Искупление Риза (ЛП) - Палмэрин Мэри И. - Страница 21

Привет, сладкая Рен. Это я, Риз. Ты хочешь выйти поиграть?

— Все в порядке, Мара. Теперь ты в безопасности, — успокаивающим голосом сказала Рен двадцатилетней девушке, сидящей рядом в ее маленьком кабинете.

Мара, недавняя жертва изнасилования, только что излила свою душу, рассказав все, что запомнила, хотя не должна была ничего помнить. Она тогда была под воздействием наркотика — его подсыпал ей во время свидания мужчина, с которым она встречалась три месяца, но не позволяла ему заходить дальше сексуальных ласк и глубоких поцелуев.

Рен понимала, что эта часть ее личности была далека от совершенства. Совершенства не существует. Когда женщины, изливающие ей души в этом кабинете, взывали к Богу о милости, которую она сама вымаливала годами, ее сердце ускоряло ритм, а внизу живота ощущалась тяжесть. На ней словно лежало заклятье — его заклятье — даже после стольких минувших лет.

Мара продолжала рыдать, уткнувшись в ладони. Светлые кудри упали на ее лицо, скрывая горе, настойчиво выплескивающееся из ее маленького тела. В такие моменты молчание было золотом, и сейчас Рен понимала, что ей лучше ничего не говорить. На мгновение у нее возникла мысль протянуть руку и легонько погладить девушку по дрожащему колену, но она передумала еще до того, как изящными пальцами уже почти коснулась трясущейся ноги Мары.

В мыслях промелькнули картины из далекого прошлого. Разбитые окровавленные колени и страдальческие рыдания, эхом раздающиеся в голове. Рен была мазохисткой, зависимой от боли, и ее внезапно потянуло освободиться от своих грехов единственным способом, которому ее учили. Исповедаться. Молиться об избавлении от боли. После того ужасного свидания она не могла опять пойти к мужчине, взявшему ее под свое крыло. Рен знала, у него тоже есть секреты. Он никогда не делился ими, но она видела их в его глазах. Они казались слишком хорошими, чтобы быть правдой. Как восхитительное яблоко, которое Ева жаждала попробовать в Эдемском саду. Иногда искушение берет над нами верх.

— Мара, думаю, сегодня ты отлично справилась. Ты не забываешь раз в неделю появляться на приеме у доктора Юрия? — спросила Рен, отлично зная, что смена темы разговора после обсуждения самого инцидента и его подробностей обычно благотворно влияет на душевное и умственное состояние пациента.

— Мне назначено на завтра, — ответила Мара, встречаясь своими ярко-голубыми глазами с темно-карими глазами Рен. Она вытерла слезы и какое-то время просто сидела, глядя на Рен в ожидании подсказки, что делать дальше. Рен ненавидела эту часть встречи, когда жертва насилия все для себя уяснила. От этой грязи никогда не отмыться. Рен могла ручаться за это. Больше десяти лет прошло с тех пор, как она сама прошла через нечто подобное, но каждый раз, думая о нем, ей хотелось уползти обратно в то место, где все берет свое начало, отмыться святой водой, пасть на колени и читать «Аве Мария» до тех пор, пока все не изменится к лучшему.

Но лучше не станет.

Жизнь построена на том, чтобы притворяться и плыть по течению.

У нее был Константин — ее новый бойфренд — и работа в приюте. Казалось бы, что еще надо? Но в глубине души ей чего-то не хватало. Она точно знала чего, но вряд ли у нее был выбор. Выбор — это высшая награда, прекрасный дар, сокровище, которого такие, как она, недостойны. Внешне она казалась очаровательной стройной девушкой с темными волосами, милой и простой, которая каждое воскресенье послушно отсиживала церковную мессу, не издавая ни единого звука. Но мало кто знал, что она хранит много людских секретов…

— Мара, сегодня ты делала огромные успехи. Ты можешь гордиться собой. Не забудь завтра про прием у доктора Юрия, а мы с тобой встретимся через неделю. У тебя есть моя визитка, так что, если я тебе понадоблюсь раньше, звони, не стесняйся, договорились? — Рен протянула ей очередную свою визитку, хотя у девушки, вероятно, набралась уже дюжина таких за все то время, пока она каждую неделю приходила сюда. Мара появилась у нее около двух месяцев назад, и Рен дала ей одну из своих визитных карточек, которые сама сделала дома и очень этим гордилась. Они были, конечно, не высшего качества, но давали ей ощущение собственной значимости. Плюс, они помогали стать ближе к своим подопечным — так у них была возможность связаться с ней, если им это было нужно.

Она-то знала, что значит быть одной.

Нести свою боль и не иметь рядом никого, кто готов был бы выслушать.

Она взглянула на часы, висевшие над головой Мары на потрескавшейся стене, и хотела даже улыбнуться, но сдержалась, потому что момент был совсем неподходящий. Константин должен забрать ее после окончания работы, и Мара как раз была последней на сегодня. Плюс, это был четверг накануне Дня Независимости, и Константин планировал отвезти ее куда-нибудь поужинать, потому что в долгий праздничный уик-энд он должен будет работать.

У Рен не было особой возможности поговорить с Константином о том, что произошло между ними, и о том, как он откликнулся на ее сексуальность. Она просто уклонилась от этого в надежде, что в следующий раз, когда они будут близки, он будет более нежным, и это понравится ей не меньше, чем то, что было в прошлый раз. Ей было стыдно, и она много раз пыталась завести разговор о своей истории — или хотя бы частично рассказать ему — но не могла вымолвить ни слова. Ее уста были запечатаны мальчиком, который гипнотизировал ее страхом и ужасом с тех пор, как ей исполнилось шесть лет. В ее жизни многое связано с Ризом, но Рен не могла точно описать своих чувств относительно этого. Она понимала только одно — они не нормальны. Она и сама не нормальная.

Рен побыстрее закончила с Марой, слишком заинтересованная в том, чтобы поскорее выпроводить ее и подготовиться к вечеру с Константином. Ей хотелось верить, что в нем есть какая-то доброта, потому что он дал ей для этого все основания. Он производил впечатление порядочного человека. Но что-то вызывало у нее сомнения.

Она откинулась на спинку кресла, слегка раздраженная своими спутанными мыслями, когда на рабочем столе прожужжал телефон. Она вскрикнула от неожиданности и рассмеялась — реакция на выброс адреналина в кровь — в основном, из-за волнения и внезапности. Рен взяла свой мобильный телефон, уронив попутно несколько бумаг на пол, и провела пальцем по экрану, чтобы разблокировать его.

Пришло сообщение от Константина. Он отменял их встречу сегодня вечером, и Рен не смогла сдержать разочарования. Она не могла не думать, что это из-за того, как прошло их первое — и единственное — свидание. Ведь им было хорошо, или она ошибается? Или он решил, что она шлюха, и теперь испытывает к ней полнейшее отвращение? В ее голове проносились сотни вариантов, и она старалась не слишком на них зацикливаться, но стоило только чему-то хотя бы наполовину нормальному войти в жизнь Рен, как ее прошлое, ее испорченное «я» считало своим долгом расстроить все планы, не дав даже возможности воспользоваться этим шансом.

Работаю допоздна. Меня вызвали на происшествие в Форт Каунти. В другой раз? — К.

Разочарование только усилилось, и Рен начала было писать ответ, но побоялась, что он может получиться слишком эмоциональным. Поэтому она решила не отвечать и вместо этого купить какой-нибудь вредной еды и посмотреть по телевизору один из низкопробных дешевых фильмов, над которыми не нужно думать. А на ночь надо принять успокоительную таблетку, потому что любое изменение в эмоциональном состоянии всегда влекло за собой ночные кошмары с воспоминаниями из прошлого.

Что касается Риза, то она его не понимала и не хотела иметь с ним ничего общего, но не могла перестать мысленно возвращаться к нему. Это было очень тяжело, и она для такого слишком слаба.

Рен раздраженно фыркнула и по привычке начала перебирать бумаги на своем столе, складывая их в стопку. Свет начал мигать, и она, посмотрев на лампу в противоположном конце кабинета, сделала мысленную заметку вызвать в понедельник мастера, чтобы он починил ее. Рен не нравилась темнота, а зная ее удачливость, у нее были все шансы остаться здесь в кромешном мраке. От этой мысли сердце забилось быстрее, и внутри возникла дрожь. Она сделала глубокий вдох, сунула телефон и ключи в сумку и в последний раз оглядела свой маленький кабинет, убеждаясь, что забрала все необходимое, потому что выходные предстояли долгие.