Милашка (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 1

Раз-два-три-четыре — вдох. Раз-два-три-четыре — выдох. Деревья кончились, тропинка пошла на подъем. Заброшенный сад в нашем микрорайоне — идеальное место для тренировок. Некогда его посадили, чтоб снабжать Минск, но город протянул сюда улицы и дома. Сад забросили, но сносить на стали — рядом высоковольтная линия. Высоченные металлические опоры, провода и гирлянды изоляторов видны издалека. Возводить дома здесь нельзя. Получилась зеленая зона в окружении многоэтажек. Ну, а яблони плодоносят и по сей день. Осенью ветви гнутся от плодов. Кое-кто их собирает, ну, а я бегаю.

Сад расположен на возвышенности, он большой. Люди натоптали здесь тропинок. Можно выбрать легкий маршрут, где ровно. Можно перейти на подъем, затем — к спуску, дать нагрузку ногам и легким. Воздух здесь чистый. Загазованные улицы далеко, бегать там — себя не жалеть. Хотя бегают…

Подъем завершился, я повернул направо. Пошел участок вдоль опор. Бежать здесь не вредно — узнавал. Электрическое поле до дорожки не достает, да и мы быстро.

Потемнело, тянет тучу. Но светло — макушка лета. В темноте я бы не рискнул. Можно угодить ногой в яму, сломать ее или надорвать мышцу. А вот этого нельзя, завтра мероприятие. Председатель правления встретится с журналистами, конференцию веду я. И сорвать ее нельзя.

Председатель прессу не любит, как и я, впрочем. А за что ее любить? Переврут все и перепутают, а отвечать мне. Председатель мозг вынесет. У него представление простое: ты работаешь с журналистами, значит, виноват. Должен обеспечить, и, желательно, на халяву. Жадный он, Николаевич, как и все банкиры. Персонал, впрочем, не обижает. Покричит, пошумит, а потом — глянь, премия. Есть за что. Сколько раз я вытаскивал банк из жопы! Обнесли как-то обменный пункт, да еще оператора убили. В Белоруссии это скандал. Пресса взвыла, покатила бочки на банк. Экономит на безопасности, молодую девочку зарезали. Вызывает меня Николаевич, сам смурый. Под такое дело могут лицензию ограничить. Пришлют в банк контролеров, и они чего-нибудь да найдут. Все правление в кабинете сидит, на меня мрачно смотрит.

— Созываем пресс-конференцию! — говорю я.

— По такому поводу?! — очумел председатель.

— Именно! — подтверждаю — Первым делом — соболезнование родственникам убитой. Заявление о выплате им помощи. Объявление о награде за информацию по преступнику. Сообщение о внеплановой проверке подразделений банка по вопросам соблюдения инструкций и мер безопасности. Пусть все видят, что нам не плевать. Что у нас есть сердце и желание действовать.

— Созывай! — кивнул председатель. — Выступление мне напиши. Про сердце не забудь.

Я созвал. Журналистов пришло море. Председатель выглядел молодцом — я с ним предварительно поработал. Журналисты увидели живого человека, который словно дочь потерял. Председатель так и сказал: «Они все мне, как дети!». А еще, что сделает все, чтобы такое не повторилось. Незаметно разговор свернул в нужное русло. Председатель рассказал о планах развития, сообщил о новых продуктах и решениях. Журналисты про это написали. Через месяц розничный сектор банка увеличил прибыль на треть. Неприятное ЧП обернулось пиаром. Мне повысили оклад.

Сволочь я? Как сказать… Преступление-то раскрыли. Оператора убил хахаль. Она впустила его в пункт — поболтать в обеденный перерыв. В нарушение всех инструкций, между прочим. Ну, и кто ей виноват? «Не судите да не судимы будете»…

Подул ветер, принес влагу. В отдалении громыхнуло. Надвигается гроза. Попаду под дождь и промокну. Зонтик я не брал — шутка. Побегу домой, завершу тренировку на тренажере.

Я свернул на тропинку, пересекавшую линию. Поравнялся с опорой. И тут наверху шваркнуло. Я поднял голову. Ослепительный разряд молнии ударил по гирлянде изоляторов. Оторвавшийся провод летел вниз. Дальше — как в замедленной съемке. Вот конец провода падает передо мной. Возникает сноп искр, следом — огненный вихрь. И я по инерции влетаю в него. Тело скручивает судорога, тьма…

Я очнулся от тишины. Не было ветра и дождя, не гремел гром, не сверкали молнии. Я лежал на спине. Подо мной было нечто твердое и упругое одновременно. Затем пришла боль. Ныло тело. Меня словно прокрутили, а затем отжали в стиральной машине. Я открыл глаза. Все вокруг заполнял свет, мягкий и приятный.

«Умер», — пришла мысль. В панику я не впал, было любопытно. О загробной жизни я читал. Если верить авторам, сейчас придет ангел. Поприветствует новичка, даст свидание с предками — перед тем как сбросить в ад. Рая я не заслужил…

Ангел медлил. Поразмыслив, я пришел к выводу, что не умер. Почему тогда болит тело? У души его нет. Да и в ад мне рано. Я попробовал поднять голову — тело подчинилось. Теперь сесть. Боль кольнула и отпустила. Жив! Это что?

На ажурной конструкции надо мной истекал светом шар. Светильник, в саду? Их тут сроду не было!

Покрутил головой — охренеть! Сад исчез. Я сидел на дорожке. Фонари, убегая вдаль, освещали ее и деревья. Парк, аллея… Очень странная, между прочим. Я не знаю таких мест в Минске. Но они могут быть — строим много. Куда меня занесло?

Я потрогал дорожку — специальное покрытие. В парке?

Поднатужившись, я встал на четвереньки, затем — на ноги. Боль… Парк вокруг заплясал. Переждав приступ, я осмотрелся по сторонам. Никого. Освещенная дорожка, подступающие к ней деревья, сверху — темное небо. Поздний вечер или ночь.

Происшедшее я помнил. «Повезло» попасть под удар тока. Сколько в линии киловольт? Хватит превратиться в головешку. Только я жив, да еще в парке. Ну, и как это объяснить?

Я оставил размышления и потопал вперед. Выйду к людям — разберусь. От движения боль притихла. Закусив губу, я шагал по дорожке. Поворот. Что за ним?

Впереди послышался топот ног, навстречу выскочили люди. Рассмотреть их я не успел.

— Олие! — закричали впереди, и меня сбили с ног. Я упал на живот. Сверху рухнули тела. Зашипев, я попробовал приподняться. Ни фига! Мне ударили под колено, развели в стороны руки и ноги и прижали к дорожке.

— Хей пату! — раздалось сверху.

Меня вздернули на ноги. Заломив руки за спину, наклонили к земле. В результате я видел дорожку и носки чужой обуви.

— Хей пату ту!

Меня схватили за волосы и задрали голову. Больно, мать их!

— Мурим! — удивилась стоявшая передо мной женщина.

На вид лет было лет двадцать пять. Гармоничные черты лица, хотя рот несколько великоват. Миндалевидный разрез глаз, черные брови под высоким лбом. Короткая стрижка темных волос. Симпатичная.

По бокам женщины стояли еще две. Лица грубые, туповатые, руки мощные. На меня они смотрели с прищуром. Словно выбирая, куда врезать…

— Мари ту!

Симпатичная указала на мой живот. Я попятился, но меня удержали. Здоровенная шагнула ближе и залезла в сумку на поясе. Извлекла связку ключей в чехле, паспорт, протянула симпатичной. Там первым делом взяла ключи. Рассмотрев, сунула здоровенной. Затем стала листать паспорт.

Я беру его на пробежки. Зачем? Чтоб милиция не цеплялась. Пару раз тормозили. Вечер, тип куда-то бежит. Подозрительно, а тут поиски грабителя… В отделении меня продержали до утра — устанавливали личность. Был бы паспорт — отпустили б сразу.

— Пу ю тин? — симпатичная потрясла паспортом.

— Не понимаю.

Симпатичная подняла бровь.