Как три мушкетëра - Бушков Александр Александрович - Страница 41

– Ну вот, уже лучше, – сказал Лаврик. – А если ему еще под большим секретом рассказать, кто они такие на самом деле...

– Даешь санкцию?

– Даю, – сказал Лаврик. – Имею право.

Они показались на крылечке минут через пятнадцать, чуть постояли, щурясь: видимо, камера, где их держали, находилась в темноватом месте. Потом спустились со ступенек и повернули было в другую сторону. Дядя Гоша длинно посигналил, потом высунулся в открытое окошко и помахал рукой. Они встрепенулись и, узнав, направились к машине с примечательными лицами – радостными, но с налетом грусти.

– С чем отпустили? – спросил Лаврик. – С подпиской о невыезде?

– С ней, – зло поджимая губы, ответил Вадим. – Уголовное дело возбудили...

– Это они умеют... – сказал Лаврик. – Это их хлебом не корми...

– Но это же не наша дрянь! – воскликнула Вера. – Я вообще это первый раз в жизни увидела!

– Да обойдется, Верочка, – сказал дядя Гоша мягко.

– Ага, обойдется! Знаете, какой там срок? Мне следователь говорил...

– Срока, Верочка, к людям не всегда просто бывает присовокупить, – рассудительно сказал дядя Гоша. – У вас ведь анализы брали? И никаких следов в организме не нашли?

– Ну, не нашли, – сварливо откликнулась она. – Только следователь сказал, что это еще ничего не значит. Что мы могли этот чертов опий принимать в последний раз так давно, что он успел из организма выветриться...

– Всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого, – наставительно сказал Лаврик. – Тем более, как доложила наша разведка, и ваших отпечатков пальцев на коробочке нет. Я бы на вашем месте не особенно переживал.

– Хорошо тебе говорить, Костя, – угрюмо бросил Вадим. – Не с тобой вся эта галиматья творится... А тут... И отпуск уже не отпуск, все опаскудили, и кончится неизвестно чем... Какая сука могла подбросить? Ведь подбросили!

– А может это... те подонки? – сказала Вера. – Ведь легче легкого! Дома иногда никого не остается, и мы все уходим, и тетя Фая. А из Жульки сторож, как из меня... ну я не знаю кто.

Мазур, разумеется, промолчал, не стал ей говорить, что «те подонки» пальнем не шевельнули бы без ведома шефа... но что, если им такой приказ и дали? Поди с маху догадайся, что за всем этим стоит.

Лаврик что-то молчит, соображениями не делится совершенно, а ведь не может у него не быть соображений...

Глава IX. КИПЕНИЕ СТРАСТЕЙ

Телефонный звонок раздался ни свет ни заря – правда, Мазур с Алиной уже встали и сидели на кухне, ожидая, когда закипит кофейник. Алина в распахнутом халатике ускакала в комнату, вскоре чуточку удивленно позвала:

– Кирюш, это тебя!

Поддернув плавки, он вышел в гостиную и взял трубку розового телефона импортного происхождения.

– Кирилл Степанович? – послышался ровный вежливый голос. – Это Миша некто. Вы уж извините, что я вас там потревожил, но хозяйка ваша сказала, что дома вас нет, и неизвестно, когда появитесь... А дело к вам срочное, сами понимаете, от кого...

– Всегда готов, – сказал Мазур с некоторой иронией. – Куда ехать?

– А не надо вам никуда ехать. Я сам к вам подъеду, ориентировочно минут через пять. Вы уж спуститесь, лады? Дел-то на пару минут, но не по телефону же...

– Понял, – сказал Мазур. – Спущусь.

– Отлично. Минут через пять буду.

В трубке запищали короткие гудки. Мазур положил ее на рычажки, пошел в спальню и принялся натягивать брюки. Из всех чувств наличествовало одно: любопытство – лед тронулся вновь, а им только это и нужно. Побольше событий, побольше информации, чтобы наконец что-то понять...

Вошла Алина, спросила без всякого раздражения:

– Ты уже приятелям мой телефон даешь?

– Да нет, – сказал Мазур. – Это он меня вычислил. Твоего телефона я ему не давал, значит, сам знает...

– Кто?

– Миша.

– Шагарин?

– Ну, не знаю, как там его фамилия, – сказал Мазур. – Тот, что у дяди Севы шоферит.

– Адъютантствует уж скорее, – сказала Алина. – Ну да. Ему я не давала, но сам, надо понимать, быстренько узнал. Тут же не секретная ракетная база... А что ему на сей раз от тебя нужно?

– Не сказал, – пожал плечами Мазур, натянув футболку. – Говорил, подъедет минут через пять, какое-то дело на пару минут. Но коли уж начал искать в такую рань, что-то не мелкое...

– Да уж наверняка... – она покрутила головой. – Надо же, как дядя Сева тебя быстренько в работу запряг...

Мазур подошел к ней вплотную, шутливо взял за горло и поинтересовался грозным тоном:

– Ас ним у тебя что было? С Мишей, я имею в виду.

– Вот веришь ты или нет, но с ним ничего не было. И не собираюсь.

– Что так?

– Да как тебе сказать... – пожала плечиками Алина. – Вот не хочется с ним, и все. Парень и видный, и денежный, но какой-то он такой... Холодный, как крокодил.

А ведь удивительно точное определение подобрала, сказал себе Мазур. Сам в нем что-то такое чувствовал, но сформулировать не мог. Вот именно, холодный, как крокодил...

– И Маринка так же думает, – сказана Алина. – И еще пара-тройка девочек. Знаешь, Маринка рассказывала... Тогда, в «Жемчужине», когда Верочку фотали, он ее натягивал, будто робот какой-то. И улыбается, и шутит, а все равно, будто робот. Маринке даже чуток жутковато сделалось...

– Ладно, – сказал Мазур. – Я не женщина, мне с ним не спать, так что как-нибудь переживу и крокодила... Ну, я побежал.

Он успел докурить сигарету почти до конца, когда подъехала темно-вишневая «Волга». Миша вылез и направился к Мазуру твердой походкой хозяина жизни, пусть и маленького, вполне доброжелательно улыбаясь, энергично тряханул его руку.

И улыбка была доброжелательная, и рукопожатие крепкое, мужское, энергичное, и ладонь теплая, но все равно – данное Алиной определение так и стояло в голове, как мина на минрепе.

– У вашей компании какие планы на сегодня, Кирилл Степанович? Или нет, я неточно выразился. Где-нибудь ближе к вечеру будете дома и вы, и Вадим?

– Да пожалуй, – сказал Мазур. – Мы в обед к дяде Сандро собирались, значит, вернемся часов в пять. У дяди Сандро можно долго просидеть, хорошее местечко...

– Это точно. Значит, такая диспозиция... – он подал Мазуру белый пластиковый пакет, который держал в руке, – импортный, с цветным изображением красивого синего «Мерседеса» последней модели. –. Там сверточек, плоский такой, его вполне можно под футболку сунуть, и будет незаметно. Немного спустя, после того, как вернетесь домой, суньте пакет за ремень и сходите... ну, хотя бы на угол, в сигаретный киоск. А возвращайтесь уже открыто, с пакетом в руке. Отдайте Вадиму. Скажете, у самой калитки вас догнал какой-то мальчишка и спросил, не вы ли Вадим Еремеев. Вы ответили, что нет, но живет он здесь. Тогда он вам сунул пакет, сказал: «Ему просили передать» – и слинял прежде, чем вы успели спросить, от кого. Можно при Вере. Задача ясна?

– Абсолютно, – сказал Мазур.

– Вот и ладушки. Шеф на вас полагается, – Миша вновь послал ему самую доброжелательную улыбку. – Между прочим, вы на него произвели самое хорошее впечатление, постарайтесь и дальше его поддерживать. Удачи!

Уписаться можно, подумал Мазур, глядя велел лихо свернувшей за поворот машине. Всю жизнь мечтал произвести хорошее впечатление на дядю Севу, из кожи вон лез... Ладно, тут не до иронии. Пакет, который следует передать Вадиму, это уже классическая акция – то, чего Лаврику не хватало. Материальная зацепка. Интересный нюанс, кстати. Даже Мазур, отнюдь не специалист в делах «плаща и кинжала», его просек. Судя по тому, что пакет Мазуру якобы вручил какой-то местный мальчишка, Вадим не должен знать, откуда именно пакет пришел, возможно, не знать, кто его послал – хотя внутри может оказаться как раз нечто, раскрывающее личность отправителя. Ну, а зачем все это надо проделывать – тут и Лаврик, находись он в данную минуту на месте Мазура, вряд ли догадался бы. Так что Мазуру тем более не стоило ломать голову зря.