Маффин (ЛП) - "Mahsa" - Страница 45

— Что же она думает, когда видит, что папочка снова вернулся весь в бинтах?

Не нужно было мне этого говорить. Вечно я, не подумав, ляпал языком направо и налево. Плохая привычка, которая в итоге никогда не доводила меня до добра.

Естественно, Алрик расстроился.

— Пока, к счастью, она не задаёт таких вопросов. Сейчас она живёт в Сиэтле, вместе со своей мамой. Я навещаю её раз в месяц, — с печальной улыбкой проговорил Алрик. Зачем он рассказывал мне о своей жизни? Я не хотел знать, не хотел, чтобы между нами установилась хоть какая-то связь. Он ничего для меня не значил. Он не был мне другом, а я не хотел быть другом ему. Но тогда, почему же я не остановил его?

— Во всяком случае, я стараюсь её навещать. Иногда у меня не выходит, но она очень хорошая девочка и понимает, что такая у папы работа, — он совсем сник, все своим видом показывая, как скучает по дочери.

— Ясно, — сделав глоток, я поставил чашку на стол.

— Прости, тебе, наверное, совсем не интересно, — усмехнулся он.

— Всё норм, — я отвернулся к девушкам за стойкой. Они снова совершенно беззастенчиво рассматривали меня. Хихикнув, официантки повернулись к нам спиной и о чём-то тихонько зашушукались.

— Ещё два часа, — Алрик постучал пальцем по циферблату наручных часов. Они показывали «08:00». — Не хочешь подстричься, пока есть время?

Я поморщился, инстинктивно проведя рукой по волосам. Пальцы пробежались по обкромсанной шевелюре, убирая за уши щекотавшие щеки, рваные неровные пряди. Выглядела стрижка не ахти, но кого это волнует? Для кого мне прихорашиваться?

— Соглашайся, будет весело. Здесь рядом есть одно местечко, — он безуспешно пытался меня уговорить.

— Не нужна мне никакая стрижка, — упрямо пробормотал я.

— Вообще-то нужна и… — он сделал паузу, снова взглянув на часы. — Это неплохой способ убить время. К тому же, если ты не подстрижёшься сейчас, потом тобой займётся Эшер.

Займётся… мной?

Прикусив губу, я спрятал лицо в скрещенные на столе руки и почувствовал, что обречён. Возможно, слова Алрика были пустой угрозой, но звучали они до ужаса правдоподобно. Эшер наверняка устроит за мной охоту или закажет меня какому-то спецу. «Он всегда получает то, что захочет» — где-то в районе затылка эхом отозвались слова Алрика.

— Ладно, считай, ты меня уговорил, — вздохнул я, поднимаясь на ноги.

С довольным видом Алрик повёл меня в конец стоянки, где только-только начинала свою работу «Парикмахерская Салли». Пока я рассматривал постеры, на которых счастливо лыбились идеальные люди с развевающимися на ветру идеальными волосами, Алрик перекинулся парой слов с женщиной за стойкой администратора. Как бы то ни было, а я планировал вздремнуть в парикмахерском кресле. Пусть сами разбираются с моими лохмами.

— Иди сюда, милый! — позвал меня женский голос. Я оторвал взгляд от плаката, на котором жёлтая, как цыплёнок, блондинка перебирала пальцами шелковые пряди, и обернулся через плечо. У окна стояла пухленькая старушка, её волосы были уложены в аккуратный боб, красиво обрамлявший лицо, но совсем не стройнивший фигуру. Она поманила меня пальцем, указывая на свободное кресло, и усадила прямо перед зеркалом.

Мои глаза всё ещё сверкали красным, как у вампира. Пластыри отклеились, должно быть в душе или я смахнул их полотенцем, когда вытирался. Лоб пересекали немного поджившие царапины. Грубо обрезанные под углом волосы блестели под светом ламп дневного света. Раздражённо поджав губы, мастер провела рукой по волосам, сравнивая длину отдельных прядей. Когда Эшер орудовал ножницами, обрезая мой хвост, я отчаянно сопротивлялся. И что с того? А кто бы не сопротивлялся?

— Маленький домашний эксперимент? — добродушно рассмеялась она.

— Нет. Один гад насильно меня обкорнал. Да какое тебе вообще дело? Заткнись и принимайся за работу, — вскипел я, до смерти напугав глупую курицу.

Алрик поспешно извинялся, пока я, надувшись в кресле, раздражённо рассматривая своё отражение. Я ненавидел это лицо, хотел избавиться от него. Поэтому каждый раз, взглянув на себя в зеркало, я вскипал от злости. В этом лице не было ничего привлекательного. Эшер наверняка на чём-то крепко торчал, раз считал его таким.

Алрик выдумал для моей грубости какую-то дурацкую причину. Я вздохнул и скрестил на груди руки. Женщина спросила что-то насчёт длины, он ответил, но я больше не слушал. Я позволил своим мыслям уплыть далеко-далеко, мимо помятых машин, мимо воды, мимо мёртвых собак и пропавших без вести незнакомцев, отправившись в мир, где были только мои кексы, кофе и тёплая уютная закусочная. Я почти не чувствовал обернувшуюся вокруг шеи лёгкую ткань, прохладные брызги воды на волосах или расчёсывающий их гребень. Я вспоминал свои любимые цвета, фильмы и видеоигры. Думал о горячем шоколаде, о том, как бренчат гитарные струны, и как весело пляшет в камине огонь. Я думал о маме. Она засмеялась, обняла меня и закружилась в танце под воображаемую мелодию. У неё были такие мягкие волосы. Вдруг её глаза в ужасе распахнулись, а изо рта вырвался пронзительный крик. Её захлестнула холодная вода, но она всё равно тянула ко мне свои тонкие белые руки.

Очнувшись, я столкнулся с парой зелёных глаз, уставившихся прямо на меня из зеркала. Сердце отбивало в ушах барабанную дробь, но мастер слишком сосредоточилась на моём затылке, чтобы увидеть искажённое ужасом лицо. Алрик исчез.

— Готово? — прорычал я.

— Почти, — хмуро зыркнула она из зеркала.

Глупая тётка подстригла меня как лохматого сёрфера. Я выглядел просто нелепо. Длина осталась той же, по плечи, но она срезала неровные концы, сделав многоуровневую стрижку и от души оттянувшись на моих волосах. Я сразу же почувствовал себя тупым красавчиком.

— Срежь это, — с рычанием вырвалось у меня.

— Что, прости? — ахнула она.

— Побрей меня налысо.

— Замечательно, — услышал я голос Алрика. Он подошёл и, улыбнувшись, встал рядом с женщиной. — Тебе очень идёт.

— Играй в папашу с кем-нибудь другим. Плевать мне на твоё мнение. Я стал похож на жеманную бабу, — возмущённо фыркнул я.

— Я прошу прощения за то, как он себя ведёт. Подростки. Никак с ними по утрам не сладить. А что, если убрать немного вот тут? — он указал на закрывающую глаза чёлку.

— Ещё чего, — прошипел я, дёргаясь в сторону от её ножниц. — Достаточно, ага? Мать вашу за ногу, хватит надо мной издеваться! — я рванул накидку за липучки и швырнул её на пол. Волосы выглядели ещё чище, но их длина не изменилась ни на сантиметр, поэтому, наступив на рассыпанные под ногами чёрные пряди, я просто сказал себе, что они не мои.

— Малец! Ах да, Маффин! Притормози, куда это ты собрался? — голос исчез за дверью парикмахерской. Похоже, сбегать от Алрика, уже прочно вошло у меня в привычку. Воспользовавшись тем, что тому ещё нужно было расплатиться за стрижку, я решил дать дёру. Холодный ветер ворошил мои влажные волосы, пока я, сунув руки в карманы, прогулочным шагом шёл по тротуару прочь. В кармане по-прежнему лежал бумажник.

Только я собирался перейти улицу, рядом раздался щелчок фотоаппарата. Повертев головой, я обнаружил неподалёку подозрительный фургон. Водительское окно с тихим жужжанием поползло вверх.

— Слушай, хватит от меня бегать! — выплюнул Алрик, задыхаясь. Я застыл на месте, пристально разглядывая странный автомобиль.

— Это… эй, в чём дело?

— Та машина, — я кивнул в сторону фургона.

— И что с ней?

— А если там копы?

— Копы?

Отлично, значит Эшер ничего ему не сказал. Ну, на нет и суда нет.

— Не бери в голову. Я в библиотеку.

— Она ещё закрыта, — сообщил он, шагая со мной нога в ногу. Прежде, чем я вякнул, что меня это не волнует, он что-то вытащил из кармана и протянул мне: «Вот, держи»

Это был тюбик вишнёвой помады для моих вечно пересохших губ. Интересно, ему Эшер рассказал, или я и правда слишком часто их облизываю?

— Спасибо, — на этот раз добровольно сказал я. Этот маленький жест внимания привёл меня в большее смятение, чем ботинки, новая одежда, вкусная еда и полный бумажник вместе взятые. Дурацкий тюбик с гигиенической помадой заставил меня почувствовать благодарность. Не знаю, кто я, если не сумасшедший. Я спрятал тюбик в карман, решив не пользоваться помадой ни перед Алриком, ни перед кем-либо ещё.