Неслучайности (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 37
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая
Вадим переоделся в домашнее, и ее сбивал с толку его вид. Яна уже давно заметила, что в деловом костюме Вадим выглядит чуть менее человечным, а в такой простой футболке, как и тогда, в Милане, в нем появлялась неопределяемая на первый взгляд реалистичность — дескать, вот я, настоящий, именно с такими взлохмаченными волосами и улыбкой во взгляде. Хотя нет… улыбка во взгляде у него появлялась только тогда, когда он сам этого хотел.
— Закажем пиццу или приготовим что-нибудь? — он отвлек Яну от сосредоточенного разглядывания Бобика.
— Приготовим? — она переспросила глупо, но тут же заинтересовалась. — А ты умеешь готовить?
Похоже, он это воспринял, как сделанный выбор, и потому отправился на кухню.
— Да брось. Ничего я толком не умею. Так, макароны сварить или картошку пожарить. Только то, что необходимо для выживания.
Яна уже шла за ним:
— А я и картошку ни разу не жарила, — призналась она честно.
Он повернулся и изобразил удивление:
— Вообще? — Яна кивнула, ведь смысла рисоваться не нашла. — Вот это я понимаю — избалованный ребенок! Кому-то достанется просто идеальная жена.
Он усмехнулся, но Яна посчитала сарказм неуместным:
— Как будто сложно научиться! Просто не было необходимости. А ты, значит, в жены ищешь только идеальную домохозяйку?
— Я вообще себе в жены никого не ищу, — Вадим ответил на автомате, сосредоточившись на исследовании продуктов. Достал откуда-то из нижнего ящика сковородку. — Так что, картошку жарим? Можно еще салат какой-нибудь зафигачить, если огурцы остались.
Яна не спорила. Даже может и помочь, раз ему вздумалось разыгрывать из себя повара-любителя. Уж с нарезкой овощей она как-нибудь справится. Выяснилось, что огурцами ее баловать не собираются, пока она не почистит картошку. Ну что ж, врагу не сдается наш гордый Варяг, а Яна перед трудностями не тушуется. Однако ж минут через десять Вадим отобрал у нее картошку, заявив:
— Нам после твоей работы жарить нечего будет. Я сам закончу, а ты иди поищи в холодильнике что-нибудь для салата.
Его насмешку она близко к сердцу принимать не собиралась — не всем суждено расти в бедной семье с отцом-алкоголиком. Некоторые вынуждены пробиваться с домработницей, которая к своей плите никого не подпускает. Но пол-огурца спустя этот зануда опять нашел к чему придраться:
— Хотя бы немного потоньше режь.
Яна выбрала самый увесистый из кусочков и кинула в него, чтобы продемонстрировать свой ответ. Ломтик ударился о плечо Вадима и плюхнулся на пол.
— М-да… — он даже глазом не моргнул. — Кажется, после того, как ты научишься жарить картошку, будешь учиться мыть полы.
Яна же, наблюдая, как он терпеливо поднимает с пола кусочек и выкидывает в ведро, вдруг решила, что она тут не для того, чтобы отношения выяснять, поэтому сменила тему на более мирную:
— А почему у тебя домработница ужин не готовит?
— Если честно, то я не выношу посторонних дома. Особенно когда возвращаюсь уставшим.
Она улыбнулась:
— А меня притащил.
— Только для того, чтобы самому огурцы не резать. А если серьезно, то я почти и не ужинаю дома — гораздо проще заехать после работы куда-нибудь перекусить.
Яна уже управилась с огурцом, поэтому перешла на помидоры. С ними договориться было посложнее, но и эти красные мерзавцы от ее ножа не укроются.
— Тогда почему мы не заехали куда-нибудь перекусить, а жарим картошку?
— Потому что если бы я хоть где-то остановился, то ты бы сразу начала думать. И в этом случае тут бы уже не оказалась.
Она столкнулась взглядом со смеющимися глазами.
— То есть я тут потому, что не успела подумать?
— Конечно, — он дорезал картошку и вытер руки полотенцем. — Да перестань ты уже, умоляю. Мы держимся на расстоянии только благодаря твоим ненужным думам.
— Чего ты добиваешься, Вадим? — она даже о помидорке позабыла. Вместо ответа он только усмехнулся и сделал вид, что, кроме бутылки с растительным маслом, его ничто не занимает. — Затащить меня в постель, а потом потерять интерес?
— Давай проверим, — он повернул голову к ней вполоборота, но хитрую улыбку разглядеть позволил.
— Ну уж нет!
— Нет так нет. Оставайся сегодня на ночь у меня.
— Что? — Яна даже рассмеялась от неуместности озвученного предложения.
Теперь он смотрел на нее, оставив шипящую сковороду позади.
— Я предложил тебе переночевать сегодня тут. Ничего не будет, обещаю. И режь помидоры побыстрее, а то мы до салата не доживем.
Вместо этого Яна вообще отложила нож.
— Зачем ты просишь меня остаться, если ничего не будет? — ее на самом деле занимал этот вопрос.
Он легко пожал плечами:
— Чтобы ты привыкала ко мне. Чем больше времени мы проводим вместе, тем ближе становимся — разве ты этого не заметила?
Еще как заметила. Потому-то и старалась держаться подальше. Всегда, когда они оказывались где-нибудь наедине, атмосфера становилась странной, давящей, и тем самым порождала ненормальные разговоры — такие, как этот.
— Вадим, я обещаю подумать над возможностями при условии, если ты признаешься, что влюбился.
Он мог бы и соврать. Яна даже хотела, чтобы он соврал и после этого посчитать себя победительницей. И лишь потом она решит, что со своим призом будет делать.
— Яна, я обещаю подумать над возможностями. При том же условии.
Иногда у нее появлялось ощущение, что они играют во что-то очень похожее. Нет-нет, она ему определенно нравится — а иначе вряд ли бы он стал так напрягаться. Он одновременно и напирает, и оставляет полную свободу действий. И ведь мог бы подойти сейчас, обнять, притянуть к себе, но не делает даже шага. Это настолько очевидно, что у Яны появилось желание спровоцировать этот шаг. Проверить, что сильнее — его влечение, о котором он уже упоминал, или самоконтроль. Пока с явным перевесом побеждает второе, но только первое свидетельствовало бы о ее сокрушительной победе. Но она остановила внутренний порыв — если речь идет о страсти, то та непременно заявит о себе.
Запах жареной картошечки сводил с ума, но на вкус подгоревшая дребедень несколько разочаровывала. Яна не спешила критиковать, тем самым показав своему извечному обидчику положительный пример. Он же не стал озвучивать выводы о салате. При этом оба понимали причину затянувшегося за ужином молчания, и оттого стало только смешно. Ничто так не сближает людей, как совместное уничтожение совместно испорченного ужина.
И после Яна могла бы уйти, но каким-то образом оказалась перед телевизором, держа на коленях тазик с самодельным попкорном. Точно так же — слово за слово и шаг за шагом — она перемещалась из одной непонятной точки в другую. И началось с того, что в голове ее мелькнула мысль о крышке на кастрюле с попкорном, но была проигнорирована, а Вадим на что-то отвлекся. Зато когда со стороны плиты стало щелкать и стрелять, они синхронно спрятались за стол.
— Надо закрыть! — смеялся Вадим, но сам почему-то к взрывоопасному объекту не спешил. — Быстрее!
Яне пришлось проявить отвагу и броситься с крышкой на кастрюлю. Большая часть попкорна была спасена и даже съедобна. Остальное же пришлось собирать веником. И после такого нервного перенапряжения Яна просто не могла не оказаться перед телевизором с тазиком попкорна.
— Что будем смотреть? — она поинтересовалась, когда Вадим плюхнулся рядом.
— Ужастик какой-то скачал.
— Ужастик? И почему я не удивлена?
— Я его скачал уже после твоего прихода, когда увидел, как ты картошку чистишь. Решил, что мне нужна психологическая разрядка после такого трэша.
Яна решила, что порядок в этом доме они все равно уже нарушили, поэтому беды не будет, если швырнуть ему в лицо небольшой горсточкой попкорна. Но он почему-то разозлился, отобрал у нее тазик и отодвинулся. И не давал зачерпнуть, пока она не убрала за собой все. Его чистоплюйство было вызывающе ненормальным! Как он с таким характером умудрился дожить до своих преклонных лет, не вызвав ни в ком желания стереть его с лица земли? Хорошо еще, что Бобик не линяет — а то бы тоже уже научился сам пылесосить. Пёсик же, счастливый от компании, бегал по комнате туда-сюда и потявкивал сам с собой.
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая