Записки адвоката. Магические казусы (СИ) - Орлова Анна - Страница 94

Госпожа Варина - согбенная бабуля с клюкой, которая, по словам соседей, могла дать фору любой молодой скандалистке, а несчастную старуху изображала исключительно при появлении участкового милиционера или сотрудников проверяющих органов. Ее дочка, госпожа Курова, зарабатывала на жизнь торговлей самогоном (конечно же, нелицензионным и без всяких акцизных марок) и регулярно снимала пробу с собственного товара, так что злые языки уже поговаривали насчет белой горячки. Также был господин Жомов, сожитель дочки, в трезвом виде вполне приличный дядька, вот только трезвым он бывал крайне редко, а, напившись, учил свою гражданскую супругу уму-разуму с помощью кулаков и брани, впрочем, та отвечала тем же. Но милицию они ни разу не вызывали, так что зафиксировано все это безобразие не было.

Употребив как следует (а выпить любила и бабуля Варина), они начинали каждый по-своему гадить соседям.

Старушка любила подсматривать, что делается во дворе у соседей и осыпать их проклятиями, дочка предпочитала силовые методы, а зять ломал что-нибудь нужное во дворе.

Притом, по словам жильцов окрестных домов, господин Щеглов и его родня никак не провоцировали такое поведение и вообще были милейшими людьми. Раздоры среди соседей случаются нередко, но до скандалов с остальными не доходило.

В общем, господин Щеглов поставил высоченный забор с одной стороны своего участка, хотя с другой стороны его участка оставался трухлявый деревянный штакетник.

Но и это не остановило настырных вредителей, и господин Щеглов не выдержал. Недолго думая, он сконструировал нехитрую схему и пустил ток по верху забора, уповая, что ограда достаточно высока, чтоб посторонние не могли случайно коснуться проводов.

Прохожие и в самом деле не пострадали - жертвой этой уловки стала скандальная бабуля Варина, которая в итоге получила увечья.

Теперь районный суд рассматривал дело по обвинению господина Щеглова в умышленном причинении средней тяжести телесных повреждений, а я его защищала.

На предварительном следствии я написала десяток ходатайств, а потом несколько жалоб в прокуратуру, поскольку, на мой взгляд, обвинение было сомнительным. Однако мои обращения остались без внимания, и теперь вся надежда лишь на то, что суд будет более отзывчив.

По счастью, дело рассматривал судья Ярешин, а от него в самом деле можно ожидать, что он тщательно разберется в обстоятельствах дела.

Хорошо, что в этом случае я участвовала с начала следствия, а потому знала материалы дела чуть ли не наизусть, не было надобности заранее с ними знакомиться. Чем раньше вступит в дело адвокат, тем меньше ошибок в итоге наделает обвиняемый, и тем проще будет работать самому защитнику - это непреложная истина, которую следовало бы накрепко запомнить всем клиентам.

Господин Щеглов обратился ко мне сразу же после того, как его вызвали в милицию, а потому у меня оставались возможности для маневров.

Заранее подготовленные ходатайства дожидались своего часа в моем портфеле, клиент назубок знал, что говорить, а длинный список свидетелей с нашей стороны требовал лишь одобрения суда.

Настроение у меня было вполне боевое. Клиент также горел желанием доказать свою правоту, а потому слушался меня беспрекословно: подготовил все необходимые бумаги, поговорил со свидетелями и готов был поддержать любое мое слово, заявленное в суде. Именно это мне и требовалось, и шансы закончить дело вполне успешно были весьма значительны. Однако любое дело может таить в себе неожиданности, а свидетели и прочие выкидывать такие коленца, что впору хвататься за голову, так что работа адвоката - это всегда нервотрепка, от этого никуда не деться.

Как и положено, после предварительных формальностей прокурор огласил текст обвинительного заключения. Ничего нового там, конечно же, не содержалось - данный документ закон требует вручить подсудимому не менее чем за три дня до судебного заседания, а потому он заранее знаком со всеми выкладками обвинения.

Поэтому на резонный вопрос суда, понятна ли ему суть обвинения, мой подзащитный бодро выпалил:

- Да, понятна.

- Признаете ли вы себя виновным? - прищурился судья Ярешин.

- Нет, не признаю в полном объеме! - так же четко ответил клиент.

Раз так, то суд должен был изучать все доказательства по делу в полном объеме, а не ограничиваться показаниями подсудимого и потерпевшей, а также материалами дела.

Следовательно, пришел черед допросов.

Господин Щеглов вел себя просто идеально: четко описал обстоятельства дела и объяснил, почему он никак не мог совершить такое преступление.

Надо сказать, что он был весьма представительным и импозантным: седой толстяк лет пятидесяти с доброй улыбкой и громогласным голосом менее всего походил на хулигана, который забавы ради сначала ударил током соседку, а потом сломал ей ногу и натравил собаку, искусавшую бедную старушенцию за филейные части.

А именно в этом его и обвиняли.

Госпожа Варина оказалась сухонькой старушкой, кряхтящей чуть ли не при каждом движении. Только когда она сыпала оскорблениями в адрес соседей, то в запале забывала об этом, вдруг выпрямлялась и потрясала клюкой, требуя в свидетели своей правоты Одина, и призывая Тора поразить молниями ненавистного господина Щеглова или хотя бы его дом. Рассказывала она все очень жалобно, в красках живописуя зверства изверга соседа: и кур он у несчастной бабули крал (еще и перекрашивал их, гад такой, чтоб хозяйка не опознала); и собаку свою не кормил совсем (приходилось бедной соседке за свою нищенскую пенсию покупать ему еду, перелазить через забор и кормить псину); и воду с крыши сливал ей под фундамент, чтоб подмыть дом; и строился бесконечно (откуда у него, ирода, деньги, небось, украл у народа).

В общем, не сосед, а кара небесная бедной старушке неведомо за какие грехи.

Но самое забавное было в деталях происшествия.

По данным обвинения и из рассказа потерпевшей дело обстояло так.

Осенью терпение господина Щеглова закончилось, и он оснастил высоченный двухметровый кирпичный забор еще и колючей проволокой по верху, а потом еще и напряжение подключил. Кстати говоря, допустимая высота изгороди регулируется местными органами власти, и в Альвхейме составляет не более метра шестидесяти сантиметров, к тому же через него непременно должен свободно просматриваться соседний участок. Однако никаких санкций за неположенную конфигурацию забора к моему подзащитному не последовало, видимо, проверяющих тоже окончательно достали его склочные соседи.

Но и эта мера предосторожности не подействовала на госпожу Варину: она обзавелась приставной деревянной лестницей и продолжила следить за домом господина Щеглова. Тем утром для предохранения от удара током она подстелила на забор резиновый коврик, улеглась на него животом и приступила к наблюдению. Бинокль и какое-то кустарное приспособление для подслушивания очень ей в том помогали, да вот беда: потерпевшая увлеклась и дернула локтем, который попал за пределы изоляции. Естественно, ее изрядно тряхнуло током, после чего "несчастная" бабуля якобы упала во двор к соседу. На шум выбежал сам господин Щеглов, вооруженный битой, и избил соседку за проникновение на чужой участок, а потом еще и собаку натравил!

Я представила эту сцену в красках, и, судя по тому, как судья во время живописного рассказа заслонял лицо ладонью, он тоже проникся.

Хотя лично я бы ее еще и ногами попинала...

- Есть вопросы к потерпевшей? - спросил судья Ярешин флегматично.

Вопрос был исключительно для протокола - понятно же, что вопросы имелись.

Сначала все интересующие его моменты выяснял прокурор, он по большей части спрашивал о том, пытался ли подсудимый хоть как-то компенсировать причиненный им вред - лечение оплатил или хотя бы извинился?

Бабуля со слезой в голосе и искренним возмущением констатировала, что он не предпринимал к этому ни единой попытки.

К слову, добровольное возмещение вреда - это неплохое смягчающее вину обстоятельство, однако в данном случае играло бы против моего подзащитного. Если он не признает, что причинил потерпевшей телесные повреждения, то о каком покрытии расходов на лечение может идти речь?