ИВ. Тетралогия (СИ) - Северин Гай "geori" - Страница 231

Меня не слишком привлекал возвышающийся в центре дворец, поэтому я решила прогуляться тенистыми аллеями к большому водоему, покормить прекрасных, важных и почти ручных лебедей, а позже устроиться где-то на скамейке и в свете фонаря повторить пройденный материал, ведь я благоразумно прихватила с собой учебник.

Мы успели убедиться, что в саду обожают отдыхать как парижане, так и приезжие, поэтому я не удивлялась многочисленным прохожим, не спешащим покидать этот невероятно атмосферный уголок. Несмотря на то, что пространство парка четко спланировано и украшено не столько естественной средой, сколько трудом рук человека, переплеталось все очень гармонично, и мне было удивительно легко и умиротворенно на душе, даже волнение и тревога отступали прочь.

Совершенно неожиданно, медленно фланируя по зеленой аллее, я испытала настоящий шок и чувство дежавю, когда наткнулась на старую знакомую — статую Свободы, совсем недавно проводившую нас у берегов Америки. Конечно, притаившаяся под сенью деревьев в укромном местечке фигура была уменьшенного размера, ничем особо не отличаясь от десятков других скульптур, коими прославилась эта часть сада. Но я обрадовалась, словно в чужом краю встретила старого знакомого.

С наступлением сумерек я стала ощущать присутствие кровопийц, появляющихся на тропинках. Вероятно, они тоже любят прогуливаться и отдыхать, хотя тешиться подобным самообманом довольно глупо. Но теперь это не мой путь, не мое дело. Разве что, я каждый раз в надежде вскидывалась, рассчитывая увидеть наконец подругу. Надо признать, отличить парижского вампира от человека просто невозможно, не имея моих способностей. Я замечала интеллигентных мужчин, изысканных женщин, хорошо одетых, поведением и повадками не выбивающихся и не выдающих себя. Что бы сказал Тирон, видя подобное слияние? Да, о чем я? Он бы и разговаривать не стал. Вновь нахлынувшее прошлое заставило тяжело вздохнуть.

Мэри вернулась с большим опозданием, когда я извелась уже в ожидании, не сумев отвлечься ни завораживающими струями огромных фонтанов, ни концертом в музыкальном павильоне, ни даже раскрытой новой темой в учебнике.

— Наконец-то! — я бросилась к подруге, спешащей по аллее.

— Прости, Эль, я не хотела волновать тебя. Меня задержало непредвиденное обстоятельство, но все в полном порядке, — заверила невредимая девушка, протягивая пакет. — Вот, я говорила, что все улажу! Поздравляю, мадемуазель Энджэль, Вы полноправная парижанка, а вскоре и студентка престижного Университета. Тут даже аттестат есть, школу ты закончила с отличием, так что придется соответствовать.

Мы расхохотались. Я была невероятно счастлива, осознавая, что мечты сбываются прямо сейчас, в этот момент. И нет больше никакого прошлого, так не к месту вспомнившегося сегодня, есть только светлая и яркая дорога в будущее.

Сколько еще ударов судьбы придется принять, чтобы запомнить, что абсолютного счастья либо не бывает вовсе, либо я его не заслужила? Возможно, небеса давно прогневались на меня за совершенные преступления. Громом среди, казалось, безоблачного неба обрушилась новость Мэри о ее скором неотложном отъезде.

Как же так? Мы стремились прочь от враждебных берегов родины не для того, чтобы так быстро оказаться там снова. Америка таит столько опасностей, могущественные враги никогда не отступят. Я видела, что подруга очень расстроена, но меня ее слова буквально к земле придавили. Как же я буду одна?! Снова! Я так привязалась к ней, почувствовала, что небезразлична кому-то в чужом и пустом мире, нашла поддержку и опору, смысл в жизни и верного друга. Конечно, все это сохранится, Мэри обещала вернуться как можно скорее, едва решит семейные дела. С грустью она призналась, что никак не хочет уезжать, разрываясь между чувством долга и необходимостью и желанием остаться со мной.

Ну, почему все заканчивается так внезапно, даже не успев начаться? Очередная жестокая насмешка судьбы. Подруга уверяла, что разлука не вечна, всего на месяц-другой, за учебными хлопотами я и не замечу, как пролетит время. Но я-то знала, что этот город перестал светиться для меня волшебными огнями. Теперь это новый чуждый мир, где я буду в полном одиночестве с опаской встречать грядущий день. Может, я могла бы отправиться с ней? Вместе мы все невзгоды преодолеем! Но на этот раз Мэри была категорична.

Девушка обернулась, и необъяснимые предчувствия, и нити, незримо тревожащие меня, вмиг сошлись на ней. Словно весь золотистый свет парковых аллей собрался в одну точку и озарил мягкие линии ее лица. Я почувствовал странное скребущее чувство в груди, и что бы это значило?

— Извини, я так торопилась, что не успела поохотиться. Понимаю, что тебе это неприятно, но, может, подождешь немного? Я быстро, — заверила вампирша собеседницу.

Та лишь молча кивнула, грустно опустив изящную головку, и Мари исчезла. Больше не осталось сомнений, кто являлся источником непонятного беспокойства и одновременно магнетического притяжения. Но почему?! Одинокая поникшая фигурка замерла под ярким фонарем, подчеркивающим точеный профиль. Нужно воспользоваться моментом, подойти к таинственной причине волнения. Уверен, я смогу разобраться, стоит только понять, с кем или с чем имею дело. Но я не сделал и шага, как Энджэль вновь на мгновение оглянулась.

Я готов поклясться, что ни один человек не способен на таком расстоянии ночью различить что-либо в тени. Тем не менее, я абсолютно не сомневался, что девушка знает о моем присутствии. Не видит меня, а именно знает! Как такое вообще возможно? Бред воспаленного сознания.

Я всегда считал себя баловнем Фортуны и привык полагаться на ее мнение, уверенный, что нужно лишь внимательно прислушиваться к ее советам, да следовать им, и капризная дама не оставит своей благосклонностью. Но в этот раз, кажется, и она застыла в раздумье на перепутье, сомневаясь в выборе. Кем бы ни было это хрупкое на вид создание, носящее красивое редкое имя, в ней заключено что-то особенное, необычное.

Впервые на своей памяти я испытал настоящую обессиливающую нерешительность. Как поступить, чтобы не спугнуть? Что сказать? С чего начать? Пока я размышлял, вернулась вампирша. Момент упущен. С каких это пор я стал таким тугодумом?

Взявшись за руки, девушки неторопливо двинулись по аллее. Они давно скрылись из поля зрения, а я все стоял, прислонившись к теплой коре, приходя в себя и пытаясь осознать произошедшее. Темнота сгущалась, посетителей в Люксембургском саду оставалось все меньше. Сторожа напоминали, что ворота скоро закроются. И что я застыл? Поражаясь самому себе, решил направиться домой, чтобы тщательно все обдумать.

Сегодняшние события выбили из накатанной колеи. Чувство очень неприятное, вызывающее раздражение. Даже если бы на остаток ночи были серьезные планы или деловые встречи, я бы, наверное, все отменил. Машину вел автоматически, словно во сне, всю дорогу прокручивая в голове свои ощущения, а перед внутренним взором видел бледный лик незнакомки из парка.

В лаборатории в подвале дома я достал проявленные фотопластинки. Одну, как всегда делал, уничтожил сразу, а со второй вначале напечатал снимок. Еще влажный лист фотобумаги положил перед собой и стал внимательно вглядываться. Проявившееся изображение не вызывало такого отклика, как существо во плоти, но нельзя не признать, что девушка мила и очаровательна. «Кто же ты такая, Энджэль?»

Мари сказала — обычный человек, не вампир. Соврала? Похоже, нет, раз она не только охотилась одна, но и упомянула, что подруге подобное неприятно. Но и свою сущность от нее не скрывала, что случается очень редко, даже среди друзей. Может, юная особа — ведьма, а то, что я ощущал — какая-то магия? Отсюда и ее чувствительность к моей сущности. Нет, не сходится. Они распознают нас лишь при непосредственном соприкосновении. К тому же, мадам Летайа — сильнейшая парижская ворожея — как-то не вызывала у меня ни малейших интуитивных всплесков, кроме взаимного желания держаться подальше. Да и в других представителях их сообщества я не замечал ничего особенного.