Охота на мудрецов (СИ) - Мор Дэлия - Страница 29

– Всех сдаст, – качает головой Марк, а Наилий согласно кивает. Не могу решить для себя, рада или нет такой известности. Правители по своей природе консерваторы, приверженцы систем и адепты порядка. Любые кардинальные изменения выводят их из себя. С генералов станется объявить нас опасными и уничтожить так, что никто об этом не узнает. Убили уже один раз на бумаге.

– У каждого слоя есть системные требования, – продолжает Создатель. – То, что цзы’дарийцы хотят. То, что им помогает реализоваться. У мудрецов они простые – думать. У правителей задача – научиться управлять, строить системы, у звезд интересы заключаются в возможности общаться, в свободе. Ремесленнику важно работать. Но законы общества пишут правители, подстраивая под свои нужды. Невозможно достойно жить, просто делая свою работу, у нас не существует свободы и равенства, а тех, кто думает иначе, объявляют сумасшедшими.

Почти слышу, как взрываются маленькие бомбы, сотрясая глобальную систему. Отклика пока нет, ропот слишком тих, но Создатель только начал. Теперь он рассказывает о психбольницах, карцере и психотропных препаратах. О фиктивной смерти десятков мудрецов и двух центрах на территориях пятой и девятой армий. Камера берет общий план, и я вижу в кресле рядом с Создателем второго пропавшего мудреца – Маятника. Он отстраненно смотрит в пустоту и абсолютно равнодушен к происходящему. Зато каждое слово чутко ловит и отыгрывает мимикой жалости и сочувствия ведущий выпуска новостей. Задает вопросы, старательно изображая, как он раздавлен ужасной истиной.

– И кто же отдавал приказы? Кто лишил вас работы и семьи, а потом и жизни?

– Генералы Наилий Орхитус Лар и Марк Сципион Мор, – отвечает Создатель.

Оба синхронно кивают и молчат. Марк беззвучно шевелит губами, произнося ругательства, а Наилий погружен в раздумья. Мастер хмыкает, слушая, как ведущий произносит длинную обличительную речь, рассуждая о недопустимости подобного обращения с цзы’дарийцами, не имеющими психических заболеваний и виновными только в том, что не такие, как все. Сообщает, что из-за ограниченности эфирного времени не может показать запись всего разговора с мудрецами. Прощается с Создателем и Маятником, с аудиторией в зале, телезрителями и на экране вспыхивает заставка.

Мастер выключает телевизионную панель с пульта и в абсолютной, почти звенящей тишине громко хлопает в ладоши. Я подбираюсь, ожидая реакции на теорию, на Создателя, но в комнате всего лишь появляется дежурный.

– Ужин на четверых. Сюда, – коротко распоряжается мастер. Мальчишка кланяется и убегает, закрыв за собой дверь.

– Свободная пресса, значит, – хмыкает Наилий, – тяжело быть беспристрастными, если передающий центр на территории четвертой армии, а половина сотрудников – рядовые и лейтенанты.

– У Агриппы все-таки оба мудреца, – произносит Марк, смотря в пустоту, – обошлось без сюрпризов.

Теперь у меня в голове взрывается маленькая бомба. Миф о независимости прессы самый любимый у нас. Конспиролог верил, что среди лжи официальной позиции только с экрана телевизионной панели можно уловить крупицы правды. Но оказалось, что это всего лишь еще один инструмент в руках правителей.

– И что теперь будет с мудрецами? – хмуро спрашиваю я. За генералов можно не беспокоиться. Они аккуратно прикрыты нашими историями болезней, медицинскими статусами центров и показаниями персонала о том, что ничего противозаконного с нами не делали. А что до этической составляющей – так общественное порицание по голове не бьет.

– Не знаю пока, – отвечает Наилий, – соберут Совет из двенадцати генералов и обсудят. День или два на планирование ответных действий у нас есть.

Генерал сильно переживает. Я вижу это по опущенным плечам и глубокой морщине на переносице. Но сама ничего не чувствую.  Столько раз думала, как будет, если про нас все узнают? Колебалась в предсказаниях от настороженности до откровенной ненависти. Единственное, чего не хотелось – жалости. А именно так всех нас выставил Создатель – жалкими, обиженными психами.

– Это игра, – первой нарушаю молчание, – сделка, обмен. Создатель сказал, что мудрецы хотят думать и этого достаточно для реализации. Единицам и двойкам да, но не тройке. Мало родить новую Великую Идею, её надо распространить. А для этого нужен свой правитель. Карманный, ручной, исполняющий все указания. Но он не будет трудиться за спасибо. Обязательно потребует поставить его во главе новой системы. Сделать императором. Помазать на царство.

– Диктатура – ваша Великая Идея? – спрашивает Наилий.

Вздрагиваю и пытаюсь поймать его взгляд. Понять, что чувствует. Закрыт наглухо.

– Звучит отвратительно, знаю, – отвечаю как можно осторожнее. – Но если старый мир рухнет, а новая Идея не появится, то либо диктатура, либо анархия. Третьего варианта просто не будет.

– Я ничего не понимаю, но вы продолжайте, – говорит мастер и расправляет длинные полы рубашки на коленях. Бесшумно отворяется дверь, и дежурный по очереди заносит низкие столики с едой и ставит перед нами на пол. В тарелке пшено и отварные овощи с мясом. Вместо напитка стакан воды. Не смотря на то, что за весь день я проглотила только кусочек пирога с мясом у матушки, даже притронуться к еде не могу.

– Я не помню таких выводов в тезисах теории Создателя, – включается в разговор Марк.

– Потому что их там нет, – отвечаю я. – Он всерьез опасался, что если изложит все под запись, то живой будет просто не нужен.

– Еще один параноик, – усмехается генерал девятой армии и берет со столика ложку.

– Чем его мог купить Агриппа? – спрашивает Наилий. Ужин так же игнорирует.

Не спешу с ответом. Размышляю, на что могла согласиться я, окажись на месте Создателя. За статус будущего императора правитель может пообещать все, что угодно и даже выдать авансом. Жилье, штат личных слуг, неограниченные материальные блага? Не наш уровень потребностей. Что тогда?

– Должность главного над всеми мудрецами, – предполагаю я, – это соответствует статусу тройки.

– Мудрецы рассеяны по двум материкам, – говорит мастер. Замечаю, как презрение в его взгляде сменяется любопытством. Много успели рассказать генералы. В подробностях вряд ли, но в общих чертах посветили. И про меня в том числе.

– Значит, Друз Агриппа Гор знает способ, как собрать нас всех вместе.

Оборачиваюсь к генералам. Мотивы и уловки правителей по их части.

– Через Совет будет действовать, – задумчиво говорит Наилий.

– И покушений на нас больше не будет, – добавляет Марк.

Первая хорошая новость за несколько дней. Едва в разговоре появляется определенность, генералы расслабляются и вспоминают про ужин. Меня же потряхивает от нервного напряжения и голова плывет.  Давно не думала так быстро и настолько интенсивно.

– Дэлия, ешь, пожалуйста, – тихо говорит Наилий, – тебя скоро ветром будет качать.

– Если еда не кажется вкусной, то есть сладости. Ты любишь конфеты? – спрашивает мастер, а я теряю дар речи. Вспоминаю холодный и агрессивный прием, презрение, почти ненависть и теперь не знаю, как реагировать.

Начальник интерната молча встает и уходит к ширме у дальней стены. Минуту чем-то шуршит, а я недоуменно смотрю, как улыбаются оба генерала. Возвращается мастер с бумажным пакетом и кладет его ко мне на колени.

– Ка-ра-мель, – произносит он по слогам, – может быть высохла немного, кусай осторожно.

Открываю пакет и вижу ровные бруски мягкого золотистого оттенка. Не фабричное изделие. Явно варили и резали в интернате или где-то поблизости.

– Спасибо, – замолкаю, пытаясь сообразить, как обратиться. Звания не знаю, имени тоже, потом решаюсь и выдыхаю, – мастер.

– Ешь, – сухо отвечает он.

Конфеты действительно вкусные, хотя другими они просто не бывают. На сладкое аппетит у меня есть всегда и настроение поднимается. Столики убирает все тот же мальчик-дежурный, желает мастеру вещих сновидений и уходит.

– Женщина, ты спишь здесь, – громко заявляет начальник интерната.