Мертв на три четверти (ЛП) - Гладстоун Макс - Страница 22

— Месяц назад, вот черт! Пятьдесят лет провел в деревне, трахая девок и пугая окрестный скот. — На ней была облегающая черная юбка, поверх которой был застегнут пояс из черных колец с вплетенными в него двумя десятками золотых монет. Она высвободила пару из них, поместила в каждую частичку своей души и бросила ему на сидение. — На. Найди себе кого-нибудь, кто не ищет удовольствия от сделки. Но ради любви Коса, больше не рассказывай никому, что сумеешь дать девушке то, чего она еще никогда не испытывала.

Кровосос бросился на нее, обнажив острые зубы и выпустив когти.

Она увернулась от его растопыренных рук, и с силой врезала локтем по шее, когда он пролетел мимо. Он грохнулся на пол и остался лежать.

— Ты кто? Каменная баба? — задыхаясь, буркнул он.

— Каменная баба? — рявкнула она в ответ. — Женщина всего лишь хочет чуточку больше того, что ты в состоянии дать, и она уже богопротивная мерзопакость? А я-то просто собиралась позволить тебе уйти. — Она поставила носок туфли между его ног и наступила.

Он завопил.

Не успела она предпринять что-то еще, занавеска распахнулась и в проеме возник человек настолько громадного роста, что полностью заслонил собой танцпол: Уолш собственной персоной — владелец заведения и вышибала в одном лице.

— Мисс Элли, — произнес он. — Есть проблемы?

Она покачала головой, и мир закачался вместе с ней. Где-то там, за спиной Уолша продолжалась вечеринка.

— Он назвал меня Каменной бабой, Уолш. — Она заметила в своем голосе отчетливый обозленный визг и возненавидела себя за это. — Не может сдержать свой нрав, нападает, да еще называет меня Каменной бабой.

Вампир корчился на полу. Когда Уолш вошел, она убрала туфлю.

— Приятель, эта женщина тебя поранила?

Вампир пробурчал что-то отрицательное, и с трудом поднялся на четвереньки. Потребовалось несколько секунд, чтобы он смог встать.

— Не забудь про чаевые, — сказала Кэт, не отрывая взгляда от Уолша. Вампир обозвал ее как-то вроде «кайфоломки» и выкатился прочь. Но монеты забрал.

— Вам нельзя продолжать в том же духе, — у Уолша был настолько глубокий голос, что он соперничал бы с басами. — У меня чистое заведение.

— Парень обманщик. Голодный обманщик.

— Быть голодным не преступление.

— Мы привыкли в городе к хорошим вампам, Уолш. Один укус и пошла. Что происходит? — На нее нахлынул скверный «приход»: взгляд начал затуманиваться словно у очевидца происшествия. Она покачнулась вперед, вытянув руку, и оперлась о собеседника, чтобы сохранить равновесие. Чуть помедлив, он обнял ее своей больше похожей на окорок рукой.

— Вы не думали, что проблема может быть не в вампах?

— Сл’диза языком, — пробормотала она куда-то в район пупка Уолша, пока он вел ее наружу.

— Я имел в виду, вы каждый вечер бываете тут или у Клауди или в одном из десятка других подобных мест. Начинали с кровососов-подростков, а теперь ищите постарше. Еще чуть-чуть и доберетесь до настоящих древних, а те способны выпить вас в один миг. И с ними не удастся справиться одной оплеухой или просто побить.

— Я м’гу спр’виться с любым.

— Конечно можете, мисс Элли.

Обогнув танцующую толпу, они дошли до бара. Где-то там среди извивающейся танцующей массы у какой-нибудь девочки будет ее первый раз. Один быстрый укус, и она улетит.

У бара было немноголюдно. Уолш взял бутылку джина со средней полки и стакан, и наполнил его до половины.

— Послушайте меня, мисс Элли. Сделайте одолжение: выпейте это и прогуляйтесь куда-нибудь проветриться. Почитайте книжку или займитесь чем-нибудь. И не бейте больше никого из моих посетителей.

Она за один глоток выпила половину порции, а вторым — до суха.

— Тебе все-таки не стоит пускать сюда подобный сброд. Он создает тебе плохую репутацию.

— Вы уходите? Пожалуйста. Всего на одну ночь — прочухаться и протрезветь, не подпуская ничего к своим венам?

Она с недоверием посмотрела в ответ:

— Ты, что, меня вышибаешь?

— Лучше выпить, пробежаться и прожить еще день, чтобы назавтра снова выпить, детка, — он подошел к одному из вышибал — высокой, квадратной телке в рубашке без рукавов, с торчащими из прорех напоказ мускулистыми ручищами. Она проводила Кэт до двери и вытолкнула наружу. Дверь захлопнулась за спиной.

В темном переулке воняло застойной водой. Два газовых фонаря тускло освещали мостовую и огромный вонючий мусорный контейнер в нескольких метрах в стороне. Полу-стершееся граффити на нем покрывало глубокие царапины от когтей Каменных людей.

В этот переулок выходило с десяток дверей, но только у Подземелья здесь был главный вход.

Вдоль голых кирпичных стен сидели попрошайки с бомжами, выставив на дорогу шляпы, чтобы поймать случайную подачку от ночных прожигателей жизни и богачей с северной окраины, направлявшихся на восток за ночными развлечениями в Квартал наслаждений. Попрошайки привыкли держать свои руки при себе. Если им вздумается приставать к посетителям, Уолш в момент вышвырнет их прочь.

Кэт направилась против стабильного потока клиентов ночной жизни, не замечая протянутых рук и скорбных лиц, а также призывных улыбочек «толкачей» на каждом углу. Она уже пробовала раньше их товар, их старосветское маковое молочко и пилюли, набитые травами из Сияющего царства. Все это меркло в сравнении с клыком вампира, было детской забавой. А вот к сутенерам у нее было меньше терпимости, и она пообещала себе скоро вернуться, когда окажется на службе.

Из переулка она вышла на широкую, освещенную мертвенным светом и запруженную людьми улицу. Можно было легко отличить жрецов от обычных горожан по опущенным капюшонам плащей, скрывавших их тонзуры.

Мир посерел, и ее вены с болью требовали чего-нибудь острого, чтобы впрыснуть внутрь яда. Лоб покрылся холодной испариной. Ноги подогнулись, и она ударилась спиной о кирпичную стену. Съехав вниз, она уселась на корточки, опустив вперед плечи и обхватив пальцами мысы туфель. Скоро здесь окажется кто-нибудь из Черных, чтобы убрать с улицы и доставить домой.

А всего-то еще около девяти. Рабочее утро началось рано, с убийства и прочей толкотни. Но ведь она в порядке. Верно?

«Дыши, и выдыхай. Не смотри вверх, потому что от света больно глазам».

Взор заслонила пара ног в черном. Быстро они добрались. Она приготовилась, что в ее голове прозвучат приказы Черных, но их не последовало.

Вместо них голос, который она давно не слышала, спросил:

— Кэт, это ты?

Не очень-то вежливое обращение, чтобы вернуться в ее жизнь, хотя Абелард никогда не отличался вежливостью.

— Эйб! — она потянулась и схватила его за ноги, воспользовавшись им как поручнем, чтобы выпрямиться в полный рост: — Какого дьявола, друг? Чего ты тут позабыл?

Добравшись до его плеч, она отметила, что на нем была черная фетровая шляпа. Она закрывала тонзуру, и это было все, что о ней можно было сказать.

С Абелардом оказалась женщина: неопределенного возраста, оттенок гладкой кожи чай с молоком, припудренный веснушками, и змеино-карие глаза тоже казались гладкими — в том смысле, когда они выражают слишком многое. Она была странно одета для ночной прогулки — в черную юбку и блузку с вырезом, который едва прикрывал ключицы. Слишком просто для вечернего наряда, и слишком откровенно для повседневного.

— Эйб? Ты что, «работаешь»? — Кэт постаралась вложить все презрение в последнее слово.

В поисках ответа его глаза обшарили расписанную граффити стену за ее спиной, и во время этой заминки женщина протянула ей руку:

— Я Тара Абернати. Эйб… — она с ухмылкой повернулась к Абеларду, — сказал, что вы можете нам помочь.

— Легко, — ответила Кэт. Голова кружилась от выпитого джина и потери крови. — Как только меня стошнит. Прошу прощения.

Мисс Кеварьян получила письмо у двери ее небольшого номера, который служил ей квартирой и офисом. При взгляде на печать на письме она вся напряглась, словно увидев ядовитое насекомое, которое хотелось растоптать или убежать от него.