Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина - Страница 29

– Да как ты... – начал князь и умолк, схлопотав оплеуху.

С такими, как этот Гриар, можно беседовать только так: на языке угроз и силы. Отец сказал, что с ним нужно договориться, но ведь не уточнял, как именно.

– Ты понял?! – спросил Виэльди и снова потянулся к княжеской шее: нирийские стражники по-прежнему не спешили жертвовать своими жизнями, бросаясь на спасение господина.

– Да! – выкрикнул Гриар, выставив вперед руки в попытке защититься. – Да, я понял!

– Ты сам подавишь будущие мятежи или не допустишь их. Так?

– Да! Хорошо!

Виэльди отступил от князя.

– Если солгал... ты знаешь: придем и свергнем.

– Да понял я, понял! Но сейчас оставьте меня, я старый, мне плохо... – в подтверждение своих слов Гриар схватился за грудь.

– Пообещай отправить своих людей на окраины, – пусть князь хоть сколько изображает из себя немощного, это не поможет. А даже если он не изображает, если и впрямь помереть готов – пусть: может, его сыновья разумнее, чем выживший из ума старик. – Там многие деревни сожжены, а оставшиеся крестьяне наверняка подадутся в разбойники, если их не остановить. Остановишь?

– Да что б тебя бездна... То есть да! Да, остановлю!

– Вот и хорошо, – Виэльди улыбнулся. – Рад был познакомиться с достославный князем Нирских земель. Надеюсь, он будет достаточно мудрым, чтобы им и остаться.

Гриар выдавил из себя что-то наподобие улыбки, но ничего не ответил.

И этот никчемный – правитель?! Вообще-то Империи выгодны такие, которые все будут терпеть, которые будут отказываться от своих земель.

Но пока излишнее противление на равнинах и талмеридам ни к чему... Они еще не готовы схватиться с Империей, и каудихо это понимает. Но что если после его смерти власть возьмут другие кланы? Если это будут Тиррейта или Марреха, куда ни шло, но если Самирра, то чревато бедой.

Главы клана Самирра всегда были против союза с Империей. Они начнут воевать с шахензийцами – и проиграют. Да, Империи тоже придется несладко, война растянется на годы, но сколько невзгод она принесет? Император станет то и дело отправлять сюда воинов, а те станут выжигать травы, уводить скот, насиловать талмеридских женщин и забирать их в плен! А ведь это все не так уж невероятно, если Андио Каммейра останется без наследника...

А Виэльди? Он что будет делать? Скроется в одном из княжеств? Станет наемником в Империи? Обратит оружие против своих людей?

Выбор, до сих пор казавшийся таким сложным, стал не просто легким – единственно верным.

* * *

Данеска мчалась по степи, оседлав Луну – такое имя она дала белой как снег кобылице. Пока думала, что Виэльди – брат, и близко не подходила к даренным коням, но теперь другое дело, теперь Луна и Мрак ее любимцы. Серебряная и золотая сбруи давно перекочевали в комнату Данески, и вечерами, когда рядом не было Азари, она гладила сбруи и представляла, как их касались пальцы Виэльди, как он выбирал их... для нее.

Виэльди... Он где-то там, вдали... Думает ли о ней или, очарованный какой-нибудь пленницей, забыл?

Придет ли? Украдет сестру-любовницу? Или отец был прав, и мужская любовь недолговечна?

Сначала в прогулках ее сопровождал Имидио, говорил красивые слова, а она отвечала насмешками. Ясное дело, в конце концов он оскорбился и перестал навязываться.

Вообще-то в глубине души Данеска понимала, что не права и зря обидела Имидио, влюбленного в нее не первый год, но была слишком зла – на себя, на уехавшего в поход Виэльди, на отца, заронившего в душу сомнения, да вообще на весь мир!

Вдоволь нагулявшись, Данеска двинулась к дому: вечер уже, солнце скрылось в нижнем мире, только последние рдяные всполохи окрашивают горизонт.

Она завела кобылицу в конюшню, а когда вышла, то услышала вдали стук копыт, а потом увидела нескольких всадников. Сердце екнуло и забилось быстрее. Виэльди! Вдруг это он возвращается? Не раздумывая, Данеска побежала им навстречу.

...Виэльди! Ну же! Ты должен быть там!

Он и был там, скакал впереди отряда, а завидев ее, остановился и махнул воинам рукой, чтобы ехали дальше. Дождавшись, пока они скроются из виду, спешился.

У Данески закружилась голова, по телу пробежала горячая дрожь, а на губах – она это чувствовала – расцвела совершенно глупая улыбка.

– Ты... – только и смогла шепнуть Данеска: язык не подчинялся, будто онемел.

Виэльди шагнул к ней, и только тогда она наконец отмерла: бросилась к нему, прильнула к груди, зарылась пальцами в его волосы.

– Любимый... – зашептала она. – Знаешь, я всегда буду ждать тебя из боя... я всегда буду встречать тебя! Виэльди!

Он со свистом втянул воздух, до боли сжал ее в объятьях и пробормотал:

– Прости меня...

– За что? – она засмеялась . – Да, я скучала, волновалась, но, главное, ты вернулся... живой, невредимый!

– Ты не понимаешь...

Голос Виэльди звучал напряженно, беспокойно, и Данеску кольнула тревога, пронзило нехорошее предчувствие.

Отстранившись, она глянула на Виэльди – губы сжаты, на лбу собрались морщины, в глазах застыла боль.

– Что такое?.. Что случилось?..

Несколько мгновений он молчал, а потом на одном дыхании выпалил:

– Я принял решение. Я стану сыном каудихо по крови, я останусь его наследником и... твоим братом.

Данеска не верила своим ушам. Замотала головой, залепетала:

– Нет-нет-нет... Это сон, кошмар. Ты же обещал... Даже украсть меня обещал...

– Я нарушу это обещание... – он отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее. – Мне тоже больно, но иначе нельзя.

Неверие переплавилось в горечь, горечь переродилась в ярость.

– Предатель! – крикнула Данеска, не думая, что ее могут услышать, и ударила Виэльди по щеке. – Предатель! Ненавижу!

Еще раз ударила. И еще. Он не сопротивлялся. Лишь когда она замахнулась в четвертый раз, перехватил запястье, поцеловал ее пальцы.

– Прости...

– Что, так сильно хочешь стать каудихо?! – она со злостью рассмеялась. – И на что же ты еще готов ради власти? Может, отца убьешь?

– Не смей так говорить, – процедил Виэльди. – Дело не в моих желаниях, а в моем долге.

– Ах, в долге! Твой долг велел тебе обмануть меня и предать?

– Я себя не оправдываю... – он выпустил ее руки из своих. – Но если бы я не предал тебя – я предал бы каудихо и всех талмеридов. Да и что бы тебя ждало рядом со мной? Постоянные скитания?

– Ненавижу, – прошипела Данеска и сама поразилась, какой яростно-хриплый у нее голос. – Отныне ты мне никто. Не муж, не любовник, не брат. Можешь стать сыном отца по крови, но для меня ты никто. Верийский приемыш!

Виэльди дернулся, как от удара, и это доставило Данеске удовольствие. Она с издевкой улыбнулась, смерила его презрительным взглядом – что-что, а это она умела, – затем развернулась и быстрым шагом двинулась прочь.

Глаза застилали слезы, все внутри бурлило от боли, обиды, отчаяния, но, сама того не желая, она прислушивалась: может, раздадутся за спиной шаги? Может, он вот-вот догонит, обнимет и скажет: «Я не могу без тебя, я глупец, забудь мои слова, я никогда тебя не брошу...»

Наивная надежда!

Данеска добежала до изгороди у дома, уперлась в нее локтями и, уронив голову на руки, расплакалась в голос. А шагов позади так и не было. Только шелестели травы, стрекотали кузнечики, пищали комары, а ветер дул в лицо и сушил слезы.

Виэльди не пришел за ней... Он не передумал и уже не передумает. Отец предупреждал, что мужская любовь недолговечна, но чтобы настолько?!

Виэльди предатель... Любимый... Предатель. А она скоро будет отдана ужасному наследнику, и спасения нет. Зачем, ну зачем она познала любовь и нежность? Неужели чтобы сразу потерять? Чтобы терзаться воспоминаниями о мимолетном счастье – и пытаться забыть о нем, лежа в объятиях чужого и заранее ненавистного мужчины?

Какие же злобные духи ее прокляли?