Ведьма и зеркало (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 4

— Я подожду столько, сколько требуется, Софья Андреевна, — напутствовал меня инспектор с обычной своей прохладной невозмутимостью, — не переживайте слишком сильно, мне есть чем себя занять.

Переживала я точно не за этого докучливого человека, а, скорее уж, за себя. Неизвестно, что произойдет, посчитай Левин, будто я злоупотребляю его любезностью.

— Хорошо. Но я постараюсь уйти побыстрей, — сказал я на прощание, выходя наружу.

На душе становилось все тоскливей и тоскливей. Каждый "хороший мальчик" становился камнем на сердце, и теперь в душе возвышал целый курган из таких камней. Некоторые из мужчин, которых мама желала бы иметь в качестве зятя, действительно оказывались неплохими, и я это даже понимала, но… каждый раз, когда я пыталась тепло улыбнуться очередному потенциальному жениху, поднималось во мне мерзкое, гадкое чувство, будто я предаю того, кого и не видела никогда в своей жизни.

Стоило мне только подняться и прикоснуться к двери мамы, как она открыла, замерев на пороге в парадном платье. Должно быть, подруга была не такой уж простой, раз встречают ее при полном параде.

А я в джинсах и свитере: еще один повод для укоров. Потому что "какой мужчина на тебя посмотрит в таком виде".

— Мария Анатольевна уже боялась, ты не явишься, — недовольно поджала мама губы цвета фуксии. И помада парадная. Плохой знак. — И Вадик заскучал. Хорошо, еще Костя меня не бросил в беде.

Я мучительно пыталась понять, о каком именно Косте вообще речь, но быстро махнула рукой, пока мне снова не начали выговаривать за все, в чем я согрешила перед своей семьей с самого момента рождения.

Марию Анатольевну встречать мне раньше доводилось не раз и не два, какая-то начальственная дама, которая всю жизнь карабкалась по карьерной лестнице в областной администрации и даже достигла определенных высот. Выглядела мамина знакомая именно так, как и положено выглядеть чиновнику: рядом с ней становился неуютно, и сразу хотелось скрыться с глаз долой. И даже ярко-синий костюм не умалял холодности этой женщины, скорее только подчеркивал ледяной блеск светлых глаз, придирчиво оглядывающих мир из-под очков. Пришедшего с ней Вадима мне даже стало немного жаль. В нем я увидела родственную душу. Во всех детях властных родителей есть нечто общее: робость, которая проскальзывает во всем облике, и взгляд человека, готового выслушать очередное резкое слово, в очередной раз не имея сил дать отпор.

Вадим посмотрел мне в глаза и как-то устало и очень грустно улыбнулся. Ему тоже это знакомство было поперек горла, но проще согласиться с матерью в тщетной надежде, что она хотя бы на пару недель успокоится, чем сказать решительное нет. Я едва заметно кивнула ему и прикрыла глаза на секунду, смиряясь с мыслью, что сегодня будут страдать два человека вместо одного. От этого почему-то стало совсем уж тошно.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я с гостями, занимая место в кресло, должно быть, оставленное специально для меня.

Мария Анатольевна поздоровалась сухо, с очевидным недовольством поджимая тонкие губы.

Обычно такие дамы искали в невестки для драгоценных чад совершенно определенных жен: сильных, как они, но при этом признававших безоговорочное главенство свекрови. Подобных в природе попросту не существовало, так что любимый сын старился рядом с матерью, которая, конечно, до самой смерти обожала свое драгоценное дитя больше, чем могла бы любая другая женщина.

В этот момент, словно бы по волшебству, из кухни вышел, должно быть, Костик, о котором упоминала мама. Кажется, этого мужчину мне приходилось уже видеть, то ли на ежегодном шабаше, то ли на каком-то официальном мероприятии местного масштаба. В любом случае, он был из наших, и это дало мне надежду пережить поход в гости.

— Здравствуй, Соня, — с сияющей улыбкой сказал Костик, торжественно вручая фарфоровую чашку с чаем.

Ради гостей мама вытащила самый свой ценный сервиз. Сразу стало любопытно, какую же должность занимает сейчас Мария Анатольевна, если ее сочли достойной таких почти королевских почестей.

То, что ко мне обратились так бесцеремонно, раздражало, но я не была уверена, что когда-то сама не дала по неосторожности право обращаться к себе на ты, поэтому с чуть натянутой улыбкой поздоровалась.

Костик оказался молодым человеком эффектным и возмутительно обаятельным, впрочем, как и большинство людей нашего круга. Если в тебе нет той самой харизмы, клиенты подчас не желают верить, даже если ты говоришь истинную правду и разбираешься в своем деле. Обаятельный человек может быть даже некрасивым, все равно его сочтут приятным и привлекательным. Хотя Костя не мог бы пожаловаться, что природа не расщедрилась для него: высокий, широкоплечий, но какой-то тонкий что ли, каким обычно изображают принцев, даже каштановые волосы, которые он отрастил чуть ниже плеч, в моих глазах не портили Костю, хотя я и всегда относилась с предубеждением к таким вот прическам.

Вадим в своем строгом костюме без единого изъяна просто исчезал на фоне веселого энергичного Костика в простом джемпере и джинсах.

— Так и работаешь одна? — задал дежурный вопрос Костя, но прозвучал он так, словно бы колдуну действительно было интересно, что творится в моей жизни. Наверное, этот человек с первых слов способен вызвать симпатию в собеседнике.

— Мне так спокойней, — отозвалась я с улыбкой уже более искренне. — Не люблю толчеи.

Когда к нам подошла мама, Костя уже умудрился, не иначе как чудом или колдовством, втянуть в разговор и сперва недовольно кривящуюся Марию Анатольевну, и ее скромного сына, обо мне и говорить не стоило. Всегда завидовала таким людям, которые умеют казаться открытыми, даже если таковыми не являлись. Я сама увлеклась разговором, даже реже стала смотреть на часы. Впрочем, совесть не позволила мне совсем уж забыть про ждущего в машине Левина, и спустя сорок минут я поднялась, сообщив, что мне пора.

Взгляд мамы жег как каленое железо, приложенное к голой коже.

— Сонечка, но мы только-только собрались, — принялась она меня уговаривать с той опасной мягкостью, после которой обычно начинался бурный скандал.

Я упрямо покачала головой.

— Не могу, у меня дела, — тихо сказала я. — До свидания, хорошего вечера.

Внезапно вмешался Костя.

— Соня, останься еще ненадолго, я тебя потом на машине подкину, куда скажешь.

Нужно было как-то выкрутиться, отговориться, но как назло в голову лезла беспомощная чушь, которой мне не удалось бы убедить даже себя саму.

— Нет-нет, Костя, спасибо большое, это очень мило, но у меня встреча буквально через дорогу. Это не стоит твоего беспокойства.

Мама смотрела все более недовольно с каждой секундой.

— Соня, останься, — отчеканила она, уже даже не пытаясь сделать вид, будто ее приказ на самом деле просьба.

Повернувшись спиной, я бросила на прощанье "Не могу" и пошла обуваться. Вот теперь мне не хотелось оставаться здесь, даже без учета того, что инспектор ждет моего возвращения.

Инспектор сидел в машине, увлеченно читая какие-то бумаги, и даже не сразу отреагировал на мой осторожный стук в стекло. Когда же мужчина поднял на меня взгляд, щелкнули замки, и я обошла автомобиль, чтобы устроиться рядом с водителем.

— Быстро вы, Софья Андреевна, — отметил спокойно и отстраненно Левин, сперва с педантичной аккуратностью убирая документы в папку, а потом перекладывая на заднее сидение.

Я бы не сочла почти часовое ожидание чем-то недолгим, но, верно, у нас с инспектором были разные представления о быстроте и медлительности.

— Только у меня неубрано, — обмолвилась я о главной причине своего смущения.

Мужчина только пожал плечами.

— Это все пустяки, не беспокойтесь, прошу вас.

Я кивнула молча. Говорить лишний раз с инспектором не хотелось. Именно о таких говорят: "отрицательный тип обаяния", рядом с ним становилось неспокойно, неуютно. Тот же Костик сиял как солнце в июле, к нему тянешься поневоле, инспектор же заставлял одним видом своим вжиматься в кресло и отодвигаться как можно дальше.