Между нот (ЛП) - Роут Шэрон Гасс - Страница 30

– Бенгальский огни?

– Нет. Как горячий ангельский парень. Или типа того, – Риза хихикнула и подтолкнула меня вниз по коридору. Любые надежды на то, что она потеряла к Джеймсу интерес, официально рухнули. Девушка заглянула в его глаза. Ну, здравствуй, очарованная.

Записка с рисунком, в моем кармане, внезапно стала весить, словно кирпич, и стала такой же громоздкой.

– Симпатичная шляпа, – сказала я в жалкой попытке ее отвлечь. – Где купила?

Рука Ризы метнулась к розовому вязаному берету на ее голове, который сдвинулся назад.

– В «Bloomie’s».

– Мило, – я почти спросила, сколько стоит, но поняла, что ответ меня лишь расстроит.

– Завидуешь или что-то еще? – спросила Риза.

Я потянулась к сумке за мятными конфетками и сунула одну в рот.

– Из-за шляпы?

– Нет, – девушка схватила мои мятные конфеты и взяла одну для себя. – Из-за меня и Джеймса. Потому что ты постоянно меняешь тему, когда я его упоминаю.

Я чуть не подавилась.

– Кхм… нет. Я… эм…

– В смысле, я понимаю, – начала Риза, – с его супермиллионами и всем таким, и твоим финансовым положением, то какое оно сейчас. Ты не будешь завидовать, если он меня пригласит на свидание?

– Н-нет. Конечно, нет, – я нащупала листочек в кармане. – Ты думаешь, ты, ээ... нравишься ему?

Риза кивнула и понимающе улыбнулась.

– То как он бросил свой карандаш прямо под мой стол?

Несмотря на то, что я знала иное, ее уверенность внушала мне сомнения. Как-никак, Риза – красавица. И если Джеймс настолько богат, как она говорит, то, вполне возможно, он не захотел бы иметь со мной ничего общего, когда узнал, где я живу.

Я услышала собственный ответ:

– Уверена, вы будете очень счастливы вместе, – и словно мое сердце разорвали пополам. Хотела Джеймса для себя, но так же хотела сдержать свое обещание, данное Ризе. Я остановилась посреди коридора и замерла. В течение нескольких секунд не могла двигаться ни вперед, ни назад. Буквально.

– Что случилось? – спросила Риза.

– Ничего, я… эм… забыла кое-что.

Я повернулась, прежде чем она смогла допросить меня, и направилась прямиком в кладовку. Вдруг, он будет там. Я видела, как Джеймс один раз заходил туда после английского, пару дней назад. Мы могли бы снова сбежать на кладбище или просто запереть дверь в эту крошечную комнатку и закрыться от всего мира.

Я – ужасная подруга, и Риза никогда не простит меня, но парень изобразил меня как Джульетту для его Ромео, и у меня были крылья, а я хотела с ним улететь. Я повернула ручку и приоткрыла дверь, чтобы проскользнуть внутрь и… там было полностью, тотально, абсолютно темно. И никого.

Не знаю, были ли это накопившиеся эмоции или ложь чистой воды, но я почувствовала, как слезы щипят мои глаза. Я споткнулась в темноте, пробираясь в крошечную комнатку. Включила лампу и быстро проверила книжную полку. Все были на месте: Гэтсби. Шекспир. Библброкс . Эйр. Хоббс. Но теперь к ним присоединился не кто иной, как Понибой.

Джеймс оставил книгу «Изгои». Я улыбнулась и стерла одинокую слезу с щеки. Если бы парень только знал, насколько эта книга мне соответствует. Я – беженец из мира социума – соуши (прим. от англ. socs, дети из более обеспеченных семей), ныне прячущая прямиком посреди территории гризеров (прим. группировка, от англ. greasers, по жаргонному названию геля для волос).

Я повернула обложку посмотреть, что же Джеймс написал. Как и в других его заметках (в отличие от его безумно прекрасного рисунка), он был краток:

«Гризер или Соуш?»

Мне нравится, что никогда не знаешь, чего можно ожидать от Джеймса. Он словно неожиданный сюрприз. Кладбище, фрагмент сонеты и эти загадочные секретные записочки. Я люблю все это.

Так что я присела на оранжевый библиотечный стул, весь перемотанный изолентой, с «Изгоями», продумать свой собственный короткий ответ. Если бы эта книга была о нашей школе, мои друзья и я были бы из группы Соуши. Банда Лазарски – Гризеры. Но в этой книге все ненавидят Соуши. Все они задиры, но не Черри. Черри – единственная, кто была за прекращение борьбы обеих сторон. Я вытащила карандаш из рюкзака и нацарапала одно единственное слово. Не Соуш. Не Гризер.

«Черри».

Риза поймала меня, покидающую кладовку после второго урока, когда я должна была быть на химии. Я оставалась там до тех пор, пока не услышала звонок, чтобы не пришлось заходить в класс прямо посреди занятия.

– Так вот где ты пропадаешь? Что там? – спросила девушка, пытаясь заглянуть через меня за дверь, прежде чем я ее захлопнула. – И почему твое лицо такое красное?

– Красное? – я приложила руку к щеке, и проклятая ложь вышла наружу в виде неясного бормотания. – Я, кхм... просто искала место для репетиции к прослушиванию в том загородном клубе.

Это была первая глупая ложь, которая пришла мне в голову, и сразу же вылетевшая из моих уст. Я хотела проглотить слова обратно.

Но лицо Ризы расплылось в широкой улыбке, и она сжала мою руку.

– Это будет так прекрасно! Я тебе помогу. После школы мы встретимся в оркестровой комнате. Там есть фортепиано. Это конечно не «Доктор Стейнвей», но это фортепиано! И я помогу тебе выбрать песню…

Некоторое время Риза безустанно предлагала песни и как потратить деньги, которые я заработаю, ни разу не спросив, почему я планировала репетировать в кладовке. По крайней мере, она отвлеклась от Джеймса на какое-то время, и мне не пришлось слушать о том, как она описывает его глаза или фантазирует о тех же губах, что и я. Запретных губах.

Может быть, поэтому мое лицо было таким красным.

– Ладно. После школы, – заключила Риза.

Я кивнула, но это, по всей видимости, был не самый убедительный кивок. Девушка схватила меня за плечи и заставила смотреть прямо ей в глаза.

– Обещаешь? – удостоверилась она.

Я кивнула.

– Обещаю.

Глава 22

– Идем за маскарадными костюмы в эти выходные, девчонки! – завизжала Уиллоу.

Еще октябрь даже не наступил, но это не помешало ей на протяжении всего дня раздавать пригласительные на ее вечеринку в честь Хэллоуина. Миссис Гудвин удалось нанять джаз-группу из Линкольн-центра. А официальной темой стали «Бурлящие двадцатые». Уинн гуглила в своем телефоне винтажные платья и показывала нам. Их энтузиазм, от которого голова идет кругом, одна из причин, по которой мы с Ризой с ними дружили. Легко было попасть под влияние такого азарта – ожидание чего-то большого.

И даже если Хэллоуиновской вечеринки будет недостаточно, чтобы возвести их на пьедестал, Уиллоу и Уинн все еще греются в лучах, того что их вознесли в статус «прекрасней всех на свете» в картофельном клубе.

На обед в кафетерий я пошла без пятнадцати двенадцать, хотя в полдень мои мысли были о Джеймсе в библиотеке. Там была какая-то дискуссия о том, из какого уголка земли приехал Лазарски с такой необычной традицией. Польша? Литва? Риза болтала безумолку о том, что она где-то прочитала, что крестьяне приносили корзины с зерном в качестве дара женщинам из королевской семьи в средние века. Самые прекрасные из них получали больше всех.

– Вот так сладкий картофель перешел в традицию, – заключила подруга.

Я одарила ее предупреждающим взглядом. Если бы Риза начала сгущать краски, даже Уинн и Уиллоу бы поняли, что она обводит их вокруг пальца.

– Никогда не знала об этом, – сказала Уинн, с радостью готовая принять любую версию истории, заканчивающуюся тем, что ее выбирали как милую или красивую. Она с легкостью забыла, что именно Ленни Лазарски дал ей ту чертову картошку.

Я оглядела кафетерий, гадая, что Ленни думал обо всем этом… но его здесь не было. Я не видела его с тех пор, как утром вышла из его джипа. И когда его подбитый глаз всплывал в моем сознании, я отгоняла эти мысли прочь. Тот поцелуй… легкий чмок в щеку, такой, какой можно дать другу, говоря «привет» или «пока». «Это ничего не значит».