Не кричите в тёмном лесу (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 70

В инфополе шат действительно ощущался относительно спокойным. Не настолько, как хотел показать, но и не до такой степени, чтобы всерьёз о нём беспокоиться. Подавлен, встревожен, растерян, но не более того. Очень хотелось заглянуть ему в голову и узнать точные мысли пуля о происходящем, уточнить, действительно ли он настолько хорошо себя контролирует, но досконально в сознании шатов я так и не разобрался. Откровенничать в разговоре Кра вот тоже не стал, поэтому осталось только умолкнуть и прекратить лезть не в своё дело.

Оставалось надеяться, что мои опасения беспочвенны, а психика мужчины достаточно крепкая и гибкая, чтобы перенести все свалившиеся на неё испытания.

Дальнейший путь мы преодолели совершенно спокойно, без происшествий. Это было объяснимо: наверное, проверка «свой-чужой» внутри станции уже не проводилась. Подразумевалось, что, раз мы попали сюда – значит,имеем на это право. Ну, или поднимать тревогу уже поздно. И как я ни накручивал себя, как ни призывал к бдительности, всерьёз встревожиться так и не получилось. Может, оно и к лучшему.

Место, куда мы пришли, производило впечатление, вот только совсем не то, какого можно было ожидать. Я ждал чего-то... объяснимого. Не обязательно понятного до последнего прибора, но такого, что сразу станет ясно: это – центр управления. Пульты, экраны, хоть что-нибудь узнаваемое, ведь до этого интерьер станции казался пусть футуристическим, но вполне объяснимым.

А здесь было единственное кресло. Глубокое, на вид достаточно удобное, оно стояло посреди крошечной круглой каморки с голыми серебристыми стенами, занимая почти всё помещение. Высокая концентрация инфополя ощущалась в стенах, а кресло казалось самым обычным.

Собственно, догадаться, как использовать это, было нетрудно – садишься и управляешь. Вопросы вызывал механизм управления. Если нет никаких видимых устройств, значит, есть невидимые,и не исключено, что шансов освоиться с ними у меня нет. Может, для этого нужны какие-то особые органы чувств, которых люди лишены от природы. Мы же не знаем, как именно выглядели создатели всего этого и насколько сильно они походили на людей! Или не органы чувств, а какие-то технические приспособления вроде штекера в мозгу.

И всё это при условии, что мы в самом деле нашли центр управления, а не нечто принципиально иное. Медицинский блок, например. Или устройство для отдыха и развлечения. Или вообще – средство дознания, вот же весело будет...

– Что теперь? - негромко спросил Кра, разглядывая кресло с не меньшей настороженностью.

– Не знаю, – честно ответил ему. – Логика подсказывает, что нужно просто сюда сесть, но...

– Не хочется. Понимаю, - хмыкнул он.

– Рыш, а ты что скажешь? Это центр управления или нет?

– С вероятностью около восьмидесяти трёх процентов могу предположить, что именно отсюда осуществляется контроль и управление системами станции, – сообщило бесформенное плотное облако, в которое собрался наш спутник. Приданием себе человекообразной наружности он более не утруждался.

– И как вся эта деятельность осуществляется, если контактировать с инфополем «древние номер два» явно не умели, а больше никаких органов управления нет?

– Контакт осуществляется, предположительно, непосредственным воздействием на кору головного мозга.

– И где гарантия, что, если я сяду, эта штука не выжжет мне мозги просто потому, что они устроены чуть иначе? - спросил я, мрачно разглядывая кресло.

– Я буду контролировать твоё состояние и постараюсь оказать помощь, - обнадёжил меня рыш.

– Как-то неубедительно звучит твоё «постараюсь»! Ладно, надеюсь, это поможет, – вздохнул я.

Дольше оттягивать неизбежное было глупо. Я знал, что в любом случае не поверну назад, едва добравшись до цели, так что оставалось лишь понадеяться на чудо и пылеобразного спутника.

Я волевым усилием заставил себя приблизиться к креслу, а вот садился в него уже почти спокойным. Сел, откинулся на спинку, даже сумел расслабиться. Со страхами всегда так: стоит сделать первый, самый пугающий, шаг, и оказывается, что проблема не так серьёзна, как чудилось со стороны.

Кресло оказалось пластичным: пару секунд было неудобно, но потом поверхность подстроилась под моё тело. В инфополе картина оставалась неизменной, поэтому, заглянув туда, я почти сразу вернулся обратно в реальность.

– Ну, как оно? - полюбопытствовал Кра через несколько мгновений.

– Никак, – отозвался я, осторожно ощупывая широкие подлокотники. - Убивать меня не спешат, но и вступать в контакт, похоже, не собираются. Эй, рыш. Ты обещал помогать.

– Закрой глаза, - велел тот в ответ.

– И открыть рот? - неуклюже пошутил я.

– Поскольку возможны спонтанные рефлекторные мышечные сокращения, лучше, напротив, закрыть, – возразил напрочь лишённый чувства юмора рыш. – Кроме того, вероятны тревожные сигналы от периферийной нервной системы, но кратковременные и ложные: всё это результат настройки твоего мозга на систему управления станции.

– Не нравится мне, как это звучит, - прокомментировал я, после чего послушно заткнулся и зажмурился. Два удара сердца ничего не происходило, а потом я узнал, какие «тревожные сигналы» имел в виду пылеобразный.

Это была боль. Казалось, всё тело превратилось в сплошной сгусток боли, будто с меня сдирали всю кожу разом. Пропали все прочие ощущения тела, как будто не существовало уже удобного кресла, безвкусного воздуха, звуков... Меня как будто оглушило этим огненным шквалом, и тело лишилось возможности чувствовать что-то ещё, кроме боли. Весь мой мир состоял сейчас из неё, с неё начинался и ей заканчивался.

Не знаю, сколько длилось это состояние. Мне казалось, что прошла вечность, прежде чем боль пропала точно так же, как и появилась – вдруг и вся разом. Некоторое время разум ещё не мог поверить, что всё кончилось, но потом способность связно мыслить вернулась, а вот прочие ощущения – нет.

Внутри поднялся ледяной страх: вдруг этот аппарат оказался настолько чуждым моей природе, что даже помощь рыша не помогла,и останусь я теперь калекой, запертым в самом себе разумом, не способным связаться с внешним миром?

От страха я распахнул глаза – и увидел космос.

Тьма разверзлась вокруг, наполненная сгустками материи и сшитая тонкими нитками энергий. Яркие звёзды вдали, груда неровных каменных осколков, похожих на хлебные крошки, – вблизи, почти со всех сторон.

А за спиной, совсем рядом, стояла стена тёмного багрово-оранжевого пламени. Тут и там сияли слепяще-жёлтые каверны, но гораздо больше было жутких, почти чёрных пятен, похожих на следы коррозии. Эти кляксы сливались в целые поля, отражающие межзвёздную тьму. Как будто пламя болело, гнило заживо, рискуя вот-вот потухнуть. Над стеной вздымались, щупальцами вытягиваясь в мою сторону, дымчато-прозрачные огненные вихри.

Оглушённый и зачарованный этим зрелищем, я долго смотрел на пламя, почти ощущая, что сам уже становлюсь частью пылающей бездны. И только спустя время очнулся, сообразив, что пламя это – не стена вовсе, не бездна, а просто поверхность красного гиганта, здешней звезды.

Я задумался, сколько же стандартов прошло с основания первой станции, если допустить, что создали её именно в этой системе, и предположить, что в те времена на одной из планет здесь существовала жизнь, близкая по своей сути к земной. Миллионы? Миллиарды? И всё это время станция раз за разом воспроизводила саму себя на соседних астероидах. Сколько раз? Страшно даже представить...

Мелькнула надежда, что всё куда проще, что искусственный интеллект станции в какой-то момент перебазировался в другую звёздную систему. Может, просто потому, что в родной кончились астероиды на стабильных орбитах,или по какой еще причине – попробуй, пойми логику машины, созданной чужой цивилизацией!

Только после этих рассуждений я наконец-то вспомнил, что собирался делать, кто я вообще такой, и догадался удивиться происходящему,то есть странностям собственного восприятия.

Судя по всему, «видел» окружающий мир я сейчас «глазами» станции, и очень полезным оказался в этой связи опыт пилотирования: состояние, когда ты не ощущаешь собственного тела, а воспринимаешь себя частью аппаратуры, было знакомо и не вызывало страха. Даже несмотря на то, что нынешние ощущения отличались от привычных. А человек неподготовленный, боюсь, мог бы и свихнуться...