Виварий - Чилая Сергей - Страница 1

• 1/60
• Следующая

Из Нью-Йорка в Москву рейсом Delta Air Lines летели загадочные бигли — beagle harriers: английские малые гончие, закупленные для собственных нужд Центром экспериментальной хирургии, в просторечьи — Цехом, со статусом академического института. В семи клетках, что стояли в багажном отсеке, томились крепкие, чуть коротконогие животные с неожиданно печальными глазами, толстыми хвостами, похожими на дорогие галстуки, гладкой короткой шерстью яркого трехцветного окраса и широкими лбами, что носили мужчины в семье Ульяновых…

Боинг-737, приземистый и надежный, как бигли, которые даже в клетках производили впечатление невероятной энергии и силы, прежде чем приземлиться в московском аэропорту, садился в гренландском Гендере, а потом в Шенноне, в Ирландии, и Фрэта, единственного из стаи, негр-ветеринар, похожий на уличную телефонную будку, что сопровождал их в полете, извлекал из клетки

С толпой пассажиров, демонстративно одетых, несмотря на февральский мороз, в летние майки и шорты, они проникали через бесконечные подогреваемые гармошечные переходы в гулкие здания аэровокзалов с высокими потолками, под которыми степенно вращались на длинных тросах мобили и модели первых двукрылых самолетов, множеством людей, кресел и запахов, где доминировали, непривычно сочетаясь, тревога, свежемолотый кофе и беспечность…

Потоптавшись у буфетной стойки в Гендере и ничего не купив, негр потащил его в туалет, похожий на операционную, и здесь Фрэт впервые увидел, как мочатся мужчины в странной формы металлические емкости из нержавейки, прикрепленные к стенам. Как всякий породистый пес, Фрэт главным почитал собственное достоинство и старался не демонстрировать сообразительность или преданность, и сделал вид, что не удивился.

Он был не просто хороших кровей, этот beagle[1] Frat, с могучей грудью, диковинным равномерно-рыжим каурым, как у конька-горбунка, окрасом и желтыми глазами, зеленеющими в гневе: и он, и его коллеги, оставшиеся в клетках багажного отсека Боинга, являли прекрасный образец генных технологий, с помощью которых порода биглей была целенаправлено улучшена недавно для использования в хирургических опытах, и он хорошо понимал это и всегда помнил…

Он знал короткой помятью онтогенеза — филогенез был ему просто еще не под силу, — что все они предназначены служить людям в хирургических экспериментах, а он сам к тому же — один из немногочисленных носителей чистоты недавней породы: кобель-производитель со сперматозоидами-стайерами, эритроцитами-теннисными мячами, пластичностью цирковой акробатки и адаптивностью ящерицы…, и принимал потому, как должное, людские любовь и заботу, и на старания ветеринара Эйбрехэма реагировал, как на магнитную карточку на ошейнике, куда были вписаны его имя, родословная, дата рождения, формула и группа крови, и выполненные прививки…

Между Гренландией и Ирландией Эйбрехэм, видно, от страха, это был его первый полет, перебрал со спиртным и зачастил в багажный отсек для бесед с Фрэтом, и горестно бубнил ему в морду про частые авиакатастрофы, Россию и страшных русских, не расчитывая на понимание и диалог, и помахивал, выпрошенными у стюардесс дегустационными бутылочками дешевого самолетного виски — a bald face whisky, которыми были набиты его карманы. Фрэт слышал эту жаргонную фразу про дешевый виски, но ничего не знал о России и не понимал про что ветеринар, и не собирался вступать в дискуссию, чтоб развеять его пьяное одиночество и страхи, и бросил лишь неохотно и коротко:

— How it is going? [2]

— Not that great. Life just sucks in that crappy plane, [3] — ответил ветеринар на жаргоне, не особенно удивляясь вопросу Фрэта.

— Obviously you will be suffering later somekinda a hangover, [4] — заметил бигль и тоже на жаргоне, и добавил: — a crown fire… [5]

— I know buddy… It's like to creep on one's hands through the fire… but you will have also to stay… in Moscow… I don't know which way is better… [— Согласен… Будто ползаешь на карачках по горящему костру… Тебе тоже не сладко будет в Москве. Не знаю, что лучше… (жарг.)]

— Негр помолчал, постарался внимательно посмотреть на бигля, не смог и пробормотал, обняв клетку, и почти засыпая:

— I know exactly the only thing: you're ace at fucking… I've seen it many times… [6]

— All animals are equal but some are more equal than others, [7] — сказал Фрэт, вспоминая оруэлловский «Скотный двор», и шершаво лизанул черную щеку ветеринара, подумав, по-привычке, на любимом жаргоне: — This tipsy guy that's wearing the very blue skin just driven me up the wall… [8]

Рев двигателей в багажном отсеке был нестерпим для собачьих ушей и бигли в замешательстве постоянно трясли головами, стараясь избавиться от него… А на Фрэта шум Боинга не действовал: он дремал, положив лобастую голову на передние лапы, изредка переглядываясь с полюбившейся недавно Лорен, необычайно красивой и подвижной, с черно-бело-коричневой шерстью и изысканным хвостом, приводящим его в восторг, которая не скрывала своих симпатий и периодически неслышно повизгивала, стараясь привлечь внимание… Но Фрэт не реагировал на призывы и все глубже погружался в хорошо знакомый прошлый мир, в котором был то беспризорным псом в грязном лондонском предместьи времен Генриха VII, что ошивался целыми днями в трактире молодухи Дебби «Early Bird»,[9] с восторгом наблюдая ее перепалку с завсегдатаями; то старожилом университетского вивария неподалеку от Портленда, штат Орегон, в разгар вьетнамской войны, с громоздким и тяжелым кардиостимулятором, одним из первых опытных образцов, придуманнхм университетскими физиками, что был соединен электродом с его правым предсердием, и прибинтован снаружи к животу прорезиненной тканью, под которой потела и чесалась кожа; то любимцем красавицы-шотландки Клэренс с зелеными глазами, рыжей и распутной, приучившей пса лизать свои гениталии, взамен несостоятельного дяди сэра Джонатана Коккета, члена Верхней Палаты британского парламента середины семидесятых прошлого столетия, владевшего несколькими замками без привидений на юге Шотландии и любившего несмотря на возраст щеголять в красно-сине-зеленом килте на голое тело и дорогом клубном пиджаке; то отважным предводителем стаи гончих, бестрашно атакующей огромного медведя по кличке Старый Бен в окрестных лесах Мемфиса, штат Теннеси, в начале ХХ века, так прекрасно описанного Фолкнером, мудрого и хитрого, и очень опасного, всякий раз уходившего от погони и выучившего назубок повадки местных охотников, своих учителей, что который год безуспешно гонялись за ним…

Фрэт поднял голову, чтоб взглянуть на Лорен, и очутился внезапно в незнакомом подвале, душном и влажном от постоянно текущих труб, с низкими сводами, без окон и таким огромным, что закраины тонули в полумраке, и полчищами крыс, притаившихся за стенами и под бетонным полом, которые с появлением бигля насторожились и прильнули к щелям, привычно готовясь к учебной тревоге…

• 1/60
• Следующая