Скромница для хулигана (СИ) - Шикова Илона - Страница 10

— Конечно. Забыла, кем я работаю? Ты где?

— У Антона, — говорю аккуратно, при этом наблюдая за реакцией парня. Он замирает на месте, глядя мне прямо в глаза.

— Скажи этому упырю, если с тобой что-то случится… — снова кричит прямо мне ухо.

— Я поняла, — нагло перебиваю пламенную речь Дарины. — До утра останусь здесь, завтра следователь на допрос вызовет.

— Без меня в СК ни ногой! Попробую пробить, что к чему. Отбой, — и подруга кладет трубку.

Честно говоря, ее реакция меня вводит в ступор. Я-то думала, она сейчас орать будет, чтобы я отсюда сваливала, а еще лучше сама за мной приедет. Но Дарина, как ни странно, очень спокойно восприняла эту новость. Видимо, мне и вправду лучше побыть пока рядом с Антоном.

— Я все слышал, — говорит парень, улыбаясь одними уголками губ. — Не стоит повторять. Кстати, ты, наверное, голодная? — я только киваю головой в ответ. — А у меня в холодильнике мышь повесилась. Обычно я в клубе ем, а здесь только ночую. Ладно, ты пока отдыхай, а я пиццу закажу — тут за углом пиццерия, быстро доставят.

И он выходит из комнаты. А я падаю головой на подушку, закрывая глаза. Боже, как же я устала!

Не знаю, сколько проходит времени, но слышу звук открывающейся двери. Делаю вид, что сплю, свернувшись калачиком, но голос Антона заставляет все-таки «проснуться»:

— Мартышка, пицца прибыла!

— Не называй меня так, я же просила, — тяжело вздыхаю, открывая глаза и переворачиваясь на спину.

Парень стоит с подносом в руках, на котором находится пицца, пакет сока и два стакана. Трясу легонько головой, прогоняя наваждение, а Антон начинает улыбаться.

— Точно ты? — наблюдаю, как он ставит поднос на кровать. — В клубе у себя стажировку проходил?

— Раз язвишь, значит пришла в себя, — садится на край кровати, после чего облокачивается на руку.

Между нами поднос, а мы смотрим друг на друга в ожидании неизвестно чего. Начинаю шевелиться, пытаясь принять сидячее положение.

— Ешь давай, — Антон берет один кусочек и протягивает мне вместе со стаканом, в который наливает сок.

— Если честно, то я не голодна, — кривлюсь, так как и вправду кусок в горло не лезет. Единственное, что сейчас хочу — это побыть в тишине и поспать.

— Мартышка, — начинает парень, но я его перебиваю:

— Сторожилов! — шиплю в ответ. — Я же просила!

— Пока не съешь, будешь Мартышкой! — улыбается, засовывая в рот кусок пиццы.

Метаю молнии, но повторяю за ним следом. Сама не замечаю, как съедаю три громадных куска, после чего падаю назад на подушки.

— Всё, больше не могу, — вздыхаю. — Иначе умру от обжорства.

— Ты всегда так мало ешь, или просто меня стесняешься? — Антон встает с кровати и берет поднос в руки.

— Всегда, — отвечаю тихо. — И тебя я не стесняюсь.

— Тогда я выключаю свет, а ты ложишься спать, — и он разворачивается и направляется к двери. Правда, на пороге останавливается. — И раз уж ты меня не стесняешься, то давай договоримся: если что-то случится, приснится кошмар или замучает бессонница, то ты меня разбудишь, идет? — смотрит мне прямо в глаза в ожидании ответа.

— Идет, — киваю утвердительно головой, соглашаясь, лишь бы он поскорее ушел и оставил меня в одиночестве.

— Тогда спокойной ночи, — выключает свет, выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.

Лежу несколько минут, после чего сползаю с кровати, чтобы раздеться. Сил нет двигать в душ, еще и мимо зала, где сто процентов спит Антон. И уверена, что с открытой дверью. Поэтому идти туда нет желания. Хочется просто лечь и скорее уснуть.

Накрываюсь теплым одеялом и закрываю глаза. Но сна нет ни в одном глазу. В голову лезут одни и те же непрошенные мысли, точнее вопросы: куда влез Михалыч, кто его чуть не убил, а главное за что? Вопросов много, а ответов не предвидится. По крайней мере сейчас.

И самое важное — что теперь делать мне?

Еще и Сторожилов рядом приклеился, фиг отлепишь.

Хотя, в свете последних событий мужская поддержка не помешает. Но только не он. Или он. Черт, я опять запуталась. Почему все так нескладно в моей жизни? Вот надо же было мне одиннадцать лет назад опоздать на урок. Единственный раз, который перевернул всю мою жизнь…

Одиннадцать лет назад…

В будильнике садятся батарейки, и он «забывает» разбудить меня вовремя. На часах без пятнадцати восемь, и я понимаю, что катастрофически опаздываю на алгебру. Точнее, не так — я уже опоздала, за что получу строгий выговор минут так на пятнадцать от учительницы по математике, которая будет отчитывать меня перед всем классом, рассказывая о моей безответственности и отсутствии уважения к старшим. Поэтому по пятницам мы стараемся приходить в школу минут за десять, а то и за двадцать до начала урока, чтобы уж наверняка не опоздать.

Отец с мамой второй день на какой-то экономической конференции в Москве, оставив меня на хозяйстве и прочитав лекцию о том, что я уже взрослая, а потому должна сама отвечать за свои поступки.

Бегаю по квартире, на ходу застегивая брюки и надевая блузку с пиджаком. Быстро чищу зубы, причесываюсь и хватаю портфель. Стону, понимая, что вчера забыла его собрать. Как не вовремя! Точно, безответственная.

Кидаю в него тетрадки с учебниками и пулей вылетаю на улицу. Если ускориться, можно опоздать всего минут на пять, а значит попасть ещё только на перекличку и возможно избежать выговора.

До школы десять минут ходьбы, но я лечу на всех парaх, периодически поглядывая на часы. А стрелки, как назло, слишком быстро двигаются вперед.

Уже проходит семь минут после звонка, когда я взлетаю по ступенькам крыльца, открывая тяжелую дверь, и ударяюсь лбом в чью-то грудь.

— Ай, — тру ушибленное место, поднимая голову вверх. Рука так и замирает на лбу, а на меня нападет ступор.

— Какая неожиданная встреча, — красавец Антон улыбается на все тридцать два зуба. — Мартышка собственной персоной, и прямиком в мои объятия.

— Вообще-то, у меня имя есть, — огрызаюсь в ответ, но пройти дальше нет никакой возможности, так как парень полностью загораживает вход, стоя в дверях.

— Вообще-то, я в курсе, — продолжает ухмыляться.

— Пропусти, — пытаюсь убрать его руку, которая преграждает мне путь, но он даже не двигается в сторону. Прирос он к полу, что ли?

Прошло две с половиной недели после того, как мы с девчонками ходили смотреть на Сторожилова. Я встречала его несколько раз в школьном коридоре на переменах, но он только усмехался, глядя на меня. А я отводила взгляд, быстро проходя мимо.

Пару раз даже подмигнул, после чего я краснела, ускоряя темп.

И вот теперь столкнулась с ним, что говорится, лоб в лоб. А у меня алгебра, на которую я катастрофически опоздала. И училка, которая будет читать теперь лекцию не пятнадцать, а целых двадцать минут.

— Куда торопишься, красавица? — Антон смотрит на меня сверху вниз. Еще бы, почти на голову выше, учитывая, что я в ботинках на ровной подошве. При моем-то росте все, кто выше метра семидесяти пяти, кажутся мне гигантами.

— На алгебру, — отвечаю тихо.

— Далась она тебе.

— Пусти, говорю! — бью его по руке, выкрикнув последнюю фразу слишком громко.

— Ого, — делает Сторожилов удивленные глаза. — А у тебя характер, крошка. Люблю таких.

— Каких таких?

Смотрю ему прямо в глаза, в которых пляшут черти. И почему-то напрочь забываю об алгебре.

— У которых есть характер, — отвечает с кривой ухмылкой на устах. — А слабo прогулять урок? — прищуривается, а у меня дыхание перехватывает от такой наглости. Что он о себе возомнил, в конце-то концов?

— Ты в своем уме? — кручу пальцем у виска. — Хочешь, чтобы меня Пантелеевна потом живьем в землю закопала?

Пантелеева Наталья Павловна, или просто Пантелеевна, как ее называет вся школа, наша классная руководительница, по совместительству учитель моей любимой физики. Никогда не кричит на нас за опоздания и прогулы, в отличие от той же математички, но ворчит так нудно, что лучше бы кричала, честное слово.