Женька и миллион забот (СИ) - Ворошилова Лариса Александровна - Страница 60

Были ребята… и сплыли.

***

Геннадий Хлопков в очередной раз в пух и прах разносил очередную жертву. В биллиардной собралась толпа любопытствующих. Яблоку негде было упасть, все, кому нечем было заняться, пришли посмотреть на неравный бой. Точнее — избиение младенцев — вот более подходящее описание. Шушукались. Кто-то лез с советами, Борис крякал, потел, азарт рос, потом он понял, что ему явно ничего не светит, и отдал кий кое-кому неугомонному. Но и этот неугомонный оказался в луже, по самую маковку.

Через полчаса весть о небывалом бильярдисте разнеслась не только по всему дому, но и по близлежащей территории. Даже Петрович, на пару минут бросив дежурство, прибежал полюбоваться, как охранников одного за другим разделывают под орех. Хорошо хоть Пачо-террариста с собой не прихватил. Потом все же вспомнил про обязанности и ушел на очередной обход территории. Конечно, узнай Виктор Львович — начальник службы безопасности — о такой вопиющей безалаберности, он бы всем подряд головы поснимал.

На самом интересном месте единственный оставшийся охранник сообщил по рации, что у ворот творится нечто совершенно непонятное. Какая-то безобразная сцена с мордобоем и применением огнестрельного оружия.

Борис вытащил из кобуры свою любимую «Гюрзу». Тяжеловатая по сравнению со многими другими пистолетами, «Гюрза» имела два преимущества: во-первых, била до ста метров против среднестатистических пятидесяти, а во-вторых, в магазин вмещалось восемнадцать патронов. А для Бориса при его росте, весе и силе какие-нибудь лишние двести граммов пистолетного веса ровным счетом ничего не значили. Отдав по рации всем охранникам в доме готовность номер один, Борис выскочил на крыльцо.

Пачо, едва не выворачивая скобу якорной цепи из бетонного столба, с басовито-хриплым лаем рвался порвать остановившийся поблизости москвичонок, а если не порвать, то хотя бы колеса пооткусывать. Сцена, которая предстала перед Борисом, с первого же мгновения показалась крайне подозрительной. Итак:

Здоровенный парень, с бритой головой (шкаф с антресолями, вроде самого Бориса) и толстый очкарик, побагровевший от усердия и пыхтящий, как паровоз) кружили друг вокруг друга, в запале поливая друг друга такими забористыми и цветистыми эпитетами, что любой литератор бы обзавидовался. При этом молодая женщина почему-то пряталась за спиной у шкафа, прижимая к груди маленькую корзинку, накрытую голубой тряпочкой, а третий парень с пистолетом в руках и заплывшим глазом откровенно целился в какую-то старуху, которая наскакивала на него, размахивая сухими руками и норовя либо ударить по голове обидчика, либо пнуть.

С секунду Борис размышлял, как поступить. В голове роились не самые приятные мысли. Это могло быть: а) инсценировкой с целью отвлечения внимания; б) просто попыткой привлечь внимание с дальнейшей целью проникновения на территорию дома Константина Николаевича; в) элементарной ссорой с применением огнестрельного оружия.

Правда, парень пока пистолет в ход не пускал, но кто даст гарантию, что все не закончится перестрелкой? Что в ближайших кустах не сидит целый взвод автоматчиков, держащих на прицеле все окна, двери и крыльцо?

— Всем оставаться на своих местах! — распорядился Борис по рации, затем вскинул пистолет и выстрелил в воздух три раза подряд.

Пятеро главных действующих лиц разыгравшейся сцены повели себя по-разному. Старуха с воплем сиганула в ближайшие кусты. Парень с пистолетом тут же бросился на землю, даже не попытавшись взять под прицел Бориса. Шкаф присел, рукой пригибая женщину и заслоняя ее собой. А вот очкарик так и застыл на месте, вытаращившись в сторону дома, на его круглом лице было написано такое недоумение, что впору было озадачиться вопросом: а всё ли в порядке с мозгами у этого кретина?

Борис спокойно сошел с крыльца, неторопливо продефилировал к воротам, все еще держа «Гюрзу» наизготовку. Парень с заплывшим глазом поднялся, деловито отряхнул колени и сунул пистолет за пояс. Борис скривился. Таких вещей он не признавал и не понимал. Непрофессионально, неграмотно, и к тому же опасно. Оружие все-таки лучше носить в кобуре.

Шкаф тоже выпрямился, по-прежнему закрывая собой женщину, а очкарик… очкарик внезапно что-то простонал и повалился на землю, закатывая глаза. Старуха выскочила из кустов, бросаясь к своему ненаглядному чаду:

— Ироды! Ребенка напугали! — заполошно орала она. — Дитятко мое! Не умирай! Что же я без тебя делать-то буду! — и тут же: — Вот я вам! — затрясла она кулаком в сторону Бориса. — В суд на вас подам! До министра дойду! Чтобы знали, как народ пугать! Наели ряхи-то! Обворовали людей, жируете…

Парень с пистолетом одарил ее презрительным взглядом, потрогал разливавшийся синяк под глазом и невольно поморщился.

— Валите вы оба отсюда! — пророкотал здоровяк. — А то схлопочешь сейчас.

Только теперь Борис заметил у него пистолет. Тогда почему не стрелял? И даже вытащить не попытался.

— Без невестки не поеду! — орала старуха. — А ты-то, ты-то! — обращалась она к молодой женщине, по-прежнему прятавшейся за спину здоровяка. — Три года тебя холили и лелеяли…

— А ну взяла свою жабу и пошла вон отсюда! — наконец разъярился верзила, грудью наступая на старуху. Поскольку весовые категории были явно неравные, и не в пользу бабки, та предпочла все же отступить. Борис представления не имел, что случится с этой вздорной старухой, если здоровяк отетенит ее по голове своим кувалдообразным кулаком. Он как-то слышал, что у знаменитого боксера Валуева удар в четыре тонны, и нисколько не сомневался, что у этого — не меньше… а если и меньше, то не на много.

Обморочная «жаба» и его мамаша тут же оказались в машине, дверца захлопнулась, захлебываясь пылью, взревел мотор… через секунду, когда пыль улеглась, ни машины, ни сладкой парочки.

— Что происходит? — Борис обращался к сухощавому парню, безошибочно определив его за главного в этой троице.

Тот, не подходя ближе, лишь развел руками, как бы давая понять, что применять оружие не намерен.

— Нам необходимо поговорить с Константином Николаевичем Демидовым.

— Я за него.

— Не пойдет, — мотнул головой парень. Он медленно сунул руку в карман джинсовой куртки, вытащил запаянный целлофановый пакетик и протянул его Борису, поворачивая и давая осмотреть его со всех сторон.

В пакетике была запаяна золотая запонка с дымчатым топазом и зажигалка. Борис прищурился.

— Откуда у вас это?

— А если ты крыса? — вопросом на вопрос ответил парень. — Зови хозяина.

— Его нет. Придется подождать. А пока пистолеты на землю и медленно отошли на десять шагов.

— Мяу?

Женщина высунулась из-за спины верзилы и смущенно улыбнулась:

— Ой, извините, у меня тут кошечка…

— Кошечку можете оставить на руках. Корзинку тоже на землю, — безапелляционно заявил Борис и поднес к уху рацию: — Андрей, ко мне, быстро, с металлоискателем. Остальным оставаться на своих местах.

Девушка, не девушка, хоть целый табун девушек, а он привык исполнять свои обязанности. Никому никаких поблажек. В конце концов, на подобных ошибках люди и срезаются.

Никогда прежде Зинаида Викторовна не думала, что массаж лица — такая удивительно приятная штука. Она чуть не уснула, пока ловкие пальцы опытной массажистки успокаивали ее нервы. Потом над ее лицом взялись работать всерьез. Вот тут-то учительница, в жизни не пользовавшаяся косметикой, осознала: насколько сложно и многотрудно это дело. Ей-то казалось, что все эти смазливые накрашенные куколки — просто счастливицы, которым повезло иметь приличную внешность, но на деле оказалось, что в принципе из любой женщины (ну, скажем так, не слишком уж страшной и со средней комплекцией) можно и в самом деле сделать если и не красавицу, то вполне симпатичную и даже очаровательную особу, было бы желание.

Когда минут через сорок Зинаиде Викторовне дали возможность посмотреть на себя в зеркало, то эмоции настолько хлынули через край, что она и в самом деле чуть не разревелась, как последняя дура. Вовремя удержалась, вспомнив о накрашенных ресницах и подведенных глазах.