След Охотника (СИ) - Базов Вячеслав - Страница 37
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая
— Кэйсар, — снова одернул Глейн, промямлил что-то слуга. Луц взглядом вцепился в Охотника, в глаза, отчаянно, почти что с мольбой.
— Эти месяцы были очень интересными. Даже если я только помогал… я чувствовал, что занимаюсь тем, что мне действительно по душе.
— Да, спасибо за твою помощь, — кивнул Глейн, и словно стену между ними строил. — Я буду всегда рад тебя видеть. Но тут дело даже не в том, чего хочешь ты. Дело в людях, которые без тебя не смогут. В матери, которая, конечно, привыкла управлять одна замком, но… но у нее все же был ты, а теперь хочешь ее совсем одну оставить.
Луцу, пожалуй, стало стыдно, он рывком вернулся к слуге, схватил того за плечо.
— Лошадь есть? Как давно отец болен?
И Глейн больше здесь не был нужен, развернулся, смешался с многочисленными повозками, выезжающими из ворот города.
— Я присмотрю, чтобы Глейн ни во что больше не вляпался! — пообещал Кэйсар, но Луц, наверное, и не слышал.
Они шли в человеческом потоке, как в бесконечном косяке рыб, и, устав от присутствия людей, Глейн свернул в лес, где совсем не было тропинки. Просто, напролом, через поваленные деревья, по кочкам, покрытым снегом.
— Как насчет тебя, Глейн? Я часто слышу, что ты не выбирал, чем заниматься. Но не представляю тебя… крестьянином, землевладельцем или… даже певцом.
— Потому и неплохо, что все выбрали за меня, — произнес Глейн.
— И кем бы ты хотел быть?
Глейн остановился, подождал, когда Кэйсар поравнялся с ним.
— Конечно, я предпочел бы сидеть дома, в тепле, не искать где заночевать каждый вечер, не рисковать жизнью всякий раз, когда находится работа, и не получать в зубы за всякий случай, когда оказался слишком добр. Но… нас и так мало. И даже такой маленький и слабый Охотник, как я, смог столько сделать. Значит не зря, значит можно и потерпеть.
— Что, а к старости учителем станешь?
Охотники вольны выбирать, куда отправиться доживать свои годы и чем заниматься. В учителя уходят не все.
— Я не думаю, что доживу, — серьезно отозвался Глейн и, кажется, даже сам стеснялся своего печального настроя.
В последнее время ему очень везло — два года путешествовал один, и тут появился Луц, потом и Кэйсар. Глейн и не заметил, насколько это стало важно для него. Не задумывался — рыцарь предложил составить ему компанию по дороге до города, а потом оказалось, что тому все равно куда идти, и почему бы не пойти с Глейном? Он мог выбрать любого другого Охотника, но прикрепился к Глейну. И с тех пор Охотника не оставляли одного — даже когда Луц исчез, рядом был Кэйсар. Его друзья ждали, когда он оправится после ранения. Ввязывались с ним в опасные приключения и всегда были на его стороне. Глейн уже и забыл, что они — не части его, они сами по себе и всегда могут свернуть с опасного пути. Не по малодушию, нет. По зову долга. А ведь Кейсар не знал еще ни о смерти отца, ни о его убийце…
Глава 9
С приходом весны Глейна стала отпускать его хандра, усилившаяся было с уходом Луца. Раньше Глейн не замечал, как его спутники уравновешивали друг друга — слишком правильный рыцарь и нахальный оборотень. Даже чудовищ стало поменьше, а те, что попадались, являли собой зрелище жалкое, с ними либо просто было справиться, либо и справляться было незачем. Весна принесла веру в лучшее, хотя казалось бы — что может случиться хорошего в жизни Охотника?
В небольшой деревне, затерявшейся среди болот, Охотнику обрадовались как родному, Глейн сразу почувствовал — есть дело.
— Я таких чудовищ не знаю. Мать говорила, что в ее времена в деревне кого-то из девушек похитили. Но я в детстве решил, что разбойники, а она меня за дурака держит и придумывает небылицы про чудовищ.
— Тогда почему же оно чудовище? Уверены, что не человек? — спросил Глейн.
Напротив него сидел крестьянин, которого напрямую касалось случившееся — отец пропавшей девушки. За его спиной примостился староста, который в избу Глейна и привел. Кэйсар остался снаружи, чтобы не смущать. Из-за высокого ворота все думали, что на нем есть ошейник.
— Был бы такой человек, давно помер бы, — приоткрыв один глаз, возразил староста. — Я видел его как-то. Тощий, кожа да кости.
— Как же он девушек похищал?
— Сильный, совсем таковым не выглядит. Да и девки… сами из домов выходили, как заколдовали их. И в лес шли. Ежели кто замечал такую — останавливали, она будто бы проснется. А больше никуда не рвалась. А та, что уходила, та и с концами. Да места-то болотистые, сначала думали, что их тварь какая болотная в трясину зазвала.
— Мы знаем, где его искать, — перебил старосту крестьянин, но тот, словно и не заметив, продолжил:
— Да на моей памяти дважды это случалось, сейчас вот только второй. Ну в том смысле, что пропадали. Уйти-то, пожалуй, девок пять пытались, да либо мужья за волосы оттаскали, либо мамки по щекам отхлестали. Видишь, Охотник, не справляемся. Спим зимой как медведи, а девки босы по последнему снегу в лес уходят, и не остановит никто…
— Предыдущих нашли? Хоть кого-нибудь?
— Неа, живыми уже нет. Мать говорила, пропадала когда-то давно одна, — продолжил крестьянин. — Ее в лесу потом-то нашли. Все думали, что вроде и не она, а родные признали. Платье на ней такое было, богатое. Прям не крестьянка, а графиня. Но высохшая она была, прям как тот, кто похитил.
— Может быть, вампир? — предположил Глейн.
— Че? Вампиров что ли не видали? — фыркнул староста. — Видали.
— Среди них тоже есть тощие и сморщенные, лысые, — Глейн попытался изобразить их рост руками, но крестьянин отрицательно покачал головой.
— Нет. Тот высокий. Господин Охотник, в нашем мире много чудовищ. Я вот недавно в лес пошел, а там бурое лохматое что-то. Думал, хана мне, медведь, а у него нос по земле волочется и уши, как у пса-дворняги. Меня увидало и побежало. Так я к тому, что, может, и не вампир, а может, и вампир, но вам-то разве есть разница? Дрянь какая-то, она и есть дрянь какая-то… Да только вы ж не слушаете. В курганах оно живет, мне так бабка сказывала.
— Не мать? — переспросил Глейн.
— Мать рассказывала, как девка пропала. А про курганы — бабка. Туда не ходит никто. Там еще раньше домины были, в этих доминах людей вместо земли хоронили. Так вот и ходили сказки, что живет оно там. Что непослушных да распутных девок к себе заманивает.
— Сказки? — уточнил Глейн, раздражаясь.
— Да где же вы еще искать будете, если не по сказкам?! — возразил крестьянин. — Вот вы, господин Охотник, можете не верить, а только дочь у меня пропала, а чтобы найти ее что, будете в болото нырять?
— Да, вы правы, — смягчился Глейн. — Сказки лучше, чем ничего. Но вы понимаете…
— Что там, может, и нет ничего кроме черепов и земли. Понимаю. Да только мне туда идти страшно — а с вами я бы конечно, я бы пошел. Один я там пропаду только.
— Я сам справлюсь, — заверил Глейн. — Давно она пропала?
— Да уж дней пять как, — снова вмешался староста, и Глейн почувствовал, как от этих двоих у него уже заболела голова.
— Если не найду? — всерьез спросил он, смотрел в глаза.
— То есть как — «не найду»? Ты, может, только нам скажешь, что искать… — начал подниматься крестьянин, но староста положил руку ему на плечо, заставил сесть обратно.
— То и ступай с миром. Лет триста уже с этим живем, от проказы девок больше гибнет. В болотах летом, как по ягоды, больше тонет, чем он за это время увел.
— Да ведь дочь моя… — возмутился крестьянин, и в тон ему староста отозвался:
— Так ведь следить надо было. Да и кто ее замуж теперь возьмет, после того, как она у умертвия столько времени пробыла?
— И без «замуж» живут, — возразил Глейн, поднялся. — Сделаю, что смогу.
Кэйсар встретил его радостно, как заждавшийся пес, с задором поинтересовался:
— Что там?
— Не знаю. Не слышал о таком. Кажется, вампир. И болота, когда лед уже начинает таять, — вздохнул Глейн, приложив руку к лицу. — Сможешь выследить девушку, которая пять дней назад пропала?
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая