Бермудский Треугольник (СИ) - Казанцев Геннадий Николаевич - Страница 32

Сделав несколько замечаний по теме семинара, Крылов вызвал к доске старосту группы капитана Намёткина, который, уверенно раскрыв с марксистских позиций тему «Роль и место Федерального Резерва США в системе разведывательных сообществ», каким-то необъяснимым образом связал её с государственной монополией на вино-водочное производство в Советском Союзе. В ответ на попытку Крылова вернуть слушателя к обсуждаемой теме, Намёткин, который весь вчерашний вечер был занят проводами жены в родной Барнаул, сделал несколько решительных заявлений относительно превосходства отечественных крепких напитков над зарубежными аналогами. Подполковник Крылов, знавший толк в этих аналогах, уверенно «повёлся», встав на их защиту, и постепенно всё более и более увлекаясь, поведал слушателям об особенностях потребления продуктов возгонки тростниковых и кактусовых культур в Латинской Америке. Когда же он полностью овладел вниманием аудитории, и будущие разведчики узнали о сакральных значениях индейских напитков — «пульке» и «текилы», — на его багровеющей шее во всей красе расцвёл древний артефакт. Заворожённые слушатели наблюдали за появлением крылатого символа с суеверным ужасом африканских догонов, встречающих утренний восход Сириуса.

В пятницу, незадолго до обеда «Бермудский треугольник» выехал «в оперу». У касс Большого театра Вениамин, поторговавшись, сбыл билеты с рук за две цены. Немудрёный гешефт подви?г друзей взять такси, на котором они в приподнятом настроении отправились к Герману на снятую им квартиру.

«В Медведково!» — скомандовал Мочалин, пожилому водителю в кожаной восьмиклинке, вальяжно откидываясь на заднем сиденье. Звонко хрустнул обнуленный механический счетчик и машина тронулась. Путь был неблизким, а ветеран-шофёр бережно вёл свою «Волгу», строго придерживаясь правил дорожного движения. За окном хозяйничала редкая декабрьская оттепель. Низкое солнце с трудом прорывалось сквозь застывшие кляксы набухших от снежных зарядов облаков. Пассажиры в дремотной неге жмурились в его лучах, лениво перебрасываясь пустыми репликами. Веник, которого первым накрыло благодатным настроением, всё более увлекаясь, предался мечтам о светлом будущем.

— Приеду из командировки в отпуск — куплю видеомагнитофон! В следующем — музыкальный центр, а по возвращении — дачу!

Поскотин краем глаза уловил осуждающий взгляд, брошенный водителем через зеркало заднего вида, но Мочалина уже несло:

— Ещё кожаное пальто, себе и жене. Сыну — пуховик. Да, вот ещё: две дублёнки и… Что бы ещё придумать?

Водитель, наморщив лоб, нервно утопил прикуриватель и, дождавшись щелчка, припал к нему дешёвой «Примой». Веник, слегка утомлённый планированием, обернулся к друзьям, сидящим на заднем сиденье.

— А ты, Насе?р, как думаешь командировочные потратить?

Дятлов, глядя в окно, не сразу ответил:

— Да, вроде, всё то же: и пальто надо, и дублёнку, но сначала — лодку с мотором, польскую палатку и сруб для бани. Чуть не забыл — машину куплю… Тесть второй год в очереди стоит. Как с Афганистана вернусь, первыми на получение будем.

Водитель, пыхнув дымком, расслабил лоб и едва заметно кивнул. Наблюдательный пассажир, уловив предпочтения шофёра, решил продемонстрировать нарочитое презрение к стяжательству.

— А я куплю себе компьютер!

В глазах водителя мелькнуло недоумение.

— Ну, то есть, такой, типа «Зет-экс Спектрум»… О нём ещё в журналах писали.

В салоне «Волги» стало тихо. Пока Герман раздумывал, как исправить неловкость, словно побуждая его к продолжению, на приборной панели щёлкнул счётчик.

— А чем плохо? — начал оправдываться он.

— Ну, и что ты на нём собираешься подсчитывать? — с оттенком высокомерия спросил Веник. — Соотношение сданных в магазин молочных и винных бутылок в расчёте на одного члена семьи или корреляцию разбитой посуды с ростом критических дней у супруги в високосный год?

— Ничего ты, Веник, не понимаешь! — обиделся Германа. — Лет через пятьдесят в каждой семье будет по большому компьютеру, подключённому к цветному телевизору.

— Да я как бы не против, только объясни, зачем нужен компьютер в каждой семье, если в нашем Институте новейший вычислительный центр целыми днями стоит обесточенный?

Поборник информатизации не знал, что ответить. Он верил в прогресс, но зачем нужен компьютер в семье, — представить не мог.

— Если прикупить на барахолке «е-эсовский» принтер «Консул», можно даже письма распечатывать, — наконец, нашёлся он, но встретив недоумённые взгляды трёх мужчин, окончательно смутился и в раздражении добавил.

— Ладно, хватит пустых мечтаний! Сперва заработать надо, а потом думать, как эти деньги тратить.

— А что, у нас есть варианты? — хихикнул Веник. — Даже с нашей зарплатой на цветной телевизор три месяца копить надо!

Но Герман не сдавался.

— Если человек талантлив, даже в условиях развитого социализма можно относительно честно заработать.

— Вот именно: относительно!.. — не унимался Вениамин, но его друг уже спешил воспоминаниями о прошлом скрасить впечатление от неудачного проникновения в будущее.

— Когда я оканчивал институт, — начал он, — мы с друзьями как раз раскручивали одну экономическую схему…

— Так-так, продолжай! — заинтересовался его сутулый друг, — авось что на будущее пригодится.

— Не исключаю, — согласился Поскотин, — только надо бы одну книгу медицинскую найти.

— Какую?

— Веник, не спеши, дай всё расскажу…

— Валяй! — ободрил его Дятлов, который устал напрягать мозги планами на будущее. И рассказчик, всё более воодушевляясь, начал повествование о последних днях учёбы в институте.

Всё началось с танцев в общежитии мединститута, куда в поисках симпатичных подружек случайно забрёл старый приятель Германа Сергей Фисенко. Сергей был добрым ма?лым и охотно откликался на клички «Лысый» и «Плешка», хотя обладал великолепной шевелюрой. Курчавый, коротко стриженый шатен, всегда улыбчивый, охочий до шуток и розыгрышей. Он пил, курил, беспробудно играл в карты и виртуозно матерился, но при этом учился блестяще. Большинство экзаменов сдавал досрочно и только на «отлично». Герман ему завидовал.

Танцы были в разгаре, когда Сергея прихватило, да так, что ему пришлось надолго задержаться в туалете. Будучи любознательным от природы, он некоторое время увлечённо изучал надписи в своей кабинке, прислушиваясь к приглушённым аккордам группы «Лед Зеппелин». Вскоре его внимание привлёк объёмный медицинский фолиант, висевший на стене вместо обычных для подобных заведений четвертушек газетной бумаги. Вырвав наугад страницу, он приступил к чтению. Довольно скоро вынужденный затворник, забыв обо всём, углубился в дебри медицинской схоластики. В этих дебрях описывался реальный клинический случай, произошедший с неким молодым человеком, перенёсшим черепно-мозговую травму в теменной области. Семнадцатилетний подросток, вначале не придал значение пустячному, на его взгляд, случаю, но вскоре заметил, что на поражённом участке затылка начала развиваться опухоль, которая каким-то непостижимым образом трансформировалась в некое подобие пениса. Когда же пострадавший обратился к врачам, голову несчастного, словно одинокая пальма на безымянном острове, украшал средних размеров мужской половой орган.

Сергей снова и снова разглядывал фотографию юноши. Сомнений не оставалось — всё напечатанное в статье было научным фактом!

Через день на лекции по теоретической физике Фисенко излагал содержание статьи своим однокурсникам. Герман, которому его болтовня мешала сосредоточиться, недовольно ворчал.

— Дурак, ты Плешка! Пить надо было меньше! — пробурчал он, когда Сергей в очередной раз пытался доказать реальность загадочного феномена.

— Ей Богу, не вру, Гера, так и написано — хрен на затылке вырос!

Сверху зашипел Сашка Полищук, упёртый хохол с хрящеватым носом, узко посаженными глазами и щеголеватыми усами: