные девушки всегда готовы служить высокому искусству... В полную обнаженку пошли, короче. И стали ее подначивать. Долго бились, зато в конце концов она на три снимочка согласилась. Себе на память о теплом море и нам, как подругам – мы ж коварные, мы ей сразу своих кучу надарили, неудобно ей было взаимностью не ответить... Вот, полюбуйся.

Она открыла сумку и подала Жоре три фотографии. Жора их внимательно просмотрел, и когда Мазур непринужденно протянул руку, машинально отдал.

На первом Вера в одних трусиках стояла на коленях, выглядела ничуть не скованно и не смущенно, смотрела вверх мечтательно-задумчиво, улыбаясь чему-то своему. На втором, уже совершенно обнаженная, лежала на тахте, левой рукой прикрывала грудь, правую свесила до пола – но правую ногу согнула в колене так, что это опять-таки нисколечко не выходило за пределы здоровой эротики.

Алина пояснила:

– А третья – это когда она уже совершенно освоилась, и мы решили малость похулиганить...

Действительно, молодые хулиганки... Вера и Марина в одних трусиках, Вера стоит лицом к объективу, Марина боком, одной рукой приобняла Веру за шею, другой – приспустила ей трусики на бедре, но так, что зрелище остается в рамках все той же здоровой эротики. Вера повернула к ней голову, и они с легкими улыбками смотрят друг другу в глаза. И ведь чертовски художественно, что бы там ни талдычили моралисты. Как там в энциклопедии? Общая светлая тональность, легкие штрихи создают нежный гармоничный рисунок... Мазур подумал вдруг, что не прочь был бы заполучить пару-другую снимков Анечки работы Маэстро – именно в таком стиле. Искусство, да.

А что до шалостей... Рассказывала ему в Ленинграде под большим секретом одна третьекурсница (не кулинарного техникума, а ЛГИТМИКа) что у них девочки порой закатывают шаловливые фотосессии именно в этом стиле – хотя к лесбосу равнодушны. Естественно, ни один посторонний мужского пола этих альбомчиков не видел и не увидит...

– Красиво чертовски, – сказал Мазур, возвращая фотографии Жоре.

– Кто бы спорил... – проворчал Жора. – Алин, но это ж не совсем то, что нужно было...

– Не гони лошадей, – фыркнула Алина. – Будет тебе того столько, что складывать некуда... Вечером, когда я, как путняя курортная любовница, пошла к Кириллу, чтобы к себе увести, Маринка меня провожала – она живет на полдороге до Кирилла. Так вот, клялась и божилась, что во время шаловливых съемок – Маэстро всегда несколько снимков делает, типа черновиков, пока не найдет подходящий – она почуяла, что Верочка не

прочь... Ну, вы поняли. Руками, говорит, почувствовала, по взгляду, как-то они вот это чуют – ну, я не из них, так что плохо врубаюсь. Чуют и чуют. И подумала: самая пора нашего маэстро задействовать, хоть он и с маленькой буквы, но нам на сей раз не искусство нужно, а правда жизни. В конце концов, попытка – не пытка. Маринкино дело – предложить, а ее – отказаться. Бутылками швыряться не будет, если все культурно обставить. А где это еще можно провернуть, кроме как в «Жемчужине» с ее стационаром и с Пашкой?

– А чего мне не позвонила?

– А я сама все устроила, Жора, – очаровательно улыбнулась Алина. – Я ведь не робот, у меня свои мозги есть... Короче, обговорила все, и сели мы в «Жемчужине». С Федей тоже заранее пошепталась, и он нам троим носил нормальные коктейли, а Верочке – хитры е... Ага, Кирюша ухмыляется, понял, что к чему – все вы, мужики, эту хохму знаете...

Мазур с невинным видом уставился в потолок. Да уж, куча мужиков знает про хитрые коктейли, предназначенные исключительно для прекрасного пола – те, кто поджентельменистее, всего-навсего хотят чуточку раскрепостить девушку, а вот личности поциничнее – опустить ее облико морале до нуля. Пьется такой коктейль, как компотик, – но чуть погодя срабатывают укрытые за безобидным вкусом немалые градусы...

– После второго коктейля Верочка не то чтобы крепко запьянела, но чуток поплыла, – продолжала Алина с лукавой улыбочкой. – Маринка к ней с самого начала подсела поближе, Верочка ей и стала на жизнь жаловаться. Попечалилась, что у мужа чуть ли не с год достоинство на пол-шестого – хватанул где-то радиации. У них там на Урале куча заводов с радиацией, вот он на каком-то таком и пашет.

«Куда это Веру по пьянке занесло?» – подумал Мазур. Уж точно, не в ту степь. Отроду в Сормово-12 не занимались ничем, связанным с радиацией, у них работа совсем в другой плоскости лежит, с радиацией не пересекается совершенно...

– Тут неожиданно повезло, без всяких моих хитростей, – говорила Алина. – Подошли двое моих знакомых, вполне приличные люли, пригласили нас с Олей танцевать. Ну, мы и сбацали два медляка и один быстрый. А когда вернулись за столик, там уже все на мази: Маринка с Верочкой уже не шепчутся, а прямо-таки воркуют, Маринка деликатно так кончиками пальцев ее голую коленку поглаживает – а Вера, что характерно, будто и не замечает, потупилась скромненько... А там они и вовсе ушли на второй этаж. Олька – не лите малое, она сразу просекла, что к чему, спрашивает меня: они что, эти... Ну да, говорю, такая уж се ля ви. Она к этому спокойно отнеслась: сказала, что сама она не из этих, но парочка подружек таких у нее есть, и она считает, что это их личное дело. Главное, к ней никогда не пристают, а так – нормальные подружки. Очень правильная позиция, по-моему... Короче, вернулись они чуть ли не через два часа, подрастрепанные, но страшно довольные.